Дорога в Небо! Книга вторая. Цена мечты

Часть 1. МЕЖПОЛЁТЬЕ

 

Глава 1. Принцесса в замке

 

14.05.2036

замок Бальёр, департамент Сона и Лаура, Франция

 

 

Как хорошо быть вторым ребенком в семье, где трое детей!

Ноэль – старшая сестра – вечно на виду. Вокруг нее вьются кавалеры, и она вся такая утонченная и возвышенная. Просто, «Ах!»

А Жак чуть ли не с рождения знает, что является наследником семьи Бонне. И именно к нему, когда он вырастет, перейдут и заводы по производству электроники, и обширные виноградники, раскинувшиеся вокруг их замка. И сам этот старинный французский замок, со всеми его винными погребами, осыпающимися от древности каменными стенами и высокими стрельчатыми башнями с узкими амбразурами.

И с пиршественной залой, где, по семейной традиции, они всегда ужинают.

– Папа, что вы ответите на мою просьбу? – еле дождавшись первой перемены блюд, после которой начиналось время светских бесед, выпалила Элен – немного нескладная, но ловкая четырнадцатилетняя девочка-подросток.

– Зачем тебе это? – степенно осведомился Кантен Бонне – преуспевающий бизнесмен, тринадцать лет назад эмигрировавший во Францию из Бельгии.

– Ну как ты не понимаешь?! – воскликнула Элен. – Это же, как настоящая марсианская база! И вокруг будет настоящий марсианский мороз!

– А рядом с ней будут бродить настоящие марсианские белые медведи… – продолжил ее мысль отец.

Жак невежливо прыснул смехом, а Элен вспыхнула, как это умеют только такие вот светло-рыжие девушки с рассыпанными по носу веснушками. Уткнулась в тарелку, с остервененьем кромсая ножом отбивную.

– Я согласен.

Элен замерла, даже с каким-то страхом взглянула на отца.

Мама тоже отложила столовые приборы и теперь смотрела на мужа.

– Тебе действительно будет полезно пожить в суровых сибирских условиях. Научиться дисциплине и стойкости. Если, конечно, ты еще не передумала.

– Ура! – Элен выпорхнула из-за стола, нарушая все нормы этикета, подбежала к отцу и чмокнула его в щеку.

– Тихо, тихо! – отодвинул дочку Кантен, но голос его явно потеплел. Тем не менее, он проговорил строгим тоном: – Только уговор! Я внесу нужную сумму, но все документы ты будешь готовить сама. Кроме того, тебе предстоит побороться за это место на экзаменах. Думаю, с точными науками и твоей любимой биологией проблем не будет. Хотя, я найму еще нескольких хороших специалистов. Здоровье у тебя отменное, и физическая подготовка тоже неплохая. Русский язык очень приличный, но я все-таки советую поговорить с профессором Симаковым и попросить у него дополнительные занятия. Их я тоже оплачу. Так что все в твоих руках: сможешь добиться своего и провести осень в «Куполе-П» – замечательно. Не сумеешь… Значит, тебе придется распрощаться с детскими мечтами о Марсе и заняться чем-то более серьезным.

Элен стоически выдержала всю эту тираду. Сделала церемонный книксен и неторопливо уселась на свой стул, с гораздо большим аппетитом принявшись за еду.

 

 

 

Глава 2. Восстановление

 

12.06.2036

Королёв, Московской области

 

 

Лучшее лекарство от дурных мыслей – работа. Причем, прекраснее всего помогает интересный и творческий умственный труд. Например, написание диссертации. Чем я и занялась.

У меня скопилось огромное количество материала. И с тех времен, когда я работала в конструкторском бюро над своей ненаглядной «трубой». И с тех, когда я наблюдала, как эта самая «труба» выбрасывает за корму нашего корабля разогнанный до сорока восьми километров в секунду ионизированный ксенон.

Теперь всё это море цифр, фактов, закономерностей надо было собрать воедино, проанализировать, превратить в связный текст, уложить в строгие рамки концепций и сделать стройные и красивые выводы.

В принципе, можно было бы это делать и дома, лишь изредка разговаривая или переписываясь со старыми коллегами, но я решила по-другому. Напросилась в гости к бывшему начальнику, и милейший Абрам Иосифович позволил мне устроиться в его отделе. Мне поставили небольшой столик, взгромоздили на него огромный мощный компьютер-моноблок и разрешили «хоть сутками здесь сидеть».

Ребята и девчата из отдела, и те, с кем я когда-то работала и новенькие, ужасно мне обрадовались, и первый трудовой день на старом новом месте превратился в праздник. Тем более что я пришла не с пустыми руками. Нет, я и раньше сюда тортики носила и посиделки устраивала. Два раза. Когда меня приняли в отряд космонавтов и когда назначили на экспедицию. Но и третий раз пирушка получилась на славу! Так что я на какое-то время совершенно забыла о беспокойстве и тяжелых мыслях, которые маячили фоном все последние месяцы.

С того дня, когда Фобос убил Владимира.

Нет, мы не горевали, не впадали в апатию и не закатывали истерик. Наоборот, внешне вели себя вполне нормально. На взгляд Игоря, даже слишком нормально.

Я замечала, что капитан невольно кривится, когда Хана пританцовывает возле своих приборов под неслышную нам музыку. Один раз увидев, как губы Игоря сжимаются в ниточку, я подлетела к нему, и, плотно ухватившись за рукав майки, потащила его в жилую зону.

– Говори, – строго приказала капитану.

– Настя, мне иногда кажется, что Хана вообще ничего не чувствует! – негромко, но с болью начал Игорь. – Я понимаю, что у них с Владимиром были конфликты, но так ведь нельзя!

Я, вскинув перед собой ладонь, жестом остановила его и очень жестким голосом сказала:

– Игорь, ты забыл, что именно она была с Владимиром в его последние минуты. Не убежала, не спряталась на станции, пока он умирал. Дождалась последнего вздоха. А потом, сжавшись в комок, улетела прочь от «Землеройки». Помнишь, мы тогда решили, что она тоже погибла?

– Да, но…

– А потом тащила тело к станции, рисковала из-за этого жизнью.

– И обеспечивала себя кислородом из его бака.

У меня появилось сильнейшее желание отвесить ему пощечину. Но я подумала: «Интересно, нас тогда закрутит в противоположные стороны?»

Наверное, эта глупая мысль и остановила мою руку, но голосом я командира припечатала:

– Ты думаешь это приятно – лететь в обнимку с трупом товарища, и пользоваться воздухом, которым он не смог дышать?

– Нет. Прости, – Игорь опустил глаза.

– Хана, просто не такая, как мы. Она держит все глубоко в сердце. А еще, у нее чисто японское восприятия жизни и смерти.

– Кое-кто тоже тихушница, – чуть улыбнулся Игорь и опять посмотрел на меня.

Я чуть замялась, но кивнула:

– Наверное, годы, что я провела в додзё, постигая кэндо, не прошли даром. Я тоже усвоила Бусидо. Но поверхностно, а у Ханы «путь воина» в крови. Оттого и внешняя холодность, и кажущееся равнодушие к тому, что на той стороне обшивки закреплен скафандр с мертвым телом.

– Может, ты и права.

– Права, конечно, я ведь свою подругу знаю и чувствую, как никто другой. А что до проявлений эмоций – я считаю, что наш долг перед доктором Черкашиным в том, чтобы нормально долететь до Земли. Довезти его и самих себя, и выполнить не только свою работу, но и ту, что была запланирована на него.

– Знаешь, Настя, все-таки именно тебя надо было назначать начальником экспедиции, – улыбнулся Игорь. – Я не справляюсь…

– Не правда! Очень даже справляешься! Другого командира я себе не хочу! Если бы нас… если нас оставят в космонавтах, я бы мечтала всегда летать под твоим командованием!

 

 

«Если бы нас оставили в космонавтах». Та фраза, что вырвалась у меня тогда, была еще одной больной темой, что постоянно тревожила нас в то время и не отпускает до сих пор. Что будет с нами?

Государственная комиссия все еще не закончила расследование. Нет, я понимаю, что судьба четырех космонавтов не самый главный аспект ее работы. Но, в таком случае, могли бы решить это отдельно, не мучая нас ожиданием.

Хотя, Киран считает это еще одним психологический тестом. Он тихонько, по секрету, сказал мне об этом и попросил вести себя как можно естественнее. Уж не знаю, откуда у него такая информация. Впрочем, с его умением заводить дружеские отношения со всеми вокруг, и тем, что он часто общается с психологами, очень возможно, что так и есть.

Вот я и веду себя естественно.

Сначала меня отправили на послеполетную реабилитацию в санаторий, рядом с родной Ялтой. Первые две недели я еле ползала, прижатая к земле чудовищной гравитацией. А ко мне шел нескончаемый поток визитеров.

В первый же день мама привезла дедушку с бабушкой. Они у меня совсем-совсем старенькие: бабушке Оле – 82, а дедушке Сергею – 84. Но передвигались они шустрее, чем я сейчас. Над чем дедушка не преминул пошутить.

Потом ко мне приезжала Наташа с мужем Славиком. Затем, еще раз, но с нашими одноклассниками. Я жутко стеснялась своего отнюдь не бравого вида, и даже немного обиделась на подругу – могла бы и попозже ребят и девчат привести, когда я поправлюсь.

А еще у меня в гостях побывал мой чудеснейший учитель Андрей Игоревич. Тоже дважды. Сначала сам, а потом привез с собой ребят из физического кружка. Мы очень мило побеседовали на открытой веранде под теплым весенним солнышком. Повспоминали времена, когда я проводила чуть ли не все свое свободное время в школьном научном кружке.

Уезжая, Андрей Игоревич взял с меня клятвенное обещание, что я, когда смогу нормально передвигаться, приду в гимназию пообщаться с его учениками.

– А то смотри, вот уйду я в следующем году на пенсию, к кому ты будешь в школу забегать?

– А вы уйдете? – с интересом спросила я.

– Только, если выгонят! – отозвался мой Учитель.

В школу я действительно пошла.

Такую волну всеобщего обожания и преклонения выдержать было нелегко!

А еще я заглянула в додзё.

И повадилась туда ездить, чуть ли не каждый день.

Мой лечащий врач сначала воспринял это в штыки и даже напросился поехать вместе со мной. Но к концу легонькой тренировки, которую устроил мне мой старый наставник, переменил свое мнение.

– Пожалуй, это будет неплохим подспорьем в реабилитации. Только без фанатизма, Анастасия Сергеевна! А то, знаю я вас! И вы, Борис Александрович, позаботьтесь о моей пациентке. В ваших руках будущее отечественной космонавтики!

Мы дружно рассмеялись.

И приступила я к тренировкам. Сначала бамбуковый меч казался мне, чуть ли не отлитым из свинца, но постепенно я привыкла. Конечно, даже к выписке из санатория я и близко не приблизилась к своей прежней форме, но для себя решила, что найду в Москве секцию кэндо, и, пока меня не возьмут в оборот подготовки к следующей экспедиции, буду исправно туда ходить.

Если возьмут в оборот.

А нет, так продолжу заниматься любимым видом спорта до глубокой старости!

 

 

То ли благодаря усилиям врачей-рекреаторов, то ли из-за махания мечом, но в Москву я вернулась уже почти восстановившейся. Но все равно меня на работе принялись опекать. Особенно Роман Переверзнев. Я удивилась, что этот красивый, умный и весьма перспективный мужчина до сих пор не женился. Все-таки тридцать семь лет, пора бы и семьей обзавестись.

И сегодня, когда он подвозил меня в очередной раз до дома, я набралась наглости и прямо его об этом спросила.

– Видишь ли, Настя, – серьезно ответил он, – я так до сих пор и не встретил ни одной женщины, которая хоть как-то могла бы соперничать с тобой.

– Да ну тебя, – неожиданно сильно смутилась я. Даже покраснела.

– Я не шучу, и не пытаюсь сделать тебе комплимент. Это действительно так.

У меня внезапно началась паника:

«Мамочки! Что же мне делать? Надо ведь как-то на это ответить! А я совсем к этому не готова! Надо разобраться в себе сначала! Но, что же мне сказать?»

Спас меня телефонный звонок.

Я вынула из сумочки цилиндрик коммуникатора, привычно, с проворотом, надавила на торец. Выскользнул тоненький пластиковый лист экранчика. А на нем лицо Игоря. Капитан заговорил быстро, не скрывая рвущихся эмоций:

– Настя! Комиссия огласила решение!

– Да?! – у меня замерло сердце и перехватило дыхание.

– Все претензии к нам сняли! Действия во время катастрофы, и то, как мы вели себя на обратной дороге, признали правильными и даже похвалили за сплоченность экипажа.

– Уф, – сердце зашлось быстрым ритмом.

– Но нас выводят из марсианской программы.

– Что?! А как же?.. – я недоуменно уставилась на широкую улыбку Игоря.

– Анастасия Сергеевна Белякова, – подпустив в голос официальные нотки, провозгласил мой командир, – вас, меня и Хану Хаякаву переводят в группу по изучению астероидов! Мы зачислены в состав экспедиции к Лютеции, которая стартует весной 2039 года!

– Ох! – только и смогла выдавить я, но нашла силы спросить: – А Киран?

– Увы, – с легкой грустью ответил Игорь. – Его сманили к себе «лунники». Дали должность руководителя международного кибернетического отдела. Будет наш гениальный программист создавать целую семью искинов для российских, индийских и японских лунных станций.

– Надо его поздравить! Хотя, и жалко до ужаса, что с нами не полетит! А еще кого в экипаж назначили?

– Пока решают, но наша тройка летит наверняка. Думаю, с тобой скоро свяжутся. Наверное, к зиме начнем плотные тренировки. Так что не затягивай с кандидатской, потом не до того будет! Ладно, пока, мне еще по делам бежать!

– Пока!

Я вжала кнопку отбоя, и экранчик втянулся в цилиндр. Посмотрела на Романа. Он застыл, слушая наш разговор. На его лице какая-то непонятная смесь чувств. Но сейчас мне не до того!

Я всхлипнула и уткнулась в плечо мужчины. Напряжение, которое не отпускало меня вот уже полгода, внезапно исчезло, и слезы полились ручьем.

Мягкая рука принялась тихонько гладить меня по голове, успокаивая. Почему-то от этого стало так уютно.

 

 

 

Глава 3. Старые новички

 

15.06.2036

Звездный, Московской области

 

 

Игорь с двумя новичками вошел к кафе. После яркого июньского дня помещение показалось совсем темным. Поискав глазами, космонавт обнаружил сидящих за дальним столиком Настю и Хану.

Настя увидела вошедших и призывно замахала рукой.

А вот Хана лишь коротко кивнула коллегам. Вид у японки был еще более хмурый и неприветливый, чем обычно.

«Ну вот, – огорчился Игорь. – Опять она в своем репертуаре. А если снова будет конфликт в экипаже? И Киран с нами не летит, все проблемы мне одному придется расхлебывать. Интересно, почему Хана такая сумрачная? Может из-за перелета не выспалась?»

Все это пронеслось в его голове, пока он шагал к столику.

Хана проходила реабилитации на родине в Японии и на каких-то тихоокеанских островах и прилетела лишь вчера вечером, специально, чтобы познакомиться с новичками, которым предстоит отправиться вместе с ней к далекому астероиду. Но причина ее хмурости была не в этом. На самом деле девушку терзало чувство несправедливой вины перед Рёкой Камэнаси. Ведь именно ему следовало лететь в этой экспедиции. Получалось, что Хана второй раз отбирает у своего приятеля место в экспедиции. И как теперь смотреть ему в глаза?! Честное слово, хоть отказывайся от полета. Но она не могла этого сделать. Терять такую возможность нельзя. А еще, не разлучаться же с единственной своей подругой?!

Космонавты подошли к столику, поздоровались и расселись.

– Ну, знакомить вас нет смысла, – чуть натянуто улыбнулся Игорь.

– Почему? – флегматично спросила Хана. – Я вот Федора почти не знаю. Так, видела несколько раз, и все.

– Федор Всеволодович Мисалов, – представился с улыбкой мужчина приблизительно одного возраста с Игорем. – Геолог, планетолог. Два раза летал на Луну в четвертой и одиннадцатой экспедициях. Кандидат геолого-минералогических наук. Диссертацию писал не по реголиту, а по методикам поиска месторождений металлов на крупных астероидах. Так что я в теме и в жутком нетерпении применить свои знания на практике. Где-то так.

Настя слушала его с интересом и явной симпатией. Ей всегда нравились мужчины, увлеченные научным поиском.

– А со мной вы и так знакомы, – подала голос Екатерина Новкина.

– Конечно, – по-приятельски улыбнулась ей Настя. И вслух перечислила: – Вместе поступили в отряд космонавтов, много лет учились в одной группе, к тому же ты была в дублирующем экипаже к нашей второй марсианской.

– А потом ушла в декретный, – проворчала Хана. – И как тебя обратно взяли после рождения ребенка?

Катя потупилась, но через секунду вскинула глаза и прямо ответила:

– Дядя помог.

– А он кто? – спросил заинтересовавшийся Игорь.

– Он в руководстве одной из нефтяных компаний. А раньше был министром, еще до Серпухова. То есть он не родной мой дядя, а двоюродный, но все равно помог. Он мной гордится…

– Вечно у вас в России все по блату… – Хана даже скривилась.

– Не совсем… – Катя прямо взглянула на японку. – Он действительно в хороших отношениях с кое-кем из Росскосмоса. Но попросил лишь, чтобы ко мне отнеслись без предвзятости. А я уж сама постаралась. Семь шкур с себя спустила, пока готовилась к повторным экзаменам по физподготовке.

– Если так сложно было, нафига решила рожать? – осведомилась Хана.

– Мне, видишь ли, уже тридцать восемь. Дальше тянуть нельзя. А оставаться без своего ребеночка… Какая это семья?

– А если с тобой что случится? – тихо спросил Игорь.

– Тогда у Вити будет от меня память и смысл, чтобы жить, растить сына, – просто ответила Катя.

– Нет, зря женщин в космонавты берут, – вздохнул Игорь.

– Чё сказал? – исподлобья уставилась на него Хана. – Наська, он, наверное, неподумавши, да? Вот мы втроем за тебя в полете возьмемся!

Все засмеялись. И чище всех Катя, которая сразу поняла, что Хана таким вот образом приняла ее участие в экспедиции.

 

 

 

Глава 4. Без вины виноватая

 

18.06.2036

Токио, Япония

 

 

Хана улетела обратно в Японию на следующий день. Тем самым она пыталась избежать встречи с Рёкой. Но, не получилось.

Она столкнулась с соотечественником в офисе центра подготовки космонавтов, где получала официальные бумаги о зачислении в экспедицию и узнавала, когда надо будет приступать к тренировкам.

Хмурый Камэнаси вышел из кабинета начальника центра, комкая в руках какой-то листок.

Зло взглянул на Хану, сжал губы.

– Даже не поздороваешься, Камэнаси-сэмпай? – чуть прищурив и без того узкие глаза, спросила Хана. Она всеми силами старалась сохранить спокойствие.

– Коннитива, Хана-кохай, – с сарказмом в голосе отозвался Рёка.

– Что за писульку ты комкаешь?

– Хотел уволиться наХХХ, – по-русски ответил парень.

– Даже так?

– А какой смысл продолжать готовиться?! – прорвало мужчину. – Почти семь лет уже потратил! А теперь еще лет пять в лучшем случае ждать до второй экспедиции на астероиды, и то, если меня какая-нибудь… не задвинет опять в дублеры!

– Ой, бедненький. «Какая-нибудь»… женщина легкого поведения сейчас расплачется от жалости! А ты в курсе, что великий советский космонавт Леонид Кизим четырнадцать лет ждал до первого полета? А потом трижды побывал на орбите, и рекорды по времени ставил? А Александр Скворцов? Тоже двенадцать лет ждал, а потом пять раз в космос летал!

– Заранее подготовилась к беседе? – холодно осведомился Рёка. – Я тоже. Знаешь, у русских были и другие космонавты. Например, Степанов. Двадцать семь лет в отряде космонавтов пробыл, а в космос так и не слетал. И еще целая куча народа, что всю жизнь потратили на подготовку, а от Земли не оторвались!

– Это была их жизнь, их решение и их судьба, – спокойно ответила Хана. – Рёка, только тебе решать, стоит ли стремиться в космос или бросить все и заняться чем-нибудь другим. Но я в тебя верю.

Мужчина с удивлением посмотрел на Хану. И то, что она обратилась к нему по имени, безо всяких именных суффиксов, как к очень близкому другу, и то, как она это сказала, совершенно не в своем стиле, а, скорее, в манере выражаться Насти Беляковой, сбили с него весь запал злости.

– И во что ты веришь?

– В то, что ты стиснешь зубы и будешь впахивать так, что тебя больше никто никогда не обойдет! – почти прокричала Хана. – Распустил нюни! Мой друг Камэнаси Рёка пройдет через все испытания! А я… Я обещаю, что если даже мне предложат лететь ко второму астероиду, я откажусь!

– А от первого? – с легкой улыбкой спросил Рёка.

– А вот ХХХ тебе!

– Эй, товарищи, можно не материться? – показалась из дверей седая голова Андрея Николаевича. – Хана, ты правильно вправляешь мозги этому тунеядцу, но делай это в другом месте.

– Не могу, – вздохнула японка, – у меня самолет через два часа.

 

 

Все-таки хорошо, что она поговорила с Рёкой. Как груз с души сняла.

Теперь можно спокойно отдыхать в ожидании начала подготовки. Вот только куда деть целых полгода относительно свободного времени? Хорошо Наське, она диссертацию пишет. Игорь весь в делах. Киран так вообще с головой ушел в свою работу. А ей что делать?

И Хана напросилась в исследовательский центр Джаксы по робототехнике. Устроилась к доктору Танаяки… лаборанткой!

Да, да, к тому самому Танаяки Кичиро, что возглавлял их школьный кружок. Молодой мужчина за то время, что они не виделись, приобрел еще больший лоск и просто излучал высокомерие. Со своей подчиненной обращался свысока, если вообще удостаивал ее вниманием. Но Хана достаточно хорошо разбиралась в своем сэмпае, чтобы замечать, как он доволен и горд, заполучить такую знаменитость в сотрудницы.

А через три дня Кичиро вызвал ее в свой кабинет.

– Хаякава-сан, у меня для вас работа.

– Правда, Танаяки-сама? А я думала, что и дальше буду украшением вашей лаборатории.

– Будешь, – усмехался Кичиро. – Признаться, я долго размышлял, куда бы пристроить такую неумеху и бездарь, как ты. Если бы у меня по штату была секретарша… Но ее нет.

– А жаль. У дверей твоего кабинета вечно бы скапливались трупы посетителей.

– Не сомневаюсь. Так вот насчет работы. К умственному труду ты органически не пригодна, но есть дело для твоих рефлексов убийцы.

– Кого надо убрать? – Хана кровожадно осклабилась.

– К сожалению, пока кандидатов нет. Я скажу, когда потребуется. А пока назначу я тебя в группу «Аватар». Кстати, под мое непосредственное руководство.

– Аватар… Кажется был такой древний мультик, я в детстве смотрела.

– Почти. Вообще-то это из древнеиндийской философии термин.

– Я в курсе. У меня, между прочим, диплом с отличием.

– Бакалавра, – как будто сплюнул это слово Кичиро. – Ты, кстати, так и не собираешься хотя бы магистра вшивого получить?

– Зачем? Меня в Росскосмосе и Джаксе и такую любят.

– Хотя бы для самоуважения. Ладно, давай я тебя вкратце введу в суть дела. Тебе известно, в чем главная трудность в дистанционном управлении?

– Даже и не представляю. Откуда мне, глупой неумехе, об этом знать?

– А могла бы и сообразить. Механизмы, которыми ты управляешь, обычно не имеют ничего общего с твоим телом.

– Мне это как-то никогда не мешало, – пожала плечами Хана.

– А другим мешает. Так вот, цель проекта «Аватар» – сделать дистанционно управляемых роботов как можно более похожими на людей. Так, чтобы оператор просто двигал руками, а робот повторял его движения.

– Э-э… так этим уже чуть ли не полвека занимаются, а то и дольше.

– Да, но только недавно мы научились снимать управляющие импульсы непосредственно с мозга.

– Но руки и ноги при этом все равно будут двигаться.

– Да, именно это было основной проблемой. Не обрезать же нервы оператору. Но нейрофизики открыли возможность воздействовать на мозг даже более избирательно, чем это происходит во время сна, когда двигательные функции практически отключаются.

– Жуть какая!

– Вот я и предлагаю тебе испробовать это на себе.

– А ты будешь пялиться на мою тушку?

– Было бы на что.

– Правда? – Хана захлопала ресницами, как научилась у Насти, когда та включала «кавайную няшку».

И с удовольствием увидела, что у Кичиро чуть не отпала челюсть.

– Что с тобой сделали эти злые русские? Верните мне мою злобную Хану! Ладно, шутки шутками… Ты согласна участвовать?

– Конечно! – с воодушевлением откликнулась космолетчица. – Приложить свои силы к зарождению виртуальной реальности?! Круто! А скоро можно будет ждать игр с интерфейсом полного погружения? Хочу-хочу!

– Не так все просто, – вздохнул Кичиро. – Пока что есть проблемы с обратной связью. Ученые могут моделировать и посылать в мозг только тактильную информацию. То есть ощущать свои движения и грубо осязать ты сможешь. А вот видеть и слышать, увы.

– Мрак. Полный. То есть я буду как слепоглухая?

– Нет, конечно. Но звук и изображение придется получать обычным путем, через стандартный компьютерный шлем.

– Не люблю их, – поморщилась Хана.

– Странно это слышать от заядлого геймера.

– Бывшего, – вздохнула девушка. – Я уже забыла, когда последний раз нормально отрывалась в играх.

– Вот и попрактикуешься. Значит, договорились? Я назначаю тебя испытателем в группу «Аватар».

– Назначай, – улыбнулась Хана. – Только сначала ответь мне на один вопрос.

– Какой?

– Куда ты спрятал тело настоящего Кичиро Танаяки? Я не могу поверить, что он мог предать свои убеждения в том, что искусственный интеллект превыше всяких там дистанционных манипуляторишек.

– На самом деле, – Танаяки опустил глаза, – я спланировал и осуществляю хитрый ход. Только я тебе об этом не говорил, учти. И, будущее все равно за искинами, попомни мои слова.

И он хищно улыбнулся.

 

 

 

Глава 5. Дзержиновец

 

05.07.2036

Николаев, Николаевская Республика,

Новороссийская Конфедерация

 

 

Многое произошло в Новороссии за двадцать лет ее существования.

Первые годы были невероятно тяжелыми. Две маленькие республики еле выживали, расстреливаемые украинской армией, зажатые блокадой, живущие за счет гуманитарных караванов из России.

Потом пришла большая война. Республик стало семь. Но многие города были разрушены, на северной границе продолжались кровопролитные бои. Молодой конфедерации пришлось напрягаться в сверхусилии, чтобы победить и сохранить независимость, спешно реанимировать и построить промышленность. Без введения норм военного коммунизма они бы вряд ли выжили. Мобилизация всего населения, кого в армию, кого на стройки. Карточная система. Жесточайшие законы со смертной казнью за все тяжкие преступления.

Слава Богу, ни Славик, ни его отец этого не застали. Славик, потому, что еще не родился, а его отец потому, что в это время жил на севере – в Винницкой области Украины.

У него была другая забота – прятаться от гребенки призывов в таящую под бомбежками и перемалываемую в пограничных боях украинскую армию. Он несколько раз переезжал с места на место, заметая следы и нанимаясь на временные работы, пока не осел в небольшом городке Тыврове, где повстречался со своей будущей женой.

Сражения на юге постепенно затихали. Зато разгоралась гражданская война в самой Украине. Националистический режим окончательно «слетел с катушек». Массовые расстрелы, этнические чистки, а под конец своего правления – изничтожение армейских командиров, которых обвиняли в провалах военной компании.

В феврале 2024 года, после холодной и голодной зимы, терпение «полковников» лопнуло. Они совершили молниеносный государственный переворот. Но эйфория от легкого захвата власти быстро прошла. По всей стране загремели бои. Оуновцы, правосеки, добробаты и нацисты дрались с армейцами. Все кипело от хаотичных стычек. Захватывались и разграблялись города и целые области.

Во время налета нацбатальона «Умань» на Тывров погибла мать Славика. Хватило одного вырвавшегося у нее русского слова, чтобы ее зверски замучили гогочущие «солдаты свободы». Отца тогда не оказалось рядом. Он опять скрывался в лесу в выкопанной им крошечной землянке. Славиковы бабушка и дедушка никогда его за это не простят. Они ни за что не хотели отдавать внука «этому трусу», и Семену пришлось выкрадывать сына перед самой эмиграцией в Новороссию.

Это произошло два года спустя, в 2026, когда Славику исполнилось шесть. Тогда мальчик до ужаса испугался незнакомого дядьку, который схватил его на детской площадке садика, зажал рот рукой и поволок куда-то от любимой воспитательницы, друзей, бабушки и дедушки.

Семеном, кстати, двигала не столько любовь к сыну, сколько корыстный расчет. Дело в том, что со времени образования народных республик, поток мигрантов из Новороссии на Украину никем не сдерживался. Власти республик здраво рассудили, что держать у себя людей, органически не переваривающих «русский мир» и желающих жить в «незалежной», не стоит. Пусть себе едут, оставшимся будет спокойнее. Так что около миллиона человек населения Новороссия потеряла.

А вот с обратным процессом было тяжко. Нацисты никого не выпускали, а тех, кто пытался сбежать на юг, жестоко карали. И лишь когда установилась военная хунта и было достигнуто перемирие с Россией и Новороссией, шлюзы открылись.

Но теперь уже молодые республики очень осторожно пускали к себе беженцев, проверяли и перепроверяли их. Это и понятно: столько было терактов и диверсий за годы противостояния, что и не сосчитать. С гораздо большей охотой принимали семьи, особенно с детьми. Вот Семен и решил таким вот образом упростить себе переезд.

И у него получилось. Перебрались они с сыном в Николаев. Получили комнатку в общежитии. Отец Славика радовался возможности бесплатно жить, кормиться и даже одеваться. Талоны уже отменили, но в Николаевской республике всем, у кого месячный доход был меньше 600 рублей на члена семьи (а это добрых три тысячи долларов по тогдашнему курсу!) выдавались карточки гражданина, по которым можно было получить норму продуктов, взять одежду – пусть ношенную или просто не модную – в социальных службах, бесплатно ездить на городском транспорте.

Правда, радость его поубавилась, когда пришлось устраиваться на работу. Закон о тунеядстве соблюдался жестко. Кроме того, граждане должны были отрабатывать еще и по 20 часов в месяц бескорыстно на нужды общества. Но, тут уж ничего не поделаешь – приехал к коммунистам – будь добр – живи по их правилам.

Устроился Семен на государственных верфях.

Впрочем, приставка «государственные» была лишней. Частных предприятий в Николаевской республике не было в принципе. Частникам разрешалось заниматься лишь малым бизнесом. Вернее, микроскопическим, потому что нанимать работников было запрещено. Эксплуатация человека человеком – тяжелейшее преступление, за него конфисковывали имущество, лишали гражданства и высылали за границу. Если предприниматели вовремя не сбегали в соседнюю Одесскую республику, где был чуть ли не капитализм.

Самое странное, что из Одессы шел встречный поток тех, кому больше нравилось жить под защитой государства и строить новый мир.

Семен поразмыслил, и решил остаться в Николаеве. Работы он не боялся, а иметь помимо зарплаты еще и полное обеспечение халявной едой, жильем и одеждой было приятно.

Так они и жили вдвоем, пока, в 2030 Семен не женился второй раз. Мачеху Славик сразу же невзлюбил. Он и к отцу относился не очень хорошо, а тут еще в их квартирке появилась чужая женщина. А когда у нее стал округляться животик, родители заговорили о том, как замечательно в интернатах.

Мальчик поставил условие. Он согласился уйти в интернат, но только в военный. Семен похлопотал и на удивление легко пристроил сына в училище имени Дзержинского.

Десятилетний Славик удивительно быстро освоился на новом месте. Ему понравилась четкая дисциплина. Он перенес стоически даже то, что старшие воспитанники первый год гоняли мелкоту и несколько раз его били. Впрочем, воспитатели следили внимательно, и Станиславу приходилось с честнейшим выражением лица рассказывать сказки о падении с лестниц и неосторожном обращении со шваброй. Не стучать же на товарищей!

Тем более что он ощущал к себе не столько неприязнь, сколько зависть. Большинство детей было сиротами, а у него есть какой-никакой, а отец, который очень редко, но приходил навещать сына.

Бывшие беспризорники быстро приняли паренька в ребячий коллектив. Его умение до конца стоять в самых безнадежных драках, серьезный характер и безотказность в помощи сделали свое дело, и скоро Славик стал своим.

А помогал он другим ребятам изрядно. Учеба давалась мальчику поразительно легко. Он как губка впитывал знания и с удовольствием разъяснял уроки сверстникам.

Так постепенно курсант Бойченко выбился в лучшие ученики, спортсмены и отличники политической подготовки. Его избрали комсоргом группы, пригласили в совет учащихся. Перед пареньком стала вырисовываться неплохая карьера военного.

Но он… увлекся космосом.

Последние два курса он вечно пропадал в кабинете физики, читал все, что мог найти по космонавтике. И больше всего на свете мечтал полететь на Марс. Красная планета просто манила его к себе и завораживала. А тут первые экспедиции. Та, которая чуть ли не погибла на обратном пути к Земле. И та, которая вернулась без одного из членов экипажа. Вернее, с его телом, бережно доставленным на Землю и похороненным на родной планете.

Славик знал наизусть биографии всех участников экспедиции и даже заочно влюбился в Анастасию Белякову – серьезную и красивую молодую космонавтку, немного напоминающую его маму на единственной уцелевшей фотографии. Эта фотография висела над кроватью Славика в казарме старшекурсников. Теперь рядом с ней появились и еще одна – с двумя улыбающимися девушками в синей форме – русской и японкой.

Поэтому не удивительно, что, когда в их училище принесли путевку в детский экстремальный лагерь «Купол-П», ни у кого не возникло вопроса, кому ее вручить. Конечно, ведь провести три месяца на почти настоящей марсианской станции на Таймыре – это то, ради чего курсант Станислав Бойченко готов отдать половину жизни!

 

 

 

Глава 6. Звезды падают на Землю

 

10.08.2036

окрестности Переславля-Залесского Ярославской области

 

 

Яркие августовские звезды в чистом, не замутненном отсветами больших городов, небе. Тихое потрескивание костра. Аромат недавно приготовленных шашлыков.

Ромин подарок удался на славу!

Он позавчера преподнес мне лишь букет цветов, загадочно пообещав, что главный презент сделает немного позже. И, как всегда, сдержал свое слово!

Ловля падающих звезд. В лесной глуши в полутора сотнях километров от Москвы. Разве может быть что-то романтичнее и волшебней?!

Но обстоятельный мужчина решил на этом не останавливаться. Он собственноручно замариновал и приготовил на костре вкуснейший шашлык. Зная мою ненависть к спиртному, привез пару бутылок обалденного морса производства своей мамы. И установил на небольшой полянке свой телескоп. Приличный стопятидесятимиллиметровый рефлектор «Антарес» томского оптического завода.

Так что я даже някать от восторга и удовольствия не в состоянии!

Это стоит полутора часов езды на машине!

Кстати, у Ромы «Морошка» – полноприводный электромобиль повышенной дальности. Редкость в наши дни основательная. Государство уже лет двадцать борется с автолюбителями, задирая на невозможную высоту акцизы, транспортные налоги и всевозможные сборы. Так что иметь автомобиль позволяют себе только богатеи, снобы, фанаты или те, кто без него просто не может обойтись. Когда я вижу в новостях или в фильмах потоки машин, заполоняющие автострады иностранных городов, то даже удивляюсь этому. Неужели и у нас такое было еще во времена моего детства и юности? И поражаюсь глупости людей, готовых стоять в многочасовых пробках, вместо того, чтобы за считанные минуты доехать на общественном транспорте. Впрочем, это у нас в России он почти бесплатный и густой сетью покрывает все города и села. А в иностранщине это не так.

А еще я подумала, что, может быть, не такое уж это и мещанство – владеть личной машиной. Можно, конечно, и на такси поехать в лес на звезды смотреть, но это как-то стрёмно. А тут полная свобода, захотел – и отправился!

Но, что-то я отвлеклась на какую-то ерунду. Кстати, Роман не такой уж и богач – всего лишь ведущий сотрудник одного из отделов да доктор наук. Особым фанатиком автоспорта он не является. Значит, все-таки сноб? Ну, есть у него такое, немного.

Вон даже на пикник оделся как с иголочки. Не в смокинг с галстуком, разумеется, но спортивный костюм, новенький, как только что купленный. И умудрился же нигде его не запачкать, пока с костром и едой возился!

Ну что за мужчина?!

Роман как будто услышал, что я о нем думаю. Повернул ко мне лицо.

Мы с ним, сытые и довольные, лежали рядышком на надувных матрацах и смотрели в небо, где время от времени быстрыми прочерками проносились метеоры «Персеид». Я насчитала уже четыре падающих звезды! И теперь мучилась, что бы еще такое загадать? Может быть…

Я встретилась взглядом с Романом. Трудно уловить выражение его глаз в темноте, но у меня почему-то быстро-быстро забилось сердце.

А он приблизился и тихонько меня поцеловал.

Я на мгновение замерла. А потом, неожиданно для самой себя, неуклюже ответила. Первый раз в своей жизни вот так всерьез целуя мужчину.

 

 

 

Глава 7. Принцесса на горошине

 

27.09.2036

Норильск, Россия

 

 

Элен устала от дороги. Она сонно смотрела в окошко такси, везущего ее и Сезана из аэропорта Норильска в сам этот город. Кругом распростерлась неприветливая голая земля, припорошенная снегом, невысокие серые сопки, тускло освещенные только что поднявшимся из-за горизонта оранжевым солнцем.

Девушка добиралась сюда больше полсуток. Сначала на машине с личным шофером семьи Бонне до Парижа, затем на авиалайнере до Москвы.

У этих русских все не как у людей. Ну зачем нужно было делать сразу несколько аэродромов возле одного города? Да еще и располагать их с противоположных его сторон. Часа два они ехали из Шереметьева в Домодедово, объезжая по широкой дуге кольцевой дороги Москву. Элен просила, чтобы их провезли через центр города, но сопровождающий ее месье Сезан заупрямился. До вылета самолета в Норильск оставалось всего четыре часа, а с чрезмерно жесткими правилами регистрации, принятыми в России, лучше постараться не опаздывать.

Так что знакомство со столицей РСФСР пришлось отложить до лучших времен.

«Но, на обратном пути я здесь задержусь! На неделю!»

А потом были четыре часа полета от Москвы до северного города. Вылетели они в десять вечера, а прилетели в семь утра! Вообще, все путешествие Элен проделала навстречу солнцу. Она еле заставила себя поспать в самолете. Ну да, у них в Бальёре был еще ранний вечер, а тут уже утро! Дремать в кресле, хоть и в бизнес-классе, было неудобно. Элен даже на минутку пожалела, что не согласилась с отцом, когда тот предложил доставить ее в Норильск на самолете компании. Но тогда девушка уперлась.

– А на Марс меня тоже не корабле компании со всеми удобствами отправят?!

– Все-таки ты еще такой ребенок, Элен, – вздохнул отец.

Впрочем, на самом деле он очень серьезно относился к увлечениям дочери, никогда не мешал ей мечтать и даже помогал в ее проектах, считая, что в любом случае это пригодится во взрослой жизни. Например, господин Кантен Бонне разрешил Элен устроить в одном из подвалов замка… оранжерею!

Да, именно в подвале.

Дочка тогда только начала увлекаться космобиологией и хотела научиться выращивать растения в таких вот неуютных условиях.

Переоборудование винного погреба в оранжерею встало в копеечку, но бизнесмен, не раздумывая, подписал все счета. Нет лучшего вложения средств, чем в своих детей.

А двенадцатилетняя Элен так увлеклась строительством «своей базы»! Бедные рабочие, у которых она все время вертелась под ногами и которых донимала бесконечными вопросами!

А потом она взялась за растениеводство. Это оказалось на удивление полезным занятием. Во-первых, спустя два года она получила гран-при на детской научной конференции в департаменте Сона и Лаура, выступив там с очень неплохим докладом по биологии. Во-вторых, она стала с удовольствием есть салаты, в которые их кухарка крошила выращенные молодой госпожой съедобные травки. А, в-третьих, даже среди зимы девочка щеголяла красивым светло-бронзовым с латунным отливом загаром, что получала от ультрафиолета кварцевых ламп, которые она потребовала установить, чтобы «Солнце было как на Марсе!»

Может быть, и три месяца жизни в макете марсианской станции на студеном русском севере принесет пользу?

Такси въехало в город. Потянулись унылые пяти– и шестиэтажные дома. В утреннем свете, что отбрасывало лишь чуть-чуть приподнявшееся над горизонтом тусклое солнце, город выглядел неуютным. На улицах было очень мало машин, но много людей, которые стекались к автобусным остановкам и, набившись в городской транспорт, уезжали в сторону дымящих труб огромного комбината.

Что-то безысходное привиделось Элен в этой монотонной ежедневной миграции. Зачем вообще эти люди нужны? Неужели не проще было полностью автоматизировать производство, а людей переправить в более уютные края? Элен вспомнились яркие сочные краски родной Бургундии, веселых приветливых жителей поселка Бальёр, расположившегося у подножия их замка.

Девушка зябко передернула плечами. И не только от увиденного, но и от ужасного холода. Когда самолет заходил на посадку, объявили температуру воздуха, и Элен с ужасом услышала, что на улице минус три градуса. Это в конце сентября! Вот уж действительно – северный край.

А городской пейзаж за окном незаметно изменился. Дома стали гораздо ухоженнее, красивых гармоничных теплых расцветок. Элен неожиданно заметила, что спешащие на работу люди часто улыбаются, здороваются и заводят разговоры, ожидая общественный транспорт.

Русские странный народ. Она вспомнила, как учитель Луазье, приезжающий к ним в замок и занимающийся с ней гуманитарными науками, рассказывал, что русские специально сдерживают использование роботов, оставляя право работать живым людям. Они считают, что без труда человек не может сохранить социальные навыки, а безделье развращает и превращает индивидуум в жвачное животное, способное лишь потреблять производимые массовой культурой несложные суррогаты.

Девочка тогда не совсем поняла профессора. Она привыкла, что вся ее жизнь занята интересными занятиями, учебой, творчеством. Ей всегда было трудно выкроить время для каких-то не очень важных дел, вроде болтовни с подружками в сети. Впрочем, те девочки, с кем она знакомилась во время ежегодных летних поездок в их особняк в Сен-Тропе, были в основном глупенькими пустышками. Гораздо больше она ценила возможность поговорить с немногими друзьями и подругами, живущими в разных городах и даже странах, которых нашла в группах, посвященных космосу и науке. Но они, как и Элен, были вечно заняты, и подолгу разговаривать не выходило.

«Интересно, а получится ли у меня подружиться с кем-нибудь из экипажа станции?» – подумала девушка.

Машина подъехала к красивому девятиэтажному дому, где располагался отель «Севастопольский».

Девушка выбралась на пронзительно холодный воздух и поспешила укрыться в холле, предоставив Сезану расплачиваться и забирать багаж.

Люкс, в котором поселилась Элен, был симпатичненький, но ужасно бедный и крошечный. Француженка приняла душ, переоделась в мягкий, пахнущий домом халат и, завалившись на широкую двуспальную кровать, уснула. Все-таки по ее ощущениям была ночь, а дорога неожиданно сильно вымотала «будущую космонавтку».

Элен проснулась уже после полудня. И все равно чувствовала себя какой-то не свежей и толком не отдохнувшей. Еще бы! В ее родной Франции сейчас раннее утро. А здесь острые лучи низко висящего солнца ярко освещают гостиничный номер.

Девушка быстро оделась и вышла в коридор. Постучалась в соседнюю дверь. Та почти сразу же распахнулась, и на пороге появился как всегда безукоризненно выглядевший Сезан.

Мужчина был не молодым, приблизительно одного возраста с отцом Элен. Подтянутый и сухощавый, с резкими чертами лица. Сезан Макароф работал в отделе маркетинга корпорации «Альпийский кремень», принадлежавший семье Бонне. Он был далеким потомком русских эмигрантов первой послереволюционной волны. Очень хорошо, хоть и с явным акцентом, говорил на языке предков, и благодаря этому и своей абсолютной преданности отцу Элен, часто сопровождал его и руководителей компании в поездках в Российскую Федерацию.

– Как отдохнули, мадмуазель? – вежливо осведомился Сезан.

– Так себе, – вздохнула девушка. – Но это ерунда! Пойдемте, погуляем! Завтра утром мне отправляться в Росскосмос. Так что я желаю сегодня как следует осмотреть первый русский город, в котором побывала!

– Норильск, не лучший из них, – чуть поджал губы сопровождающий. – Но и тут есть, что посмотреть. Идемте!

Город Норильск действительно оказался невероятно скучным. Всего парочка музеев и одна картинная галерея. И ни одного старинного замка! Вместо них несколько бараков «музея ГУЛАГа», навевающих тоску и брезгливость.

Сезан рассказывал ей обо всем, как заправский экскурсовод. Он подошел к своей задаче по выгуливанию дочери владельца корпорации с всегдашней тщательностью, заранее изучив все, что может быть ей интересно. Впрочем, на всякие культурные достопримечательности Элен настолько насмотрелась дома, что оставила старания сопровождающего без особого внимания.

Ей было гораздо любопытней просто разглядывать самый северный и один из самых промышленных городов мира. Он был утилитарным до невозможности! Дома от пяти до пятнадцати этажей располагались в строго геометрическом порядке. Старые были обшарпанные, хотя и чистенькие. Новые – разноцветные, приятной архитектуры.

По городу они ездили на нанятом такси. Элен в очередной раз поразилась, насколько пусты улицы. Она, еще когда они объезжали Москву по кольцевой дороге, удивилась, что одна из основных магистралей гигантского мегаполиса загружена совсем слабо. Никакого тебе плотного потока машин и долгих пробок. Сейчас девушка наконец-то поинтересовалась у сопровождающего:

– Не могу поверить, что русские такие бедные, что не могут позволить себе покупать авто!

– Тем не менее, это так, – серьезно ответил ей Сезан. – Их правительство давно уже делает все возможное, чтобы уменьшить число автовладельцев.

– Но это глупо! Машина — это так удобно.

– Особенно, когда стоишь в пробках, – усмехнулся Макароф.

– Но она дарит человеку свободу!

– Вот именно. В этом главное отличие русских от европейцев. Для жителей РСФСР свобода не является фетишем, как для нас. Вернее, для них, потому что Франция уже не совсем Европа. Так вот, если личная свобода вступает в конфликт с нуждами общества, ее ограничивают. Более того, все больше русских прежде думают об интересах своей страны, города, семьи, и только потом о собственных. А автомобили переполняют улицы, тормозят общественный транспорт, загрязняют воздух вредными газами.

– Но сейчас-то большинство ездит на электромобилях!

– А где они берут электричество для зарядки? Его, мадмуазель Элен, вырабатывают на электростанциях, которые в свою очередь загрязняют окружающую среду.

– Ну, может быть, – задумчиво проговорила Элен. – Но я не верю, что русские такие уж альтруисты.

– Конечно, нет. Но компания против автотранспорта идет давно. Он доступен лишь богатым людям, а, главное, в общественном сознании машины стали превращаться из мерила престижа и высокого статуса в проявление мещанства и антисоциальности.

– Понятно.

Элен уже надоел этот разговор. Конечно, любопытно поразбираться в обычаях другого народа, но девушка чувствовала усталость. Ей захотелось поскорее оказаться в номере и хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем, на который назначен сбор участников экспедиции.

«Участница экспедиции» – это так чудесно звучит!

Они вернулись в гостиницу, вошли в фойе и удивленно уставились на работников.

Все сидели или стояли, уткнувшись в коммуникаторы, внимательно что-то слушая. В воздухе царила атмосфера напряженного беспокойства.

Элен и Сезан, не сговариваясь, достали свои коммуникаторы, развернули тонкие экраны.

В левом верхнем углу Элен увидела мигающую красным иконку экстренных новостей. Щелкнула по ней кончиком ногтя.

Силуэт дикторши на фоне изображения какого-то города. За спиной вспухает гриб ядерного взрыва.

 

 

 

Глава 8. Тревога

 

27.09.2036

Зеленоград, Москва

 

 

– Как сообщает индийское информационное агентство, крупнокалиберный артиллерийский снаряд с ядерным зарядом мощностью около двух килотонн взорвался в центре района Беригейт города Амрисар. Число погибших и раненых исчисляется десятками тысяч. Еще два ядерных заряда взорвались в местах дислокации индийских вооруженных сил. Система противоракетной и противовоздушной обороны Индии сбила все семь запущенных Пакистаном ракеты средней дальности, а авиация полностью контролирует небесное пространство сопредельной страны.

Киран невольно сжал кулаки, глядя, как на экране телевизора с разных ракурсов показывают грибовидное облако над индийским городом.

А диктор продолжал:

– Российская федерация, государства ЕвразЭС, Китайская Народная Республика и многие другие державы выразили одобрение проводимой Индией операции по ядерному разоружению Пакистана. Президент Новиков в своем заявлении отметил, что это очень тяжелый и опасный, но неизбежный шаг со стороны нашего стратегического союзника. Особую поддержку действия Индии вызвали в Израиле. Как известно, ядерное устройство, которое было обезврежено в Хайфе три года назад, имеет пакистанское происхождение, а Израильским спецподразделениям удалось в ходе рейда на территорию бывшей Саудовской Аравии, занимаемой салафитским «Союзом пустынных волков», захватить еще две ядерные боеголовки, переданные террористам джихадистским правительством Исламабада.

Все так, но Кирану от этого не легче. Там, на его родине, гибнут ни в чем не повинные люди, а радиоактивные облака накрывает густонаселенную территорию.

Да, Индия первая начала эту войну, молниеносным ударом «Искандеров» и «Бхаянаков» уничтожив все выявленные ядерные объекты, склады спецбоеприпасов, аэродромы, надводные корабли и единственную подводную лодку, на которой могли быть установлены крылатые ракеты с ядерными боеголовками.

Но три снаряда и несколько ракет противник выпустить успел.

«Ну, зачем это?! – в который раз спрашивал себя Киран. – Почему нельзя жить в мире и согласии?! А ведь это только начало!»

Он прекрасно представлял себе, как спешно выдвигаются к индийской границе войска Пакистана. Те, что уцелели после последовавшего за ракетным ударом мощнейшего авианалета. Индийцы демонстративно не применяли ядерное оружие, но и обычных вооружений у них вполне хватало, чтобы вбомбить соседа в средневековье. И теперь они это делают, методично и планомерно уничтожая армии исламского государства. Но Пакистан огромная двухсотпятидесятимиллионная страна, имеющая на вооружении тысячи танков, бронемашин, артиллерийских установок. Все их с воздуха не уничтожить. Значит и индийским солдатам еще предстоит гибнуть в этой мясорубке.

А он, Киран, здесь, в Подмосковье, придумывает дружелюбные и заботливые компьютеры для космических баз. От диссонанса с тем, чем он сейчас занимается, и того, что творится на родной земле, хотелось то ли выть, то ли все вокруг ломать.

Молодому человеку еле-еле удавалось себя контролировать.

«Надо пойти в гости к Игорю!» – решил парень.

Ему просто физически необходимо было оказаться рядом с кем-то надежным и понимающим. А бывший командир лучше всех для этого подходит.

 

 

 

Глава 9. Инструктаж

 

28.09.2036

Норильск, Россия

 

 

Славик вышел из здания аэропорта. Пронзительный холодный ветер заставил его поежиться, поднять воротник бушлата и даже развязать тесемки ушанки, опустить клапаны и завязать их под подбородком. Жесткий синевато-серый мех неведомого синтетического зверя неприятно колол щеки, зато сразу же сделалось тепло и уютно.

Старшина роты выдал пареньку полный комплект зимней одежды, включая ватные стеганые штаны и теплую поддевку. Но Славик не стал их надевать, чтобы не запариться в самолетах и Москве во время пересадки. Теперь эти легкие, но громоздкие вещи занимали большую часть перекинутой через плечо сумки.

Славик огляделся в поисках остановки. Ага, вот она где. К приземистому длинному павильону как раз подруливает большой красный автобус.

Парень вместе с другими пассажирами направился к транспорту. Попутчиками в основном были мужчины в мохнатых шубах и дубленках. Женщин и детей гораздо меньше. А подростков вроде него – всего пара человек. Кстати, парень, которого Станислав приметил еще в Домодедово, тоже был здесь. Он, также, как и дзержиновец, был без сопровождающих. Высокий, года на два старше Славика, с серьезным лицом.

Курсант Бойченко ускорил шаг и в автобус зашел сразу вслед за попутчиком. Уселся на сиденье рядом с ним.

Тот внимательно осмотрел дзержиновца, отметив военного покроя одежду и внезапно задал вопрос, который так и вертелся на языке Славика:

– Ты в «Купол»?

– Да! – выпалил Станислав и заулыбался. – А ты тоже?

– Ясное дело, – солидно, чуть ломающимся баском, подтвердил попутчик. – В «Купол-П».

– И я!

– Тогда ты – Станислав Бойченко, – утвердительно кивнул парень.

– А откуда ты знаешь? – удивился Славик.

– Ты явно из Новороссии, – улыбнулся попутчик. – А я все ваши личные дела читал. Как-никак я твой командир на ближайшие три месяца. Виктор Кордов.

И протянул раскрытую ладонь.

Славик обменялся с ним крепким рукопожатием.

 

 

Ехали они больше часа, так что успели хорошенько поговорить.

Виктор был инструктором и начальником экспедиции. Он уже две смены провел в «Куполе», вернее, в «Куполе-Д» – большом лагере, размещенном в зданиях, собранных по одному из проектов полного развития марсианской базы. В этом лагере смены всего по месяцу и аж по двадцать пять человек. Лагерь не зря называется детским. И не столько по возрасту «отдыхающих», сколько из-за того внимания и опеки, которыми их окружают. Одних только инструкторов семь человек, не считая взрослых.

Но, тем ребятам, которые особенно хорошо показал себя во время смены, предлагали в следующий раз пойти туда инструкторами. А уже из них отбирали командиров в «Купол-П» – небольшую, но почти настоящую базу по проекту той, что будет развернута на Марсе лет через десять.

– Она рассчитана на пять человек, и смены там по три месяца.

– Я, вообще-то, знаю, – чуть ворчливо ответил Славик. – Читал про нее все, что прислали, и сам информацию находил. Например, о том, что это вообще первый макет, который был построен на Таймыре четыре года назад. Раньше в нем тренировались настоящие космонавты, но прошлой зимой, после того, как построили еще две такие же станции, Росскосмос передал эту детскому лагерю.

– Подростковому! – поправил его Виктор.

– Так точно, – кивнул Славик и спросил: – Так, значит, ты будешь нашим инструктором? Я думал, взрослого прикрепят.

– Нет. Это было бы неправильно. На взрослого вы все свои дела сгрузите и на шею ему сядете. А со мной такой фокус не пройдет. Вместе будем выживать!

– Это хорошо, – улыбнулся Славик. – Только я не думал, что у вас в России тоже нормально к детям… подросткам относятся. Это у нас считается, что нельзя ограждать молодежь от опасностей и выращивать из нее тепличные цветочки.

– У нас тоже так считают, – солидно кивнул Виктор. – Хотя, за каждым нашим чихом будут следить, и, если что, спасатели тут же примчатся.

– Но мы же не дадим им повода?

– Разумеется!

 

 

До офиса Росскосмоса, которому принадлежали подростковый и детский лагеря, они дошли пешком.

«Всего пару кварталов» на холодном ветру, при тусклом свете скользящего за восточными холмами, лишь чуть-чуть поднявшегося над горизонтом солнца оказалось весьма неприятной прогулкой, и, попав в теплое здание, ребята почувствовали себя как в раю.

– На третий этаж, – скомандовал Виктор, повел новоиспеченного подчиненного к нужному кабинету.

Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл ее.

В обширном кабинете находились трое взрослых работников и столько же подростков.

Славик, натренированный в учебных штурмах домов, цепким взглядом «сфотографировал» картинку и быстро в ней разобрался.

Очень симпатичная девушка. Рыженькая, с ярко выделяющимися веснушками на загорелом до латунного оттенка лице. Очень, даже слишком, изящно одетая.

Парень на пару лет старше Славика. Крепкий, высокий и… очкастый!

«Как же его допустили?!» – подумал Славик.

И еще одна девушка. Смуглая, черноволосая, с темно-карими глазами. Сидит в сторонке и, не отрываясь, смотрит что-то по коммуникатору.

– Доброе утро! – поздоровался Виктор. – Здравствуйте, Денис Павлович!

– Здравие желаю! – немного скованно проговорил Славик.

– А, вот и последние участники, – поднялся из кресла пожилой мужчина в строгом костюме.

«Крайние, – мысленно поморщившись, поправил про себя Станислав. – Эти гражданские простейших вещей не понимают!»

– Станислав Бойченко, Николаевская республика, Новороссия, – представил его мужчина. – Виктор Кордов, москвич, ваш инструктор и начальник экспедиции.

Затем, широким жестом обвел, с любопытством глядящих на вновь прибывших, девушек и парня. Да, темноволосая тоже оторвалась от экранчика.

– Элен Бонне, Франция, врач экспедиции и биолог. Тимур Бадамшин, Екатеринбург, компьютерщик. Кэйлаш Банерджи, Индия, инженер систем жизнеобеспечения.

«Интересно, – подумал про себя Славик, – они такие же «опытные специалисты», как и я?»

За три месяца он попытался вбить себе в голову как можно больше знаний из присланной документации, но стать за такой короткий срок заправским инженером невозможно! Только заучить основные блоки и что должны показывать приборы, если все нормально. Хорошо, хоть, первая его специальность – пилот – была чисто номинальной, не дадут же ему рулить космическим кораблем при посадке! А с вождением тележки и универсального транспорта он управится – не зря считался лучшим мехводом на курсе!

Но попадать в руки к этой конопатой «врачихе» было боязно. Да и не напортачит ли индианка?

«Кстати, понятно, почему она все время на экран глядит», – подумал Славик и посмотрел на девушку с явным сочувствием. Когда дома настоящая война, это очень паршиво.

Словно услышав его мысли, Денис Павлович обратился к Кэйлаш:

– Ты точно уверена, что остаешься? Смотри, еще сегодня мы можем переиграть и заменить тебя. Уже завтра это будет невозможно, и что бы ни произошло, три месяца будешь заперта на станции.

– Да, я решила, – тихо проговорила девушка и прямо посмотрела на мужчину. – Я не откажусь! Индия и без меня победит в войне, я там ничем не помогу.

Славик взглянул на девушку с уважением.

«Она сильная!» – подумал парень.

– Тогда, приступим! За оставшиеся два дня мы постараемся максимально полно подготовить вас к экспедиции. Понимаю, что это нереально. Взрослые космонавты тратят по десять лет на учебу, включая университеты и училища. Но вам жить не на Марсе, а в макете станции. Предельно автоматизированном, находящемся в часе езды от базового лагеря. Так что основное обучение вы пройдете уже на месте. Сейчас мы лишь закрепим то, что вы читали дома, пока готовились к экзамену на право участвовать в экспедиции.

 

 

 

Глава 10. Ревность

 

30.09.2036

Королёв, Московская область

 

 

Хана позвонила Игорю два дня назад.

– Как там Киран? – сразу же спросила девушка.

– Не очень, – хмуро ответил Мыскин. – Приходил ко мне вчера. Переживает ужасно. Рвется на Родину, а его не пускают.

– И правильно делают!

– Я тоже ему это сказал. Но, сама понимаешь, когда твоя страна воюет, хочется быть поближе к родным.

– Ну, мне этого испытывать не приходилось.

– А вот я сам в такой войне участвовал. Страшно это и очень тревожно на душе. Я как мог постарался парня успокоить. Наверное, часа три мы с ним разговаривали. Бутылку вина оприходовали.

– А Нася как? Надо ей позвонить, чтобы тоже поддержала Кирана.

– Ну, да, наверное.

Хана уловила неуверенность в голосе командира.

– Что-то не так с Наськой?

– Да нет, все нормально. Даже очень нормально, я бы сказал.

– Колись!

– А сама она тебе ничего не говорила?

– Нет! – Хана всерьез встревожилась.

– Э… Наверное, это не мое дело. В общем, у нее роман случился. Причем, именно Роман – так ее мужчину зовут.

– Не может быть! И как давно?

– Они уже много лет знакомы, а с месяц назад стали встречаться.

– Ну, Наська, ну тихушница! А лучшей подруге сказать не бывает?!

– Это ты сама с ней разбирайся.

– Мне почему-то кажется, что ты не совсем доволен происходящим.

– Есть такое дело. Настя как с цепи сорвалась. Это и понятно, в тридцать два года впервые влюбиться по уши. Но мне не очень нравится ее кавалер. Он какой-то слишком правильный и себе на уме. А Настя из-за этого все забросила. Над диссертацией своей почти не работает. Тренировки в центре не пропускает, но занимается без особого рвения, лишь бы отвязались. Сама понимаешь, мне, как командиру, от этого тревожно. У нее, похоже, все серьезно и идет к свадьбе. А там она, глядишь, и детей решит завести. Вот уйдет из отряда космонавтов, что тогда делать? Так что я разрываюсь между беспокойством за нее и радостью, что она наконец-то нашла себе парня.

– Ясно. Знаешь, Игорь, прилечу-ка я к вам. Надо на месте разобраться. Если что, накручу ей хвост!

 

 

Хана тут же залезла в сеть и купила билет на самолет.

Настя удивилась ее внезапному прилету, но быстро поняла, в чем его причина. По выражению лица и голосу подруги Хана почувствовала, что та не очень хочет знакомить ее с Романом. Но, не отказывать же в этом! Так что вечером они втроем договорились посидеть в кафешке.

Назвать беседу милой было сложно. Хана была мрачной и немногословной. На Романа зыркала с явной неприязнью, а на Настю с обидой. Роман, похоже, тоже не испытывал симпатии к японке. Он был собранный и непривычно жесткий. Настя изо всех сил старалась смягчить обстановку, чувствуя себя хозяйкой кошки и собаки, которые готовы сцепиться в клубок, и только ее присутствие удерживает их от этого.

Разумеется, в такой атмосфере долго и с удовольствием сидеть было невозможно. Где-то через полчаса Хана, сославшись на срочные дела, которые ей необходимо сделать до возвращения в Японию, откланялась.

Настя, шепнув Роману: «Я сейчас!», выскочила за ней в сентябрьские сумерки.

Хана стояла невдалеке от входа, поджидая подругу.

– Так и знала, что ты появишься, – усмехнулась она.

– Хана, ну почему вы все лезете в мою жизнь?! – со звоном в голосе вопросила Настя. – Мы же друзья! Неужели так трудно понять и просто порадоваться за меня?!

– Было бы с чего радоваться, – язвительно заявила Хана. – Я твоя подруга, оттого и хочу, чтобы рядом с тобой был такой расчудесный принц, чтобы все только ахали и падали штабелями.

– А Роман не годится? Ты же его не знаешь!

– Да что тут знать? Обычный яйцеголовый. Амбициозный и самолюбивый. Небось, всем хвастается, что крутит шуры-муры с самой Анастасией Беляковой.

– Ничего он не хвастается! И влюбился меня задолго до того, как я стала космонавткой! Еще когда я студенткой была, кстати!

– Какое похвальное постоянство, – криво ухмыльнулась японка.

– Знаешь, Хана, это нечестно так себя со мной вести.

– Не честно бросать все ради какого-то… Космос, свои мечты. И меня.

Настя даже рот приоткрыла. А затем рассмеялась.

– Нет, ну ты что удумала?! С чего бы это я бросила космос? А тебя… Мы, кажется, с торбой не встречаемся, у меня, вообще-то, нормальная ориентация.

Хана густо покраснела, буркнула:

– У меня тоже. Но так неприятно смотреть, как ты ластишься к какому-то чужому мужику.

– Так что, мне теперь всю жизнь старой девой прокуковать? Перестань, Хана. Ничего не изменится ни в нашей с тобой дружбе, не в моих мечтах. Просто у меня на Земле появится дом, в который я буду с радостью возвращаться.

– А он уже сделал тебе предложение?

– Нет еще, – вздохнула Настя. – Роман очень основательный и все продумывает и планирует наперед. Не удивлюсь, если у него дома висит календарь, где каждый день отмечен и подписан. Думаю, где-то через пару недель или даже месяц, когда мы пройдем все стадии ухаживания, он и попросит меня принять его руку, сердце, и остальные органы по описи…

– Хорошо, что у тебя сохранилось чувство юмора, – заметили Хана, и спросила, чуть удивленно: – А тебя такое устраивает?

– Как ни странно, да. Это захватывающая и романтичная игра! Так что я не собираюсь его торопить. А основательность в семейной жизни вещь полезная.

– Ладно… Может я на его счет и не права. Приеду после Нового Года готовиться к экспедиции, тогда и пообщаемся серьезнее.

– Если я тебя раньше на свадьбу не вытащу. Тебе стоит заранее изучить, что на русских свадьбах делает подружка невесты.

– Уж я изучу! – зловеще пообещала Хана. – Ну все, беги к своему принцу.

 

 

 

Глава 11. Суровые будни принцессы

 

01.10.2036

полуостров Таймыр, РСФСР

 

 

Два дня финальных тренировок отложились в памяти Элен как нескончаемая череда занятий, море цифр и фактов, которые надо было повторить и накрепко запомнить и десятки приборов, наполняющих три комнаты офиса Росскосмоса. За три месяца, что девушка готовилась дома, она хорошо с ними разобралась. Ну, настолько хорошо, насколько это могла сделать четырнадцатилетняя девушка по присланным ей обучающим фильмам и кипе документации.

Конечно, сама бы она вряд ли смогла их освоить, так что отец нанял еще троих преподавателей, которые натаскивали ее дни напролет. Один из них – профессор, разработчик настоящих космических систем жизнеобеспечения – ради занятий с Элен взял отпуск в космическом агентстве и поселился у них в замке. Как он объяснил за ужином:

– Особенно важных проектов я пока что не веду, а поучаствовать в судьбе будущей звездочки французской космонавтики почту за честь!

Другой, специалист по гидропонике, несколько раз в неделю приезжал к ним в Бальёр. Он, кстати, был очень удивлен серьезным уровнем подвальной оранжереи и занимался с Элен с явным удовольствием, приговаривая время от времени:

– Мне бы таких студентов, как вы! Определенно, буду ждать вас в моем университете! Не вздумайте поступить в какой-нибудь другой!

Это жутко льстило самолюбию девушки.

А вот к третьему преподавателю приходилось ездить самой. Доктор Этьен руководил отделением реанимации в клинике Шалоннез и преподавал в университете Дижона. Он наотрез отказался выезжать на обучение «пусть хоть самой богатой девушки Франции!». Вообще, он взялся с ней заниматься, исключительно польстившись на очень большой гонорар. Но и тот не заставил профессора медицины отнестись к Элен с пиететом.

Наоборот, он решил сразу же проверить ее на прочность. На первом же занятии привел в лабораторию учебного центра и показал манекен.

Весьма реалистично выполненный мужчина был изготовлен из сложного, полностью идентичного человеческому, скелета, обтянутого мягким пластиком, в котором проходило множество сосудов, наполненных жидкостью на вид совершенно не отличающейся от крови.

Доктор Этьен вложил в руку, покрасневшей от смущения при виде анатомических подробностей, девушки скальпель, приказал:

– Режь вот здесь, по запястью!

Элен, усилием воли заставив себя не зажмуриться, полоснула по предплечью.

«Кровь» забила фонтанчиком из разрезанной артерии, заливая руки и грудь девушки. Она в страхе отшатнулась, но громкий окрик доктора привел ее в чувство:

– Быстро! Он истечет кровью и умрет!  Хватай жгут и перетягивай выше локтя! Нет, вот здесь! Закручивай! Сильнее! Видишь, напор уменьшился! Еще сильней!

Потом, вся перемазанная красной жидкостью, девочка принялась, под хлесткие замечания врача, накладывать первую в своей жизни повязку на рану.

И понеслось! Ранения, переломы, ушибы, потеря сознания… Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, делать который легкой и недостаточно сильной Элен было ужасно тяжело. Перевязки, наложение шин, действия при отравлении и ударе током…

Это был сущий кошмар. Первые ночи Элен с трудом засыпала и несколько раз просыпалась от ужаса. Но на следующий день она стискивала зубы и вновь принималась за излечение этого проклятого, никак не умирающего манекена.

Вернее, манекенов. Потому что после серьезных травм их приходилось восстанавливать. Менять сосуды, обрабатывать специальными приспособлениями пластик тела, чтобы он сросся и загладился. К счастью сам скелет ремонтировать не было нужды. «Переломы» им лишь имитировались.

Кстати, о манекенах. Доктор Этьен обмолвился, что по условию контракта с месье Бонне тот приобрел для клиники еще двух, последней модификации, так что теперь-то профессор своих интернов возьмет в оборот! Иногда маститый реаниматолог приглашал кого-нибудь из студентов подсобить Элен, чтобы она научилась работать в паре и отдавать правильные распоряжения.

Постепенно отношение доктора к девушке изменилось. Видя, как эта «богатенькая фифа» изо всех сил старается, как преодолевает страх перед кровью и увечьями, как впитывает знания и становится все более ловкой и умелой, он смягчил тон. Продолжал на нее покрикивать, но уже без злости.

А Элен к концу занятий стала ощущать странное удовольствие от осознания того, что теперь в случае чего действительно сможет помочь людям. Спасти кого-то. За три месяца она превратилась в неплохо подготовленную медицинскую сестру, и на экзамен поехала с уверенностью в своих силах.

Кроме нее за место в «Куполе» боролись еще четыре девушки. Да, русские предоставили Франции одну путевку на девушку-врача от четырнадцати до шестнадцати лет. Второй специальностью была биология, для проведения экспериментов в крошечной оранжерее. Третьей –аппаратура жизнеобеспечения базы.

Участниц могло быть и больше, но сумма в двести тысяч франков за путевку была огромной. Одна из соперниц Элен была тоже из богатой семьи, а за остальных троих заплатили муниципалитеты и государственные фонды. Кстати, все они учились в медицинских колледжах. Так что битва предстояла серьезная.

Так думала Элен.

А на деле она с большим отрывом победила всех, уступив своим конкуренткам лишь по теоретической медицине, а прочие предметы и тесты сдав совершенно блестяще.

 

 

И вот опять учеба! Хорошо, хоть, манекена резать не надо!

Два дня пролетели молниеносно. Специалисты Росскосмоса скептически хмыкали, но согласились, что кое-как эти детишки на станции может и выживут.

Виктор, командир экспедиции, по секрету шепнул Элен:

– Не обращай внимания, они нас пугают. На базе все автоматизировано, и нам только пыль поначалу надо будет смахивать, да показания приборов проверять. А если что, примчатся спасатели. Так что, не бойся.

– Я не боюсь! – с некоторым вызовом ответила Элен. Ей не совсем нравилось чрезмерное внимание со стороны этого юноши. Вот уж чего, а романов во время экспедиции она заводить совершенно не собиралась! Тем более, что это наверняка поставит крест на ее будущем, как космонавтки.

К счастью, другие два парня явно на нее не запали. Очкастый Тимур ко всем относился спокойно и доброжелательно. Впрочем, «четырехглазым» он перестал быть – перед отправкой на станцию заменил очки на линзы, а на вопрос Виктора: «Что, и в космос в линзах полетишь?», с легкой улыбкой ответил: «Нет, я лет в двадцать сделаю операцию. Специально узнавал – вероятность, что после этого допустят к экзаменам на космонавта – больше девяноста процентов». Такой вот уверенный в себе, сильный и в то же время приятный парень.

А вот новороссец Станислав – был типичным солдафоном и явно испытывал неприязнь к «богатенькой француженке, купившей путевку за папкины деньги». Ну, да и Бог с ним!

Жалко, что с индианкой пока не получилось пообщаться. Но на совместных занятиях по приборам жизнеобеспечения, которыми та будет заведовать на базе, они вполне себе ладили. Хотя девушка казалась Элен то ли слишком стеснительной, то ли отстраненной. А может на нее так сильно давило то, что творилось сейчас на ее Родине?

Пакистанцы выстрелили еще двумя ядерными снарядами, уничтожив скопление войск и небольшой, по индийским меркам, город Сригангангар вблизи границы. В двух местах под ураганным огнем и бомбежками смогли переправиться через Инд и вклинились бронетанковыми армиями в оборону индусов. И теперь, теряя каждый день десятки тысяч солдат и сотни танков, пытались сокрушить противника. Разумеется, эта попытка была обречена на провал. Но без потерь в индийской армии тоже не обходилось. Даже разменивая одного к десяти или ста, их воины гибли.

Страшно это.

Элен, хоть и умозрительно, но понимала состояние своей компаньонки, и старалась быть с ней помягче, придерживать свой темперамент.

 

 

И вот рано утром тридцатого сентября их отвезли на аэродром и погрузили в транспортный самолет. Два часа машина летела на северо-восток. Только теперь Элен осознала, что полуостров Таймыр по размерам с большую часть Европы, включающую в себя страны от Франции до Польши!

Они приземлились на военной базе, расположившейся у кромки Ледовитого океана на мысу Челюскина. Прошли по похрустывающему снегу к пузатому и какому-то «мускулистому» роторному вертолету, загрузились в него и почти час летели в обратную сторону.

 

 

Их высадили не возле центральной базы, а рядышком со станцией «Купол-П», на расстоянии в километр от последней. Вообще-то марсианский корабль должен садиться гораздо дальше от построек, но этим решили пренебречь. И так достоверность была приличной.

Хватило того, что, как только вертолет «примарсианился», путешественники начали облачаться в настоящие космические скафандры!

Громоздкие и неуклюжие.

Если кто-то думает, что марсианские скафандры должны быть изящнее лунных, то он ошибается. Атмосфера в сто раз меньшая по плотности, чем на Земле – все равно, что и не существует. Ну, на один процент меньше перепад давления, чем в космосе, всего лишь. Так что переодевание заняло уйму времени. Как раз столько, сколько потребовалось водителю из состава предыдущей экспедиции, чтобы доехать на тележке до вертолета.

Выходили через тамбур по два человека. Тележка была рассчитана только на троих, так что предстояло сделать три рейса. Сначала уехали Кэйлаш и Тимур. Потом настала очередь Элен и Станислава. А командир – Виктор – отправится последним.

Элен и Славик сгрудились в тесном шлюзе. Дождались, когда загорится зеленый индикатор, показывая, что давление внутри шлюза сравнялось с марсианским.

Глупость, конечно, но Элен почувствовала настоящее волнение, как будто действительно сейчас шагнет на чужую планету, на которой без скафандра не прожить и нескольких секунд.

Люк открылся, и они выбрались на красноватую равнину.

«Ух! Даже об этом позаботились!» – удивилась и обрадовалась девушка.

Да, светофильтры в скафандрах, как и иллюминаторы на базе, были с красновато-коричневым напылением и создавали почти полную иллюзию пребывания на красной планете!

Тележка была какой-то несерьезной. Рама с огромными колесами, торчащие наружу трубки и агрегаты, да три маленьких сиденьица – два спереди и одно сзади.

Элен неуклюже взгромоздилась на переднее, рядом с водителем в таком же громоздком скафандре.

На самом деле, конечно, скафандры были муляжами. Единственным сходством с настоящими была система терморегуляции. А так, ни баков с кислородом, ни сложной аппаратуры очистки воздуха. И вес не почти сотня килограммов, а «только» пятнадцать. Для хрупкой девушки и этого оказалось много.

Когда все разместились, транспорт тронулся в путь, неспешно направляясь в сторону серого кургана.

Станцию, так же, как будет на Марсе, засыпали толстым слоем грунта для защиты от солнечной радиации и лучшей термоизоляции. Из рукотворного холма высовывались лишь два шлюзовых отсека. У одного стояла, пристыковавшись к нему, универсальная грузовая платформа – помесь грузовичка, экскаватора, подъемного крана и Бог знает, чего еще.

А ко второму шлюзу подъехала их тележка.

Славик и Элен слезли с нее и направились к гермодвери.

Еще десять минут, и космонавты наконец-таки выбрались из скафандров и очутились внутри своего нового дома.

В тесноте и сутолоке.

База предназначена для проживания пяти человек. И сейчас, во время пересменки, когда ее экипаж удвоился, было тесно. Но «старички» быстро разобрали своих сменщиков, и повели показывать свои владения.

Элен взяла за руку миниатюрная черноволосая японка и потащила хвастаться «Ворошебаним тцарусутовом тарав и овосей!», добраться до которого было совсем не просто. Два перехода из гофрированных овальных труб с постеленными на пол жесткими пластиковыми мостками. Двери с обеих сторон были массивными, тяжелыми. Элен и Хаясэ наваливались на них всем весом, открывая и закрывая.

А потом был «вуторой научений отосек», половину которого занимала оранжерея – множество ярусов лотков со всевозможными растениями, куча трубок с водой, осветительных ламп и сложных приборов.

– Вот! – обвела японка рукой свою вотчину. – Давай буду показивать геде что.

– Давай! – радостно отозвалась француженка. – Я, конечно, дома читала, да! И у меня такая в подвале оранжерея! Даже больше! Но тут все так… замечательно, да!

К сожалению «старички» улетели уже через три дня. На Марсе передача дел заняла бы недели полторы, но тут эту процедуру решили подсократить. Элен и Кэйлаш галантные ребята из прошлой экспедиции разместили в «каютах» – двухъярусных лежанках, закрывающихся раздвижными дверцами. Еще две каюты продолжали занимать «девушки-старушки». А парень из пятого бокса, в знак солидарности с остальными ребятами, тоже устроился в спальнике на полу жилого модуля.

Элен было так непривычно и весело от такого большого числа народа. Ей редко приходилось бывать в компаниях сверстников. Ну, кроме как летом в Сен-Тропе, где у них была вилла. Но там состав был совсем не тот – в основном такие же как она детишки преуспевающих родителей.

Так что девушка даже расстроилась, когда трое ребят и две девушки, облачившись в скафандры, покинули станцию. А еще пообещала Хаясэ и Юле, что обязательно будет общаться с ними в социалках.

 

 

 

Глава 12. Романтика под вспыхнувшей звездой

 

15.10.2036

Королёв, Московская область

 

 

Ну почему все мои друзья невзлюбили Рому?!

Ладно, Хана – она просто и без затей меня ревнует.

Мне вот интересно, а будь она парнем, какие бы у нас сложились с ней отношения? Боюсь, что как у кошки с собакой. Так что хорошо, что обе мы девушки, и без каких-либо ЛГБТ поползновений.

Впрочем, к «разноцветным» я отношусь совершенно спокойно. Как к немного больным, в чем-то несчастным, но безобидным людям. Иногда мне их даже жалко. Нелегко им в России приходится. Конечно, не так как в некоторых республиках Новороссии, где могут запросто посадить или лишить гражданства, но совсем не так вольготно, как в «странах свободного мира».

Ну, да квазары с ними, розовыми-голубыми.

А вот то, что капитан обеспокоился моей частной жизнью, неприятно. Игоря понять можно, он переживает, не выкину ли я фортель и не уйду ли из отряда космонавтов детей рожать. Не дождется! Я так ему и сказала. Он, немного поуспокоился, но все равно поглядывает косо. И это тоже я могу понять. Все-таки у него достаточно паршивый личный опыт был, и с тех пор он чурается матримониальных связей как электрон отрицательного иона.

Больше всего меня удивил Киран.

Он очень мило с нами поужинал, но на следующий день в центре подошел и тихо предупредил:

– Настя, будь осторожна с Романом.

– А тебе-то что в нем не понравилось?! – я даже голос подняла от такой засады.

– Он очень сильный и самолюбивый человек, – серьезно начал объяснять индиец. – Пока ты движешься в русле его интересов, все будет чудесно, но, если выйдешь из него, начнутся проблемы. Возможно, начнутся проблемы. Он все-таки тебя любит. Но, мне кажется, что свою любовь к тебе он любит сильнее.

– И что мне делать? – даже растерялась я.

– Жить, – широко улыбнулся парень. – И не обращать внимание на советы других.

– Тогда зачем ты мне все это сказал?

– Чтобы ты была предупреждена, и не наделала каких-нибудь глупостей, о которых потом будешь жалеть.

– И ты туда же! Да не уйду я из космоса!!!

– Я не совсем об этом, но рад такое слышать, – еще раз по-доброму улыбнулся Киран.

 

 

Поэтому, сегодня, когда Рома позвал меня поужинать в ресторан, я забеспокоилась. Он наверняка сделает мне предложение, а я со всеми этими переживаниями теперь не уверена, будет ли правильно сразу же соглашаться? Наверное, лучше попрошу его дать мне подумать.

А вечер прошел хорошо. Удивительно романтично и уютно. С чудесной едой, негромкой музыкой, под которую мы даже немного потанцевали. С вкусными коктейлями – безалкогольными у меня, и легкими у Романа.

Я почти все время смотрела на своего мужчину. Он все-таки очень красивый. Настоящей мужественной красотой. Ну, где и как я еще найду себе такого? Нет, надо соглашаться и не раздумывать!

Я чувствовала, что момент предложения «руки и сердца» приближается, и наслаждалась этим, когда внезапно пропел сигнал моего коммуникатора.

Я со вздохом достала его из сумочки, привычно распахнула тонкий лист экранчика и озадаченно уставилась на него.

Под иконкой со знакомой фотографией было написано «Ваня», а сбоку помигивал красный огонек защищенной кодированной линии.

Я подтвердила режим шифрования и нажала на прием.

На экране появилось лицо старого друга. Иван заметно пополнел и поднабрался солидности. Сейчас он смотрел на меня с каким-то непонятным беспокойством и даже тревогой.

– Здравствуй, Настя, можешь говорить?

– Конечно! – улыбнулась я.

– Только, пожалуйста, отойди от других людей, чтобы никто не слышал. И гарнитурой не пользуйся. Ее легко перехватить.

– Ладно… – я так удивилась таким шпионским ухищрениям. – Рома, я на минутку выйду.

Мужчина кивнул с легким неудовольствием.

Я быстро поднялась и вышла на улицу.

Было прохладно, и я поежилась. Буркнула Ивану, поднеся комми к самому лицу и уменьшив громкость:

– Можно говорить.

– Настя, у меня для тебя закрытая информация. Наверное, ты об этом через какое-то время и так узнаешь, но лучше я сам тебе скажу прямо сейчас.

– Да, Ваня?

– Я два года как перебрался в Крымскую астрофизическую. Ты знаешь, она большая. И Солнце смотрим, и за планетами приглядываем, и я со своими нестабильными звездами при деле. Сейчас Марс на обратной стороне Солнца. Он выше него почти на четыре градуса, так что наблюдать очень трудно, но можно.

– Что там? – встревожилась я не на шутку. – Что-то со Светланой?

– Не знаю, мы с ней связь не держим. Но соседи из центра космической связи несколько дней назад жаловались, что радиосвязь через фотосферу Солнца проходит отвратительно. Но я не о том. Беда с Фобосом.

Я закусила губу. Ваня кивнул:

– Я не знаю, что на самом деле у вас там произошло. Но явно не то, о чем говорится в официальных отчетах. Просто так автоматические станции не теряются, а космонавты не гибнут. И спутники не раскаляются.

– То есть?

– Резкое повышение температуры поверхности, прорывы раскаленных газов через трещины. Такое ощущение, что внутри спутника все расплавилось, а теперь он весь прогревается.

– Ох, ты! Он взорвется?

– Не похоже. Раз не бабахнул с самого начала, то теперь, вероятно, останется целым. По тем моделям, что мы успели обсчитать, видимо, все ограничится прогревом градусов до восьмиста, максимум тысячи. Произойдет это не быстро, месяца за три. Реголит плавится более чем при полутора тысячах Кельвинов, так что не растечется. Но, вообще, то что происходит, противоречит всем законам физики. Вернее, современная физика даже приблизительно не в состоянии объяснить, как это было проделано. Энергия, которая там задействована, равноценна нескольким тысячам водородных бомб. Но, если бы внутри что-нибудь взорвалось, Фобос бы разнесло на осколки. И тогда прощай Светлана и до свиданья марсианские экспедиции в обозримом будущем. А так, как будто изнутри подогрели его хорошенько. Так, чтобы все оплавилось, но спутник не разрушился. Даже и не представляю, как это возможно, и какие технологии за этим стоят.

– Я тоже, – тихо проговорила Настя.

– Вот, я тебя предупредил. Думаю, тебя возьмут в оборот в самом скором времени, так что будь готова.

– Спасибо, Ваня!

– И, – он немного замялся, – я тебе вечер не испортил? Мне показалось…

– Ага. Его зовут Роман, – улыбнулась я. – Ладно, пока. Передавай привет Эльмаре и чмокни от меня Всеволода!

– Обязательно! Пока, и береги себя!

Я отбила связь и пошла обратно.

Рома настороженно посмотрел на меня. Я покачала головой, уселась на стул. Романтика улетучилась, и теперь я не ощущала ничего, кроме беспокойства.

Роман сжал губы в линию, тяжело вздохнул.

– Прости, – виновато сказала я. – Наверное, нам стоит еще раз повторить такой вот вечер.

И в этот момент опять зазвонил коммуникатор.

Незнакомый номер, сигнал принудительного включения криптования канала. Никакого изображения, только официальный голос:

– Анастасия Сергеевна, вы только что разговаривали с Иваном Михайловичем Скворцовым?

– Да, – сухо подтвердила я, не видя смысла препираться.

– Так что вы, вероятно, в курсе произошедшего на орбите Марса. Вы сейчас в ресторане «Звездный путь»?

– Вы за каждым моим шагом следите?

– Разумеется, нет. Но мы умеем быстро находить таких важных для страны людей, когда в этом возникает необходимость.

– Может быть, вы все-таки представитесь?

– Охотно. Глеб. Мое звание не существенно. Мы выслали за вами машину. Серую «Ассоль». Сопровождающий предоставит вам документы. И пусть при вас позвонит мне.

– Понятно.

– До свидания.

Я нажала кнопку. Экранчик втянулся внутрь цилиндрика коммуникатора. Посмотрела на Романа, вздохнула:

– Извини, что испортила такое чудесное свидание. Но с этими товарищами не спорят.

– Что-то очень серьезное?

– Да, но большего я сказать наверняка не имею права. Не беспокойся, со мной это связано лишь косвенно. И… ты очень скоро и так все узнаешь.

– Да, я уже догадался. Это ведь из-за твоей экспедиции к Марсу и гибели Владимира?

Я только кивнула. И в этот момент с улицы раздался приглушенный автомобильный гудок.

 

 

 

Глава 13. Вдали от Земли

 

16.10.2036

база «Купол-П», полуостров Таймыр, Россия

 

 

– Земля, Бизонам, как меня слышно? Готов передавать данные по энергетике станции.

Славик поудобнее угнездился на легоньком стульчике в закутке связистов и, достав трубку нотика, растянул экран на полную высоту и принялся за чтение «ужасно интересной» документации по электрооборудованию второго научного модуля.

Вообще-то, Станислав проштудировал ее еще в училище, пока готовился к экспедиции, но тогда это был абстрактный набор схем и описаний, а сейчас все можно и нужно пощупать руками и осмотреть глазами.

И сделать это надо как можно скорее. А то Элен наезжает, что ей, видите ли, надо сильнее подогревать грядки с помидорками, а стоящий рядом лоток с салатом она, наоборот, хочет подвергнуть издевательствам, уменьшив отопление.

Славик, вспомнив о француженке и о том, что после сеанса связи ему идти к ней в рабство, загрустил. Эта неугомонная особа основательно напрягала юношу. Как-то не ладились у них отношения. Юный дзержиновец до сих пор не отошел от осознания того, что эта девчонка получила место на станции за денежки своего отца олигарха. У парня, воспитывающегося в духе идей Ленина-Сталина, это вызывало приступы классовой ненависти.

Ладно, двигать в оранжерею, где он обучался третьей корабельной специальности – космобиологии – еще через час. А пока надо подумать, как бы исполнить прихоти этой капиталистки.

Он опять углубился в мануал. Но заметил, что тупо не воспринимает того, что читает. Станислав с шелестом загнал экран в тонкий цилиндр нотика, где тот свернулся в трубку. Откинулся на хлипкую спинку стула, уставился в низкий потолок технического модуля.

«Жалко, что личное время у нас только вечером, – вздохнул про себя юноша. – Ну не идет сейчас учеба. Запустил бы «контр террор» и побегал пару боев. Но нет, надо ждать завершения трудового дня».

Впрочем, это он так, из общей вредности подумал. На самом деле дисциплина на станции была не строже, чем в училище, а свободного времени «космонавтам» выделялось даже больше, чем курсантам.

По вечерам «космонавты» рассаживались в жилом модуле и, нацепив на головы легонькие шлемы, углублялись в свои виртуальные миры.

К сожалению, интересы у них не совпадали.

Славик предпочитал бегать в шутерах, отстреливая врагов социалистического Отечества, злобных террористов или жутких пришельцев. Ему очень не хватало командной игры, как в училище, но приходилось сражаться плечо к плечу с ботами.

Тимур вечно просиживал за своими стратегиями. Виктору нравились симуляторы самолетов и космических кораблей.

– Как Хане Хаякаве, – чуть смущенно сказал он однажды Славику.

Тот понимающе кивнул. Что-что, а влюбленность в одну из участниц второй марсианской он очень даже понимал.

Тихая и скромная Кэйлаш всегда играла в фэнтезийные ролевушки. А Элен так вообще не любила игры. Она предпочитала смотреть фильмы, особенно с элементом взаимодействия. Прикольно было, сняв шлем, слышать, как она бойко о чем-то разговаривает по-французски, активно жестикулируя. В ее голосе были такие живые эмоции, что даже как-то немного не по себе делалось. И становилось почему-то обидно, что она проявляет чувства к каким-то нарисованным персонажам, а не к нему.

«Хм, интересно, а как выгляжу я, когда бегаю по развалинам с автоматом в руках?»

Вообще, проблема движений и выкриков во время игры в виртуалке была той еще. Не очень приятное зрелище дергающийся в кресле человек с нахлобученным на голову шлемом. Славик старался ограничивать свою реакцию на происходящее в игре, но порой забывался.

По ассоциации он вспомнил, что недавно в новостях промелькнула информация, которая, дескать, просочилась от японцев. У них идут исследования настоящей виртуальной реальности! Похоже, что этим пока занимаются военные и космическое агентство. Понятное дело – применение этой технологии даст такие возможности! Но, наверняка, падкие до наживы японские капиталисты используют ее и в игровом бизнесе.

«Скорей бы! Хотя… Может быть, они поделятся разработками с Российскими военными, а те, как всегда, с нашими? Ведь это так классно – обучаться в виртуалке реальному бою!»

– Бриз, ЦУПу. Слышим вас удовлетворительно, – внезапно раздалось из динамика пульта связи. – Готовы принимать отчет о состоянии энергетики станции.

Славик вздохнул, опять растянул экран нотика и принялся диктовать данные. Глупая и ненужная работа – они ведь и так непрерывно передаются на «далекую Землю». Но положено.

Разумеется, юноша не ждал ответа или уточняющих вопросов. «Купол» притворялся, что на самом деле находится на Марсе. А сейчас красная планета на другой стороне от Солнца и задержка связи составляет целых двадцать две минуты в один конец!

В таких условиях разговаривать с Центром – одно мучение. Тем более, что «вспышки на Солнце» то и дело прерывают радиообмен.

Так что вахты у аппаратуры связи – одно из самых нудных и нелюбимых занятий у Бизонов. Вот и теперь Славик, закончив доклад, опять уткнулся в пособие для инженеров-электриков.

Приятно, конечно, звучит, но юноша прекрасно осознавал, что до настоящего инженера ему как до Марса пешком. Никто всерьез и не собирался предоставлять пятерым подросткам право управлять сложнейшими приборами базы. Да и невозможно за считанные месяцы по-настоящему разобраться в хозяйстве четырех модулей.

«Купол», вообще-то, куполом не был. База состояла из четырех толстеньких цилиндров по четыре метра в диаметре и одиннадцати в длину, лежащих на боку в форме вытянутого прямоугольника. Каждый модуль соединялся с двумя соседними. Двери были в торцах и в одной из боковых стенок. Переходы между модулями представляли собой толстые овальные гофрированные трубы, метра по полтора длиной.

Конструкция переходов казалась бы не очень надежной, если бы вся станция не была засыпана курганом грунта, так, что наружу торчали только два шлюзовых отсека – из жилого модуля и из технического.

Славик с интересом посмотрел фильм о том, как эту базу строили. Модули первоначально раскидали в нескольких километрах один от другого. Так же, как это будет на Марсе. Ведь там они будут спускаться на огромных парашютах, а последние сотни метров тормозиться посадочными двигателями. Так что впритык посадить их трудно, да и опасно.

Потом, когда цилиндры модулей приземлились, из нижней части их выдвинулись толстые штанги и на их концах надулись большущие колеса. Затем, универсальный транспортер – помесь гусеничного трактора, грузовика, экскаватора и подъемного крана – подцеплял их и стягивал на подготовленную площадку. И, наконец, «космонавты» в громоздких скафандрах, соединяли их, подключали к общим коммуникациям.

Две экспедиции полгода трудились над этим, осваивая приемы работы и ища, что бы еще усовершенствовать. Потом это повторили еще трижды. Построили две такие же базы, причем если на одной из них тренировали настоящих космонавтов управляться с оборудованием, то вторую раз за разом разбирали и собирали снова.

Ну, а эту, самую первую, отдали детишкам.

«И теперь мы тут мучаемся!» – улыбнулся про себя Славик.

Жалко только, что по-настоящему ему не придется заниматься строительством базы на Марсе.

По планам Росскосмоса первый жилой модуль доставят на Марс в сороковом. Через два года примарсианят модуль жизнеобеспечения. Еще через два года – два научных модуля. В сорок шестом их окончательно соединят. А уже с сорок восьмого начнутся постоянные экспедиции. Тогда Станиславу Бойченко будет двадцать восемь лет, и он, может быть, уже станет кандидатом в космонавты.

Так что парень может надеяться прилететь на Марс только на уже собранную до него станцию.

Но для этого необходимо как можно лучше показать себя сейчас.

И не только, как хорошего специалиста – водителя транспортеров и инженера по электрохозяйству, но и как уживчивого члена экипажа. Да еще и обучиться парочке дополнительных специальностей.

Парень вспомнил об одной из них – космоботанике, и тяжело вздохнул. Пора идти к этой рыжей империалистке, учиться ухаживать за ее ненаглядными растениями.

 

 

 

Глава 14. Беспокойный сосед

 

16.10.2036

Звездный, Московская область

 

 

Двадцать две минуты в одну сторону.

Только, в отличие от ребят, живущих в «Куполе», эту задержку никто специально не делает. Радиоволны пролетают огромное расстояние в четыреста миллионов километров. А оттого, что совсем рядом с линией, которая соединяет сейчас Землю и Марс, находится Солнце, связь очень неустойчивая. Ее удалось установить буквально несколько минут назад.

Киран, последние сутки не выходивший из ЦУПа дальше столовой и туалета, устало сидел в кресле возле терминала, когда динамик громкой связи ожил и раздался, прерываемый помехами, женский голос:

– Слышу плохо. Отдельные слова. По цифровому каналу… обрывки… интерпретирую… сама пересылаю длинные пакеты… надеюсь… орбита стабильная… Фобос нагревается… струи испарившегося камня… большое содержание металлов… не трещины. Как клапаны для сброса давления… начинает ослабевать… Киран, я не боюсь… не беспокойся… наблюдать… жду…

Помехи наплыли, окончательно заглушили слова Светланы.

– Телеметрия прошла? – голос Сергея Германовича напряжен до предела.

– Фрагменты! – отозвался один из диспетчеров. – Компьютер пытается вычленить как можно больше информации.

– Хорошо, работайте, – и, обратившись к сидящим рядом с ним представительным товарищам: – Сами видите, данных мизер.

– Что говорят астрономы? – осведомился пожилой генерал-полковник. – Какие прогнозы?

– Дают максимальный разогрев поверхности через полтора месяца. От девятиста до тысячи двухсот градусов по Кельвину, – ответил на вопрос директор института планетологии.

– То есть, новых уточненных данных нет? – спросил неприметный штатский, на самом деле являющийся начальником научно-технического отдела КГБ и заместителем директора этого ведомства.

– Нет, Павел Евстахович, – подтвердил ученый. – Слишком маленький срок наблюдений. По времени остывания прогнозы те же. До шестиста Кельвинов, когда можно будет пробовать высадиться людям, три-четыре года.

– А что с автоматами? – продолжил выспрашивать КГБшник.

– Особых проблем нет, – сообщил присутствующий на этом импровизированном совещании генеральный конструктор автоматических систем. – На Венеру, с ее семистамипятидесятью градусами и агрессивной сверхплотной атмосферой, садились с давних времен. Я уже дал задание на проектирование зондов.  Одну станцию запустим сами, и пару зондов поставим японцам. Это все очень непросто: меньше года на все работы –немыслимые темпы.

– Но успеть надо, – вздохнул Павел Евстахович. – Противостояние не только с Марсом будет, но и с нашими соперниками.

– Несомненно, – кивнул генеральный конструктор. – Кстати, друзья тоже работают. У меня полный контакт, как вы и советовали, с японцами и индусами. По США, Франции и Китаю, благодаря вашему ведомству, информация тоже приходит.

Он покосился на Кирана, вздохнул:

– Индия запустить зонды не успеет, но будет участвовать в международной программе. А вот Джакса обещает целый комплекс выслать. Того же типа, что была «Джаконэзуми», но с другой системой управления. Киран гарантирует, что создаст сеть со Светланой и нашей автоматической станцией.

– Да, я через две недели лечу в Токио, – подал голос парень.

КГБшник остро на него взглянул, кивнул и негромко сказал:

– Господин Чаудхари, думаю, вам не надо напоминать, что вас постоянно будут сопровождать наши люди. А в Японии и специалисты их спецслужб. Я знаю, что вам это не нравится, но вы и все, кто связан с происходящим на Фобосе, стали слишком важными фигурами.

– Я все понимаю, – доброжелательно ответил Киран.

– Вот и хорошо.

 

 

 

Глава 15. Цветы для принцессы

 

20.10.2036

база «Купол-П», полуостров Таймыр, Россия

 

 

Элен очень нравилось работать в оранжерее. Вот уже три года для нее это важнейшая часть жизни. Это занятие дарило француженке совершенно особенное ощущение покоя и тихой радости. Ей никогда не надоедало наблюдать, как из семян проклевываются первые росточки, как они тянутся к свету, как растения крепнут и набирают силу.

И как потом, став зрелыми, рождают новую жизнь, чтобы тихо умереть, помогая тем самым молодой поросли подняться и окрепнуть.

Или, не дожидаясь этого, быть срезанными и пойти в пищу людям. Собирать урожай было немного грустно, но в то же время это дарило девушке чувство причастности к круговороту жизни, и поднимало ее на уровень Творца, распоряжающегося судьбой Божьих творений.

От этого делалось даже немного не по себе. Элен была католичкой, и немного стыдилась таких мыслей.

А еще ей очень нравилось изучать растения. В ее домашней оранжерее и раньше было достаточно много приборов. Но, когда по почте пришли файлы с описанием оборудования базы «Купол», девушка поняла, что толком ничего не знает о своих любимцах. Отец договорился в институте растениеводства, и Элен несколько дней ездила туда, общаясь с учеными, а после заказала себе в подвальную теплицу еще кучу приборов, похожих на те, что описывались в инструкциях.

Поэтому, оказавшись в отсеке второго научного модуля, она растерялась лишь на пару минут, пока не обошла его с Хаясэ. Приятно было видеть те же устройства, что и у себя дома. Так что передача дел свелась не к объяснениям, как что работает, а к долгим рассказам японки о том, что она делала, как наблюдала, какие эксперименты успела провести, а какие Элен предстоит продолжить.

И француженка с головой ушла в работу. Ей приходилось чуть ли не насильно заставлять себя придерживаться распорядка дня. Была бы ее воля, девушка так и устроилась здесь жить. Но станционные дела требовали ее внимания. Особенно медицинский отсек. Он был маленьким, но напичкан таким количеством сложной аппаратуры, что Элен просто за голову хваталась. И всю ее надо было изучить. Хорошо, что у Элен была фотографическая память. Да и занятия у доктора Этьена сказались. Но, все равно, приходилось отрывать время от возни с любимыми травками и овощами.

А еще время приходилось тратить на ученика.

К Элен прикрепили этого новоросского солдафона – Станислава.

Парень ей сразу не понравился. Девушка чувствовала его ершистость и предвзятое к себе отношение. А еще отсутствие любви к живой природе. Однажды она вспылила:

– Ну почему ты такой?! Надо нежнее с растениями быть!

– Зачем? – невозмутимо пожал плечами Славик.

– Потому что живые они! Ты этого не понимаешь! Ну почему ко мне тебя дали?!

– Не знаю, – хмуро ответил юноша. – Наверное, потому, что я имел дело с овощами всякими.

– Это как? – удивилась Элен. – Ты же военный!

– У нас училище на окраине города, – принялся объяснять парень. – А рядом нам выделили землю под полосу препятствий и стрельбище.

– Вы под пулями траву растите? – поразилась француженка.

– Нет, конечно! Удумала же такое! Но, почти. Соседние участки тоже нам передали. Никто не захочет огород пахать рядом со стрельбищем. Выковыривай потом пули из дачных домиков! А нам для рациона питания продукты нужны. Так что стали мы огородничать.

– Интересно! А что сажаете?

– Да обычно овощи разные. Картоху, моркву, капусту, свеклу. Есть грядки с травой, редиской. Даже с клубникой! И малинник. Но там урожай собирают под присмотром чуть ли не старшин рот! Иначе все в рот пойдет, а не в корзинки!

– Да, это опасность! – широко улыбнулась девушка.

– Еще какая! – лицо Славика тоже озарила улыбка. От этого парень стал внезапно очень симпатичным.

– А еще у нас есть свиноферма, – продолжил он и нахмурился. – Вот туда наряд получить хуже всего.

– Почему? Свинки такие хорошие!

– Это издалека, когда их в окно своего лимузина разглядываешь, – набычился Славик.

– У нас не лимузины! У нас только «Рено»! Мы патриоты.

– Один хрен! – и видя, как француженка округлила глаза на это слово, пояснил, чуть смущенно: – Это корнеплод такой.

– Я знаю! – чуть сморщила конопатый носик Элен. – А еще ругательство нехорошее.

Славик слегка покраснел и быстро продолжил:

– А свиньи – они такие свиньи! Вонючие, грязные, тупые. И даже страшные. Когда такая громадина в полтонны весом к тебе бежит и сипло хрюкает, хочется схватить автомат и длинными очередями!..

– Бедные русские солдаты, – притворно вздохнула Элен.

– Новоросские! – поправил ее Славик. – И посмелее ваших будут.

– Со свиньями да, наверно.

Парень нехорошо сузил глаза.

– И с теми, кто любит сало тоже. И лягушек.

– А что лягушки? – не поняла Элен. – Наш повар знаешь, как вкусно готовит?! Пальчики проглотишь!

– Нет уж, я лучше эту твою траву поем.

– Траву еще вырастить надо! Хватит разговаривать. Давай работать.

 

 

Вообще, такие вот перепалки немного сближали ее с этим парнем. Но стенку в отношениях девушка все-таки ощущала. Впрочем, это было не с ним одним. Француженка не очень хорошо сошлась и с остальными товарищами. Она вообще редко бывала в компании других подростков. Дома у нее не было друзей, так парочка приятельниц из деревушки Бальёр, что расположилась вокруг замка. Но они на «принцессу» посматривали как-то не так. Ощущалась разница в положении.

Правда, когда они ездили на лето в Сен-Тропе, где был особняк семьи Бонне, она общалась там с такими же детишками аристократов и промышленников. Но они в основном были какими-то пустыми. Разговоры о моде, виртуальных играх, хвастовство родителями. Да еще парни, которые вечно пытались к ней клеиться. И всем приходилось объяснять, что она верующая и не собирается заводить никаких романов. На нее смотрели, чуть ли не как на сумасшедшую. Нравы у молодежи Французской республики были очень легкие.

Но Элен ждала принца.

Да, она сама понимала, что это глупо, но все равно порой любила помечтать о высоком и красивом парне на белом… самолете. Почему-то у нее больше всего замирало сердце именно от такой картинки. Как Он спускается по лесенке из своего истребителя, снимает гермошлем, и длинные белокурые локоны падают на плечи. Как идет к ней и улыбается.

Ах!

Кстати, у Станислава главная специальность в экспедиции – пилот. И это ужасно сильно обижало девушку. Парень разбивал на осколки столь любимый ею образ.

Невысокий, чернявый, неулыбчивый. Да и какой он пилот?! Можно подумать, это он управлял космическим кораблем, что привез их на Марс! Нет, так же, как и остальные сидел в отсеке вертолета.

С остальными.

С ними тоже было не просто. Командир – Виктор был слишком самоуверенным и напоминал тех парней, которые подбивали к ней клинья дома. Да и сам он явно на нее заглядывался. Хорошо, хоть, юноша понимал, что двух девушек в экспедицию взяли не просто так. И вездесущие камеры наблюдения внимательно следят, чтобы внутри экипажа не возникло каких-то романтических связей.

Виктор сам строго предупредил всех еще «на Земле». За такое сразу баллы спишут, и потом будет трудно, когда они вырастут, в отряд космонавтов поступить.

Это Элен радовало. Вот уж чего, а отвлекаться на всякую романтику она не собиралась! Хотя, если бы не это, то сама может быть попробовала сблизиться с Тимуром. Спокойный и неконфликтный русский компьютерщик ей понравился. Надежностью и добротой. Жаль, только, что он больше внимания уделяет Кэйлаш.

То есть понятно, что девушку надо поддерживать. Она хоть и скрывает это, но очень беспокоится о том, что происходит на Родине. Война между Индией и Пакистаном идет жестокая. Моджахеды прут напролом, не считаясь с многотысячными потерями. Индийская армия стоит в глухой обороне, перемалывая дивизию за дивизией, непрерывно бомбя территорию противника, забрасывая врагов ракетами, но, несмотря на это, теряя людей.

К счастью тактическое ядерное оружие у пакистанцев закончилось вслед за стратегическим. Еще только два снаряда с плутониевыми зарядами взорвались над позициями индийских войск. Сами индийцы ядерным оружием не отвечали, хотя и имели полное моральное право это сделать. Но увеличивать и так основательное радиоактивное заражение приграничных районов не стали.

В общем, Кэйлаш не сладко. Элен это понимала и тоже старалась быть с индианкой помягче. Хотя та иногда и вызывала в ней легкую неприязнь своей отстраненностью и чрезмерной тихостью. Элен уже разобралась, что это следствие характера девушки – немного робкого и замкнутого, но все же темперамент француженки протестовал.

Элен очень жалела, что оказалась в разных сменах с Хаясэ. С ней она как-то молниеносно нашла общий язык. И француженка твердо решила продолжить знакомство, как только вернется из экспедиции.

«А вот возьму и сразу же поеду в Японию! – подумала девушка. – Встречу там Новый Год! Вот здорово будет!

 

 

 

Глава 16. Под колпаком

 

25.10.2036

остров Танэгасима, префектура Кагосима, Япония

 

 

Жить под наблюдением – это сущий кошмар! Хана, когда ей сообщили, что придется принять меры по ее охране, чуть не взвыла. Сквозь зубы тихо обматерила начальство, службу безопасности и проклятый Фобос. Первые дни она пыталась в упор не видеть черную «мицубиси» с тонированными стеклами, околачивающуюся возле ее дома и неотступно сопровождающую ее мотоцикл по дороге в Джаксу и обратно.

А вскоре убедилась, что все эти меры – полная чепуха.

 

 

В тот вечер она вышла после занятий из здания агентства. Погода стояла ясная, но прохладная и ветреная. Деревья пламенели желтыми и красными пятнами.

Хана с удовольствием потянулась. И поймала на себе заинтересованные взгляды компании парней в синих комбинезонах космолетчиков.

Лица были незнакомыми. Почти семейная атмосфера времен ее учебы ушла в прошлое. Тогда она знала поименно всех. Двадцать шесть действующих космолетчиков и их группу из четырнадцати человек.

А теперь… Теперь коридоры и аудитории агентства переполнены молодыми людьми. Тридцать три монтажника и двенадцать лунников, или «лунтиков», как говорит друг Игоря, Ашот. А сейчас полным ходом идет набор в операторы роботов. Еще целых тридцать девять человек!

Просто ужас! Так что в год змеи Япония войдет второй страной по численности отряда космолетчиков, обогнав и Китай, и США, уступая только России.

И все из-за «Колеса». Амбициознейшего проекта по строительству первой кольцеобразной станции с искусственным тяготением.

Никто не ожидал, что именно Япония решится первой осуществить мечту основоположника космонавтики – Циолковского – создание кольцеобразных орбитальных поселений.

Это ее-то страна, которая взяла курс на исследование космоса автоматами! Но население Страны Восходящего Солнца не желало «валяться в колыбели и жать на кнопочки пультика», как образно выразился Андрей Николаевич. В последний набор космолетчиков было подано девяносто три тысячи заявок! Специалисты Джаксы хватались за головы. Пришлось привлечь к испытаниям нанятые кадровые агентства.

Освоение космоса превратилось в национальную идею. Детишки в школах мечтали стать не менеджерами и работниками престижных корпораций, а исследователями Вселенной. И, как бы идя навстречу народным чаяниям, была объявлена программа строительства большой кольцеобразной станции. Хотя, на самом деле решение было принято задолго до этого и основывалось на все той же концепции освоения космоса дистанционно управляемыми аппаратами. Потому что была запущена программа «Аватар».

Тридцатиметровое колесо будут строить для отправки на орбиту Луны, где в комфортных условиях искусственной гравитации десять космолетчиков будут сидеть обвешанные аппаратурой и управлять работающими на Луне роботами-андроидами.

Тем ребятам, которых только что встретила Хана, как раз и предстоит монтировать из восьми сегментов, четырех соединительных труб и центрального модуля новую станцию.

Работа предстояла гигантская. Из-за своих габаритов и формы колесо придется отправлять на орбиту по частям, а там уже собирать его, стыковать многочисленные коммуникации, отлаживать оборудование и готовить станцию к эксплуатации. Завершить строительство планировали к 2042 году.

Хана криво улыбнулась будущим монтажникам, лихо вскочила в седло электроцикла, нажатием клавиши отключила подзарядку аккумуляторов и выкатила своего тяжелого сверкающего монстра из стойла. Надавила на «газ» и понеслась по тихой улочке, краем глаза заметив, что черная «мицубиси» пристроилась метрах в пятидесяти за ней.

А на следующем перекрестке, как только Хана миновала его, на красный свет резко выскочил небольшой грузовичок, с грохотом протаранив машину сопровождения. Одновременно неприметная «тойота» догнала Ханин электроцикл и попыталась притереть ее к обочине.

Японка выругалась по-русски, газанула, с огромным трудом выскользнула из ловушки. Метнулась в ближайший переулок и в зеркале заднего обзора заметила два мотоцикла, скользнувшие следом.

Хана принялась петлять по узким улицам, пытаясь сбросить преследователей. Но те шли хорошо, то почти нагоняя ее, то немного отставая.

Незаметный проулок, всего в пару метров шириной.

Хана почти положила на бок мотоцикл, вписываясь в крутой поворот, понеслась по каньону между домами. Впритирку проскользнула мимо мусорных баков, сшибла обтекателем какие-то картонные коробки. Вылетела на перпендикулярную улицу с односторонним движением. Каким-то чудом увернулась от легковушки.

И услышала протяжный визг и громкий удар – это один из ее преследователей врезался в ту самую машину, встречу с которой ей удалось избежать.

Хана бросила электроцикл против движения, лавируя между отчаянно сигналящими ей автомобилями. И буквально через минуту увидела в зеркальце, как последний мотоциклист не вписался в узкий зазор между джипом и грузовиком и, отскочив от кузова, завертелся по асфальту между пытающихся объехать его машин.

Хана опять свернула в переулки и кружным путем стремительно покатила в Джаксу.

 

 

А на следующий день ее под усиленной охраной посадили на самолет агентства и отвезли сюда, в Танэгасиму.

Пожилой агент контрразведки сказал, что проще всего ее охранять на космодроме, где и без того серьезные меры безопасности.

А вскоре приехал и Кичиро Танаяки. С ним привезли оборудование программы «Аватар».

– Как говорят мусульмане, – изрек молодой ученый, – если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

– Мне приятно осознавать себя горой, – проворчала Хана. – А ты, небось, радуешься возможности почувствовать себя пророком?

– Разумеется, – холодно ответил Кичиро. – А ты, гора, не расслабляйся. Из-за одной особы, которой вздумалось поиграть в шпионов, пришлось сдвигать весь график работы.

– Так поменял бы испытуемого.

– А где я найду другую такую дурочку?

– Которая согласится рискнуть полетом к Лютеции ради твоих сомнительных экспериментов, – продолжила его мысль Хана.

– Где-то так, – невозмутимо подтвердил Кичиро.

– Хм. Честно. Ладно, разворачивай аппаратуру поскорее. Это в твоих интересах. А то мне скучно, и я буду капать тебе и твоим сотрудникам на мозги, чтобы шустрее впахивали.

 

 

Хану вынужденное безделье действительно угнетало, поэтому она ужасно обрадовалась, когда внезапно ей позвонил Киран и сообщил, что по делам прилетел в Танэгасиму и хочет с ней повидаться.

– Приходи, конечно! Я во втором корпусе, лаборатория двадцать шесть. Найдешь?

– Компи подскажет.

– А ему разрешили к местной сети подключиться?

– Конечно! Иначе бы я не согласился приехать, – серьезно ответил Киран.

Хана взглянула на Кичиро. Тот ковырялся в каком-то приборе. Девушка подумала, стоит ли предупредить начальника о госте? Но решила этого не делать. Ей было интересно посмотреть, как отреагирует Танаяки-сэмпай на Кирана.

И Хана не просчиталась!

Было очень забавно наблюдать череду эмоций на лице всегда холодно-невозмутимого Кичиро. Раздражение, узнавание, искренняя радость, беспокойство, маска невозмутимости, маска радушия. Маска руководителя, встречающего в своей вотчине высокого гостя.

С удовольствием на это насмотревшись, Хана грациозно встала из-за стола. Шагнула к Кирану и, поднявшись на цыпочки, обняла друга за шею, прижалась и смачно чмокнула его в щеку.

Киран радостно вякнул, тоже крепко ее обнял и вернул поцелуй.

Хана отстранилась, с победой взглянула на удивленного и явно взревновавшего Кичиро, и быстро показала ему язык.

Японец тут же напялил на лицо невозмутимое выражение, протянул руку Кирану:

– Рад приветствовать! – проговорил он на очень хорошем английском.

 

 

Киран пробыл у них в лаборатории часа два. Но Хане пообщаться с другом почти не удалось. Все это время индийского программиста обрабатывал Танаяки-сан. И Хана наконец-то поняла, что за хитрый маневр придумал ее вечный сэмпай.

Аватары для него лишь повод внедрить человекообразных роботов в исследование космоса. А дальше:

– Сами видите, Чаудхари-сама, как великолепно можно состыковать наши с вами наработки, – разливался соловьем Кичиро. – Ваши творения, я имею в виду прежде всего вас, уважаемый Компи, получат настоящие тела, а мои андроиды будут управляться безошибочным искусственным интеллектом!

Киран взглянул на Хану. Та едва заметно кивнула: «соглашайся, не прогадаешь!»

– Я думаю, нас ждет тесное сотрудничество, – радостно улыбнулся Киран.

– И я тоже буду очень рад! – поддакнул, примостившийся на лацкане пиджака друга, Компи.

 

 

Когда Киран, сославшись на срочные дела, покинул лабораторию, Хана выскользнула вслед за ним.

– Прости, Хана, – покаянно вздохнул индиец. – Хотел ведь с тобой поболтать, а получилось, что только с Кичиро разговаривал.

– Ничего. Я же знаю, как важно для Компи получить тело.

– Ага! Я весь в нетерпении! – отозвался компьютер через крошечный динамик, совмещенный с вебкамерой. – А ты уже ходила в «аватаре»?

– Нет еще. Как раз собиралась, когда меня сюда упрятали. Кстати, тебе случайно не удалось разведать, кто на меня нападал?

– Не-а. Там такие грифы секретности стоят! Знаю только, что какие-то серьезные трения с китайцами возникли. Может совпадение, а может, и нет.

– Ясно. Ладно, Киран, не буду тебя задерживать. Наверняка ты не просто так приехал к нам.

– Да, Хана. Ты прости, что не могу тебе рассказать. Но ты наверняка и сама догадываешься, для чего я здесь.

– Разумеется, – осклабилась маленькая японка. – Тайная шпионская миссия!

 

 

К сожалению, больше встретиться с Кираном в этом году у Ханы не получилось.

А спустя три дня наконец-то начались испытания системы «Аватар».

Хана устроилась на ложементе, напоминающем кресло космолетчика, но окруженном огромным количеством аппаратуры. Закрыла глаза. Было тревожно, и в то же время девушка испытывала возбуждение.

Приборы шуршали, тихо гудели, попискивали сигналами. На голову японки надели шлем, похожий на компьютерный, все тело обклеили датчиками. Немного неуютно было лежать почти голой в обществе нескольких мужчин-ученых, особенно Кичиро.

«Ладно, пусть полюбуется на мое прекрасное тренированное тело. Вдруг это его сподвигнет-таки на что-нибудь большее, чем пикировка», – ехидно подумала Хана.

Через какое-то время ощущения изменилась. С некоторой паникой молодая космолетчица ощутила, что перестает чувствовать свой организм. Это было очень неприятно!

Но, вскоре, чувства вернулись, но были какими-то совершенно незнакомыми.

– Хана, как меня слышишь? – раздался напряженный голос Танаяки.

– Нормально, – попыталась ответить Хана, но не услышала своего голоса, хотя и чувствовала, что открывает рот.

– Ага! Не говорится? – чуть насмешливо заметил Кичиро. – Значит, двигательные функции уже отключились. – Высунь язык. Будем считать это ответом да, а… скажем, клацанье зубов обозначим как «нет».

Чувствуя себя ужасно глупо и ругая нехорошими русскими словами «этого гада», Хана высунула язык.

– Прекрасно, голову удалось локализовать и не отключать от двигательных центров! Это уже великая победа! – напыщенно заявил Танаяки. Итак, тело аватара чувствуешь?

Опять высунутый язык.

– Хорошо, сейчас подадим на шлем зрительную информацию. Готово. Открой глаза.

Хана повиновалась. Привычный обзор внутри шлема виртуальной реальности. На самой периферии зрения можно разглядеть окантовку стереоэкрана.

Но, если этого не делать…

То она лежит на полу какого-то ангара. Высоко вверху сводчатый потолок.

– Первый тест, – продолжил командовать Кичиро. – Пошевели пальцами правой руки.

Такое ощущение, что кисть в громоздкой и неудобной перчатке. Но двигается.

– Есть реакция! – голос другого ученого из их группы.

– Превосходно! – Кичиро явно доволен.

– Попробуй поднять руку и рассмотреть ее.

В поле зрения появилась металлическая клешня, вся из каких-то трубок, сервоприводов, жгутов проводов.

«Жуть какая! И это моя рука?! – подумала девушка. – Могли бы пластиком сверху залить, чтобы не так страшно было!»

– Подвигай ею.

Рука повиновалась паршиво. Движения были какими-то несоразмерными. Но опытная оператор дистанционного управления приноровилась и вскоре уже сумела проделать простейшие движения. Распрямила металлические пальцы и сжала их в кулак, опять разжала и, с трудом, но сложила двусмысленный «кукиш».

– Вижу, что освоилась, – хмыкнул Кичиро. – А теперь попробуй сесть.

Хана оперлась руками в пол. Почувствовала под ладонями шероховатую поверхность. Напрягла мускулы. Тело было чужим. Усилия плохо соотносились с ее истинными силами и весом. Поэтому Хана села излишне резко. Чуть закружилась голова. Хана попробовала повернуть ее в сторону и не смогла.

– Не пытайся. Мы еще не реализовали поворот шеи. Видишь все четко?

Высунула язык. Да, внутренность ангара, прямо перед ней, видна прекрасно. Как в очень хорошей игре.

– Теперь встань.

А вот это оказалось непростой задачей.

Подобрав под себя ноги, Хана попыталась ее осуществить, но завалилась на бок. Инстинктивно выставила руку, чтобы не упасть. И с удивлением ощутила, что это ей удалось.

– Еще разок.

Стиснув зубы, девушка повторила попытку.

Выпрямилась. Было ощущение, что стоишь на ходулях. Хану повело в сторону.

Она наклонилась в противоположную, кое-как сохранила равновесие.

– Аватар стоит удовлетворительно, – послышался доклад. – Похоже, чувство равновесия получилось передать.

– Превосходно! – обрадовался Кичиро. – Ну что, испытуемая, сделаешь первый шаг на пути к прогрессу?

«Еще как!» – подумала Хана и попробовала двинуть вперед ногу.

Ангар закружился. Пол внезапно вырос перед глазами, неприятно стукнул по груди и рукам.

– Да, с этим еще предстоит разобраться, – вздохнул Кичиро. – Не сильно ушиблась?

Хана дважды клацнула зубами.

– Ладно. На этом сегодня закончим. Хаякава-сан, закрывайте глаза. Будем отключаться.

Хана покорно исполнила распоряжение.

Ощущение хоть и чужеродного, но тела, исчезло. Опять она как будто парила в невесомости и неосязаемости.

Это длилось минут пять, пока не начали возвращаться обычные ощущения своих родных рук, ног, лежащей на мягком ложе спины.

– Все! – снимайте с нее шлем.

Голову приподняли, стащили с нее сферу шлема. Придержав под затылок, бережно опустили на ложемент.

– Открывай глаза.

Склонившиеся над ней взволнованные лица и потеплевший голос Кичиро:

– С возвращением!

Хана с удовольствием еще раз показала язык и услышала наконец-то свой голос:

– Ну и козел ты, Танаяки-сэмпай!

 

 

 

Глава 17. Рейд

 

29.10.2036

база «Купол-П», полуостров Таймыр, Россия

 

 

Идущий впереди невысоклик предостерегающе поднял короткую, покрытую темно коричневой шерстью руку. Пригнулся, отчего стал вообще раза в три ниже худого и длинного эльфа. Бесшумно шагая мохнатыми босыми ногами по траве, медленно двинулся по поляне, на которую они вышли.

Эльф остановился, наложил тонкую стрелу на лук.

Остальные последовали его примеру и тоже стали на месте. Гном спрятался за массивным щитом, чуть ли не больше его роста, поудобнее перехватил боевой топор. Белокурая женщина-монашка приподняла вверх левую руку с зажатым в ней талисманом исцеления.

А еще одна эльфийка, огненно-рыжая, с яркими веснушками на кукольно красивом личике… продолжила, как ни в чем не бывало, вышагивать вслед за маленьким вором.

– Элоиза! – шепотом окликнул ее лучник Светозар. – Стой!

И тут с трех сторон на поляну выскочили твари! Какая-то дикая помесь гиен, крыс и людей. С ятаганами в когтистых лапах, и капающей с клыков пеной.

Жутко завывая, десятка два этих монстров разом кинулись на команду приключенцев. И закипела битва!

 

 

Покрытый узорами упругий лук пересекал поле зрения сверху вниз.

Прицелиться – выстрелить! Стрела, коротко свистнув, пронзает буро-серую тварь. Та вздрагивает, но продолжает бег.

Правая рука за спину, вытягивает из колчана следующую стрелу, накладывает на тетиву, натягивает и посылает во врага.

Точно в глаз!

Монстр опрокидывается навзничь, замирает.

«Ха! Из калаша было бы сподручнее, но тоже неплохо!»

А передние твари уже близко. Гном Брантозавр с оглушительным ревом стальным снарядом летит им навстречу. Удар щитом, ломающий кости, добивающий – топором. Край щита в землю. Уперся, отразил натиск сразу двух противников. Достал одного из них широким лезвием по башке, развалив ее надвое.

А невысоклика Сумкина еле разглядишь. Для противников он невидим, а для компаньонов – полупрозрачный. Он скользит между врагов, нанося резкие точные удары кинжалом.

Враги оглядываются, пытаясь понять, откуда приходит смерть, машут наугад когтями и ятаганами.

Один из них задевает хоббита. Сумкин вываливается из инвиза, сразу становясь легкой мишенью.

– Астария, хиль его! – ревет гном.

Жрица направляет в сторону отчаянно отбивающегося от злобных тварей невысоклика талисман, выкрикивает слова заклинания излечения. Голубоватое поле охватывает шерстолапого бойца, не давая ему умереть от полученных ран.

– Ой! Что мне делать?! – вскрикивает Элоиза.

– Да хоть что-нибудь! – рычит сквозь зубы гном. – Файерболами их!

– Поняла! Так, кажется, вот это. – Эльфийка–магичка протягивает вперед скипетр и с него срывается белый луч. Бегущий к ней монстр замирает, покрывшись ледяной корочкой.

– Ой, не то!

Теперь ярко-красная вспышка и врага опаляет огнем.

А Светозар продолжает посылать стрелу за стрелой.

Но твари совсем рядом.

Лук в сторону.

Он непонятным образом скрывается из вида, прячется в небольшую котомку. Из нее же достается узкий и тонкий эльфийский клинок, раза в три длиннее, чем кожаный мешок.

– Понеслась! За Новороссию!

Славик бросает своего персонажа навстречу врагу. Отточенными долгими часами боев в «контр террор» рефлексами уворачивается от вражеских ятаганов, парирует их и бьет сам.

Теперь парню некогда следить за соратниками. Все внимание на тварей, которых с жуткими подробностями рисует компьютер на экране его виртуального шлема.

Точными нажатиями на кнопки джойстика юноша управляет своим персонажем и одного за другим отправляет на перерождение гнусных врагов.

Стук где-то за спиной.

– Ой, простите, пульт уронила!

Рыжая эльфийка замерла с приподнятой в шаге ногой.

«Фейспалм! – подумал Славик. – Ну, нельзя же быть таким нубом!»

Впрочем, думает он это не со злостью, скорее с жалостью и даже какой-то теплотой.

Всегда уверенная и амбициозная француженка в виртуалку явно играть не умеет. Наверняка она дергается от каждого врага, вот и выронила джойстик.

Это его, Славика, тренированное в играх тело, даже во время жестоких битв остается почти неподвижным. Это на самом деле трудно, когда играешь в шлеме – не повторять движения персонажа.

«Хочу настоящую виртуалку! Ну, когда эти японцы ее сделают наконец-то! Я ведь так раньше взрослым стану!»

За всеми этими мыслями Станислав и не заметил, как противники кончились.

Эльф Светозар опустил клинок и оглядел товарищей.

Элоиза стоит посередине поляны, продолжая сжимать магический скипетр. Гном деловито бродит меж трупов врагов, собирает лут. Белокурая Астария воскрешает погибшего-таки хоббита.

– Ничего так подрались, – констатирует Славик.

– Мда, – ворчит гном голосом Тимура. И Славик думает: «Как меняется в игре спокойный и тактичный очкарик!» – Рогу положили, прист… ладно, в первом серьезном бою я тоже слакал. А ты неплохо идешь. Считай вдвоем затащили.

– Спасибо, – поблагодарил за похвалу Славик.

– А еще не хотел рейнджера брать! – с прорезавшимся акцентом заметила Астария-Кэйлаш, завершив колдовать над очухавшимся невысокликом.

– Да, хороший класс оказался! – согласился Славик. – Правильно я его отстоял от Элен.

– Да, прости, – ответила магичка.

 

 

Когда создавали персонажей для совместной игры, между Элен и Славиком разгорелся спор.

– Ну, раз нет класса автоматчика, то давайте я хоть с луком буду ходить, – вздохнул тогда Станислав.

– Нет, я хочу быть эльфийкой с луком! – заявила Элен.

– Пф! – фыркнул Славик. – А ты стрелять-то умеешь?

– Конечно! У нас во дворе замка была площадка! Мишени. Нас сама Эва Дюпон учила! А она в олимпийской сборной была! Моя старшая сестра брала призы на соревнованиях в департаменте! Я хуже стреляю, но тоже хорошо!

– Это аргумент, – серьезно заметил Виктор.

– Нет, – не согласился с ним рейдлидер Тимур. – Одно дело в реале стрелять, другое в игре. Там надо уметь быстро и точно курсор наводить и на кнопку жать, а не рассчитывать поправку на ветер. Так что, Элен, давай тебя хилом сделаем.

– Не хочу! – вскинулась Элен. – Опять доктором! Я и так врач, еще и в игре! Ну, можно я лучницей буду?

И так жалостно поглядела на друзей, что Славику даже не по себе сделалось. Но он стиснул зубы, не готовый уступать.

– Слава, а может, ты мага возьмешь? – спросил его Виктор. Тоже стрелковый класс.

– Нет! Они совсем дохлые, а рейнджер если что и в рукопашную может пойти.

– Верно, – согласился командир экспедиции и виновато посмотрел на надувшуюся француженку.

– Ребята, – тихонько подала голос Кэйлаш. – Лучше я хилить буду. Мне все равно, каким классом играть. Я все умею. А Элен… Может магом?

– Ты как? – спросил Элен Тимур.

– Ладно, – вздохнула она. – Только я все равно буду эльфийкой!

– Договорились, – улыбнулся Тимур.

 

 

Так они и собрали команду приключенцев. И уже второй вечер играли вместе. И, хотя, ощущалась огромная пропасть между ветеранами – Тимуром с Кэйлаш – и нубами, вроде Виктора и Элен, но продвигались они неплохо, постепенно поднимая уровни и осваиваясь в фентезийном мире.

– Так, лут я потом распределю, – заявил Тимур. – Там ничего нужного нет, лучше я в городе солью его и деньгами отдам.

– Хорошо, – согласился Виктор.

Он иногда забывал, что в игре не он начальник.

Вдруг невысоклик поднял руку в жесте внимания:

– Ребята, давайте выходить. Пришло сообщение с Земли.

– Что-то серьезное? – встрепенулся Славик.

– Нет, синий уровень.

– Хм, – подал голос Тимур. – Наверное, интересное что-то. Сейвимся и выходим!

 

 

Славик снял шлем. Проморгался. Как всегда, после долгой игры в виртуалке было немного трудно сфокусировать зрение на окружающем. Глаза привыкают считывать информацию с внутренней поверхности шлема, где размещаются стереоэкраны. Так что рекомендация не играть слишком много и не забывать делать гимнастику для глаз – не пустое место.

Оглядел друзей.

Остальные тоже постягивали с голов похожие на мотоциклетные, шлемы.

У Элен растрепались светло-русые волосы, рассыпались беспорядочно по плечам. От этого француженка стала почему-то гораздо симпатичнее. У Кэйлаш такой проблемы не бело. Она как обычно носила туго заплетенную черную косу.

– Так, что там у нас? – Виктор потянулся за пультом, включил видеостену.

На встроенном большом экране появилось лицо диспетчера:

– Бизоны, пересылаем вам запись программы, которая прошла сегодня по первому каналу. Вам будет очень интересно и полезно посмотреть.

Диспетчер сменился бородатым ведущим новостей, вещающим проникновенным и торжественным голосом:

– Сегодня мы покажем вам удивительный фильм. Большинство из того, что вы вскоре увидите, до последнего времени было засекречено. Руководство РСФСР и лично директор КГБ Иван Стерлигов, приносят свои извинения гражданам страны и мира за то, что вынуждены были скрывать истинную информацию и распространять заведомо ложные сведения о второй марсианской экспедиции. Когда вы посмотрите этот фильм, то поймете причины, по которым это было сделано. Итак, предлагаем вашему вниманию картину «Тайна спутника страха».

Пошли титры, и сразу за ними появилась рубка управления кораблем «Странник». Напряженное лицо Анастасии Беляковой, произносящей жесткие слова:

– Друзей надо вытаскивать, чего бы это ни стоило. Простите за грубые слова, но за то, что я вам наговорила, я сейчас извиниться не могу. И… когда «Джаконэзуми» появится из-за Фобоса, я буду в скафандре. Надеюсь, если они все-таки живы, вы дадите мне разрешение на вылет?..

 

 

 

Глава 18. Защита

 

10.11.2036

Королёв, Московской области

 

 

Защита прошла на удивление легко. И тому было несколько причин.

Во-первых, тема была закрытая, да и вообще наша организация тот еще «ящик». Так что в комиссии были в основном хорошо знакомые мне люди.

Во-вторых, пройдя через «медные трубы» прессы, отбиваясь от журналистов, давая пресс-конференции, множество раз видя свою мордашку на экранах телевизоров и новостных сайтов, я перестала относиться к нашим небожителям с пугливым пиететом. Ну да, конструктора космической техники, известные ученые, даже один академик, ну и что тут такого? Я вот, например, участница второй марсианской экспедиции, которой сам президент Новиков неделю назад вручил звезду «Героя России».

Кстати, я ее стесняюсь, и надеваю только когда это совершенно необходимо. А вот Хана вообще ее не снимает и ходит, как новогодняя елка, вся светясь от счастья.

Но я вовсе не такая уж зазнавшаяся, просто, свалившаяся слава заставляет видеть в других людях, кто ею обласкан, прежде всего человеков.

В-третьих, я, по старой студенческой и курсантской привычке, готовилась так, что текст выступления и ответы на все возможные вопросы просто от зубов отскакивали.

Ну, а последней причиной, а на самом деле первой, было отношение ко мне. Оно и так было вполне доброжелательным, а после показа того фильма и последовавших за ним передач, вообще переросло чуть ли не в всеобщее обожание.

Меня там такой героиней изобразили! Не постеснялись даже выложить полную версию нашего с Игорем спора с ЦУПом, и мои обвинительные тирады растащили на цитаты. Мне было ужасно неудобно перед Сергеем Германовичем, которого я выставила не в лучшем свете. Даже ходила к нему извиняться. И за то, что тогда наговорила, и за то, что сейчас к нему такое негативное отношение вызвала.

– Не переживай так, Настя, – улыбнулся руководитель марсианской программы. – Я ведь специально сам просил, чтобы тот разговор обнародовали. Я человек не публичный, перетерплю, а общему делу это поможет.

– Которому? – спросила я.

– Отвлечению от главного – зачем мы всем лгали. Почему было решено отправить Хану и Владимира на задание, которое могло привести к их гибели. И почему мне рекомендовали на этом остановиться, не рисковать еще и тобой или Игорем.

– Рекомендовали? – я сузила глаза.

– Да, рядом стоял товарищ из одного ведомства.

– Понятно. Я была почти уверена, что без них не обошлось.

– Не обошлось, и с самого начала, с плана экспедиции. Но это не просто закрытая информация, она смертельно опасная.

Я только кивнула.

Теперь в моей голове пазл под названием «Вторая марсианская орбитальная экспедиция» собрался полностью. Фобос был главной ее целью, а не одной из них. И ради тех кристаллов с записями, которые успели записать автоматы «Джаконэзуми», можно и нужно было рисковать нашими жизнями.

Грязно это. То есть, знай я тогда всю подноготную, поступила точно так же, и все мы пошли бы на риск без разговоров. Но осознанно и с пониманием важности того, ради чего готовы отдать свои жизни. А так нас сыграли втемную. И продолжают играть, превращая в героев без страха и упрека, затмевая этим темную сторону произошедшего.

Кстати о героях. Я напрасно боялась, что покажут что-нибудь такое, что развенчает наш образ. Например, наши с Ханой танцы рядом с телом погибшего товарища. Но этих кадров не было ни в одной передаче. И теперь я понимаю, почему.

Такие вот дела.

Ну, а возвращаясь к защите кандидатской, все факторы сложились так, что у меня получилось, как иногда бывало на последних курсах ФизТеха. Нет, обычно преподаватели принимали экзамены въедливо и сурово, но были и те, что, полистав мою зачетку, увидев, что, начиная со второго курса в ней нет других оценок кроме «отлично», вздыхали, бормотали «ну и какой смысл тебя спрашивать? Все равно ведь ответишь на пять», и ставили очередную «отл».

Так что и в этот раз, выслушав мое спокойное и развернутое выступление, задав парочку уточняющих вопросов, комиссия поздравила меня с ученой степенью и отпустила   отмечать появление нового кандидата физико-математических наук.

Только выйдя из аудитории и дожидавшись Романа, который был среди зрителей, я почувствовала легкий запоздалый мандраж.

Сразу же поняв мое состояние, мужчина подхватил меня под локоток и утащил на улицу, усадил в машину и увез праздновать.

Все получилось спонтанно, очень мило и приятно. И ужин в загородном ресторанчике, и лесное озеро с отражающимися в нем колкими и холодными ноябрьскими звездами, и предложение, на которое я ответила согласием. И разложенные сиденья в теплой уютной машине. Единственное, что чуть кольнуло, это то, что всегда предусмотрительный на этот счет Роман забыл прихватить противозачаточные средства. Ну, да один раз не страшно, наверное.

 

 

 

Глава 19. Дыхание принцессы

 

24.11.2036

база «Купол-П», полуостров Таймыр, Россия

 

 

Они ехали по пологим холмам. Фары высвечивали впереди по курсу тележки яркие красноватые пятна. На самом деле, если смотреть на них не через специальные светофильтры скафандра, они были бы девственно белыми. Снег покрывал все толстым слоем и только огромные колеса не позволяли легонькому транспорту завязнуть в нем. Правильнее было бы использовать сани, но тогда потерялся бы антураж «марсианской» поверхности. Его, кстати, и без того немного портили полотнища северного сияния, распахнувшиеся на половину неба над головами «космонавтов».

Но Элен ни капельки не расстраивалась от такого вопиющего несоответствия с легендой экспедиции. Она, откинувшись на несерьезном креслице и схватившись обеими руками в неуклюжих перчатках скафандра за поручни, любовалась невероятно красивой картиной.

По часам было позднее утро, но полярная ночь уже неделю как вступила в свои права. Спрятавшееся солнце лишь к полудню чуть подсвечивало горизонт на юге.

Тележка накренилась на пологом склоне очередного холма. Элен с неудовольствием посмотрела на своего личного водителя. Массивный силуэт в громоздком скафандре восседал рядом с ней.

– Осторожнее, месье Бойченко, – нарочито капризным тоном возмутилась девушка.

– Извините, мадмуазель, я постараюсь больше не доставлять вам неудобство своей неумелой ездой, – почти серьезно ответил Славик.

– Уж будьте любезны!

И, не выдержала, тихонько хихикнула.

Настроение у девушки было прекрасное. Это и понятно. Каждый выход на поверхность был праздником, и сейчас, оставшиеся в «Куполе», наверняка им завидуют. И не только тому, что Элен и Славик катаются по диким землям, но и самой ситуации.

Когда срок экспедиции перевалил через половину, руководство решило, что ребята достаточно освоились и изучили оборудование. Начались «аварии».

То и дело злые дядьки из ЦУПа объявляли вводные. То фильтрующая установка забарахлит, то в оранжерее сломается подача воды на грядки, то связь перестанет функционировать.

Но это все были мелочи по сравнению с сегодняшним происшествием.

Начал выходить из режима ядерный реактор!

Само собой, это опаснейшее устройство было не на базе, а в полутора километрах от нее. Там же, где располагался роботизированный горно-производственный комплекс. Элен еще не приходилось туда ездить, все-таки это вотчина Вити и Славика. Но четвертой ее специальностью, которую девушка принялась изучать уже на базе, была инженер-электрик.

И так уж получилось, что в основном занимался с ней Слава. Парень мстил француженке за те часы и дни, что она гоняла его по оранжерее. Заставлял девушку читать нудную документацию, разбираться со схемами. А сегодня, по приказу командира, взял с собой на устранение аварии.

От этого Элен было немного тревожно, но весело.

Она, конечно, понимала, что никакой это не реактор, а лишь его муляж, что мощные токи и огромные напряжения заменены на безопасные, а роботокомплекс не плавит реголит и выделяет из него ценные металлы, а только урчит и погромыхивает. Но если постараться это забыть, то становилось даже страшновато.

Вот, кстати, приземистые строения показались в распадке между холмами. Славик лихо подвел тележку к самому контрольному модулю. Неуклюже поднялся и спрыгнул в красноватый «марсианский» снег.

– Никаких манер, – вздохнула Элен, все еще играя в богатенькую особу. Почти играя. – Могли бы руку подать даме.

Славик обернулся, неохотно протянул к ней клешни.

Но Элен проигнорировала галантный жест этого солдафона и спустилась с транспорта сама. Ноги по колени утонули в рассыпчатом сибирском снегу. То есть марсианской пыли, конечно!

Юные космонавты, переваливаясь и выдергивая ноги из снежного плена, направились к шлюзу. Вот чего сымитировать создатели лагеря не смогли, так это уменьшенной в три раза гравитации. А жаль. Попрыгать бы, как это делают космонавты в репортажах о лунных базах.

Кстати сказать, буквально позавчера показывали российскую станцию. Там участники шестнадцатой экспедиции праздновали окончание строительства. Теперь она стала почти точной копией их «Купола-П», только немного меньшего размера. Даже внутренний интерьер был знакомым!

«А у нас на Луне пока что лишь маленький пост», – чуть позавидовала русским Элен.

Славик открыл дверь шлюза, и они вдвоем втиснулись в крошечную коморку. Задраили за собой люк и принялись менять марсианскую атмосферу на земную.

Минут пять пришлось стоять вот так, прижавшись скафандр к скафандру, с новороссцем. Тоже мне романтика!

Немного обидно. Парень все еще вызывал у Элен приступы неприятия, уж слишком чуждому обществу он принадлежал. Но, одновременно, он становился все более симпатичным в ее глазах. Странная такая двойственность отношений. И, похоже, это взаимно. Иногда за его хмурыми и даже злыми высказываниями в ее адрес проскальзывала неподдельная теплота, от которой сладко замирало сердце.

Наконец, индикатор показал, что шлюзовая камера и помещение контрольного пункта наполнились воздухом. Славик развинтил фиксатор и открыл внутреннюю дверь. Вошел на пост управления. Он был совсем небольшим и по форме напоминал толстый полумесяц. Справа располагались пульты управления реактором и промышленным комплексом, слева – электрические распределительные щиты. Самого реактора здесь, разумеется, не было и в помине. Он был закопан под соседним холмом, вернее, насыпанным поверх него, курганом.

– Давай скафандры снимать, – распорядился Славик и пояснил: – в них слишком неудобно работать.

Юные космонавты помогли друг другу выбраться из скафандров, запихали их в шлюзовой отсек и склонились над пультом, пытаясь определить, что произошло с оборудованием.

Внезапно Станислав замер, приложив руку к крошечному наушнику, прислушался.

«Вводная с Земли!» – поняла Элен и напряглась. Раз ее передают лишь одному из них, значит, опять какую-то гадость придумали в ЦУПе. Интересно, какую?

Славик, повинуясь распоряжениям, подошел к электрической сборке, откинул переднюю панель и, грубо нарушая все правила техники безопасности, потянулся к расцепителю. Коснулся его, вздрогнул всем телом и картинно завалился на пол. И все это молча.

На мгновение Элен стало по-настоящему жутко.

«А вдруг по правде?!» – пронеслась мысль. Рассудком она понимала, что опасному напряжению здесь просто неоткуда взяться, но, все равно, мало ли что!

Но было не до страхов. Надо что-то делать!

Из головы вылетел порядок действий, казалось бы, намертво заученный ею.

Девушка кинулась к распростершемуся на полу парню, наклонилась над ним, коснулась кончиками пальцев шеи, нащупывая сонную артерию. И успокоилась, почувствовав четкое биение пульса. Но тут же маленький наушник проговорил суровым взрослым голосом:

– Пульса нет, дыхания тоже. Действуй.

Вот гады! Придется реанимировать!

Девушка беспомощно оглянулась по сторонам. В помещении ни одной лишней вещи, ни одной салфетки или тряпочки. У нее в карманах, естественно, тоже.

«Значит, придется…»

Ее аж передернуло от осознания того, что предстоит сделать.

Но некогда было переживать.

Элен села на пятки справа от парня. Ей, левше, было неудобно, но правила есть правила. Она запрокинула голову лежащему с закрытыми глазами Славику. Придержала ее левой рукой. Большим и средним пальцем правой взялась за нижнюю челюсть и потянула ее вверх, приоткрывая рот. Помогла этому указательным пальцем. А мизинцем и безымянным опять нащупала сонную артерию. Она, как не в чем ни бывало, продолжала пульсировать.

Элен глубоко вдохнула и, склонившись над товарищем, припала к его губам. С силой резко выдохнула воздух. Ощутила сопротивление, которое тут же исчезло.

Подняла лицо, еще раз вдохнула. Прижалась губами и выдохнула. Пальцы почувствовали, как быстро и сильно забилось сердце паренька. Это почему-то разозлило девушку.

«Он еще и удовольствие получает!» – возмутилась она.

Встала над ним на колени и приставила ладони выпрямленных в локтях рук к середине груди.

– Не сильно, лишь обозначь движения, – предупредил невидимый наблюдатель.

«Они там развлекаются!»

Элен еле сдержала себя. Ей хотелось придавить этого гнусного русского со всей силой, но врачебная этика, которую она успела усвоить, не позволяла причинить ему вред. Но все равно она толкала его значительно сильнее, чем было нужно для имитации.

Славик даже закряхтел. Но глаз не раскрыл, изображая обморок.

Отсчитав двенадцать надавливаний, Элен опять наклонилась над ним и дважды вдохнула воздух в ощутимо покрасневшего паренька.

А вот это ее как-то успокоило. То, что он тоже смущается от происходящего, как-то сблизило француженку с новороссцем. Девушка даже почувствовала теплое чувство к человеку, о котором она, пусть понарошку, но заботилась, которого старалась вернуть к жизни.

Так продолжалось минуты три. Элен основательно вспотела, руки стали уставать, а от частых глубоких вдохов закружилась голова.

– Достаточно. Ты чувствуешь, что появился пульс.

Еще бы его не чувствовать. Сердце Славика бьется как сумасшедшее, а лицо уже не розовое, а красное.

Элен устало села рядом с продолжающим изображать бесчувственное тело Станиславом.

– Ой! Теперь надо позвать помощь! – встрепенулась она. Кинулась к пульту, нажала клавишу аварийного вызова и, дождавшись, когда ей ответил встревоженный голос Виктора, затараторила:

– Славика ударило током. Я реанимировала, но он без сознания. Нужна помощь.

– Понял! – тут же отозвался командир. Одеваюсь и выхожу к вам. Заботься о Станиславе.

– Да!

Элен открыла ящичек экстренной аптечки и уставилась на запакованную марлевую повязку.

– Ну и дура же я! – вслух по-французски обругала себя девушка. Облизнула губы. Они чуть побаливали от того, что только что с силой прижимались…

«Это ведь мой первый поцелуй! – с ужасом подумала девушка. – Ну почему так?! Верните мне его!»

Она мрачно порылась в медикаментах. Достала таблетки «Кардиохрона», выдавила на ладонь две штуки, склонилась к Станиславу, мстительно широко раскрыла ему рот, ухватилась за кончик языка, который дернулся, пытаясь ускользнуть. Сжала между пальцами и сунула две полупрозрачных пилюли под него. Закрыла пасть этому гаду так, что ощутимо щелкнули зубы, и повернула голову на бок.

Опять устроилась рядом на полу и принялась ждать, поглядывая на юношу, все так же лежащего с закрытыми глазами.

Минут через пятнадцать в ее наушнике раздался голос Виктора:

– Подхожу. Освободи и закрой шлюз.

Девушка поднялась, втащила в помещение пустые скафандры, отчего сразу же стало тесно, прикрыла внутренний люк.

 

 

Славик так и не пришел в сознание. Противные дядьки из центра управления продолжали издеваться. Теперь им, видите ли, хотелось понаблюдать, как детишки будут транспортировать товарища на базу.

Элен и Виктору пришлось запихивать тело в скафандр. И Славик им в этом совершенно не помогал!

Потом они вдвоем дотащили его до тележки, усадили и закрепили ремнями.

И Элен уселась за руль.

– Отвезешь на базу, сразу же отправляй сюда Кэйлаш, – распоряжался Виктор. – Вы с Тимуром занимайтесь Станиславом, а мы с ней будем искать и устранять неисправность.

– Понятно, – устало ответила Элен. Взялась за рычаги и неторопливо повела транспортер к далекому кургану, под которым расположилась такая родная и уютная станция.

 

 

 

Глава 20. Высокая комиссия

 

24.11.2036

Пекин, КНР

 

 

Заместитель председателя госсовета КНР Фэн Джинхэй оглядел собравшихся тяжелым взглядом. Кивнул вице-президенту академии наук:

– Товарищ Мэй Деминг, прошу вас.

Моложаво выглядящий ученый негромким голосом сообщил:

– Три дня назад я направил вам подробный доклад. С тех пор никаких серьезных изменений не произошло. На сегодняшний полдень средняя температура Фобоса составляет 837 градусов Кельвина. Наблюдается ее рост на 12 градусов в сутки. Начала проявляться тенденция к замедлению возрастания. Согласно последним моделям ожидается, что максимальной температуры поверхность спутника Марса достигнет ко второй декаде января. Мои сотрудники прогнозируют ее в 1030-1070 градусов. Затем начнется медленное остывание. Через год, ко времени следующего противостояния, Фобос остынет до 800-850 градусов по Кельвину, или до 600 по Цельсию.

– Понятно, – кивнул председатель особой комиссии. – Сюй Цзин, ваше мнение осталось прежним?

– Да, – коротко ответил директор ГоЦзяХанТяньЦзюй – Китайского Национального Космического Управления. – Мы успеем создать и запустить автоматическую станцию. Но будет она очень простой и небольшой по габаритам. Температура позволит нам совершить посадку, если не произойдет очередного всплеска магнитного поля. К сожалению, построить аппарат, полностью защищенный от электромагнитных импульсов, так быстро мы не сумеем.

– Придется ограничиться тем, что сможем, – вздохнул Фэн Джинхэй. – Товарищ Цай Мин, доложите, как дела у соперников.

Импозантный пожилой мужчина с глубокими залысинами демонстративно пожал плечами:

– Все так же. Русские запустят собственную небольшую станцию. Они изготовляют аппаратуру для нее на микролампах. Задел в этом у наших северных соседей очень хороший, еще с советских времен. Но главным направлением они видят продолжение сотрудничества с Японией. Джакса успеет собрать и отправить к Марсу большую станцию, практически аналогичную «Джаконэзуми». Опять будут координировать ее работу со «Светланы». Нам стало известно, что Росскосмос срочно заменил одного из членов третьей марсианской экспедиции на Рёку Камэнаси. Он был дублером Ханы Хаякавы, и очень хорошо подготовлен к миссии.

Председатель кивнул, давая понять, что в курсе.

– По американцам, – чуть поморщившись, продолжил представитель разведывательного ведомства. – Аппарат НАСА тоже будет большим и достаточно совершенным. К сожалению, мы не можем конкурировать этими державами.

Он укоризненно посмотрел на Сюй Цзина.

– Вы прекрасно знаете, что по программе изучения космоса Марс не является нашей целью до середины сороковых годов, – ответил на его реплику директор ГоЦзяХанТяньЦзюй.

– Ладно, что можем, то и сделаем – примирительно поднял ладонь председатель комиссии. – Цай Мин, поясните ваше мнение об операциях «Ше яошанг» и «Йейинг».

– Я считаю, что их надо окончательно свернуть, – ответил разведчик. – Неудача с Ханой Хаякавой позволила спецслужбам Японии раскрыть нашу сеть. Это само по себе огромная потеря. Но продолжение попыток выкрасть одного из участников экспедиции или саботировать работы по космическим станциям станут для нас полной катастрофой. Россия и Япония и так все больше сотрудничают с Южным Треугольником. По нашей информации Япония приступила к строительству серии современных корветов для Филиппин, Россия подписала соглашение по поставке в Индонезию ста двадцати самолетов Су-57, и все более активно сотрудничает с Вьетнамом в космической сфере. Ханой, благодаря этому, перенес пробные пуски средней ракеты на начало 2038 года и ускорил работы по пилотируемому аппарату. В свете углубляющегося противостояния между нашей страной и Треугольником, это выглядит угрожающим. Серьезных результатов подобными действиями мы не добьемся, как я вам докладывал с самого начала, а политические потери будут катастрофическими. Русские космонавты очень хорошо охраняются КГБ, Хана Хаякава тоже под колпаком. А Киран… Его уж точно не стоит трогать. Индийский программист становится очень значимой фигурой международного уровня. Резонанс будет чудовищный.

– Жалко. Хотя, да, вы правы, – со вздохом согласился Фэн Джинхэй. – После обнародования русскими и японцами информации с «Джаконэзуми» и создания международной комиссии силовые операции потеряли привлекательность. Давайте на этом закончим наше совещание. Продолжайте работы по намеченным планам. Следующий раз я соберу вас через две недели.

 

 

 

Глава 21. Труженики и тунеядец

 

24.11.2036

база «Купол-П», полуостров Таймыр, Россия

 

 

Славик чувствовал себя отвратительно.

Нет, разумеется, у него ничего не болело. Удар током, потеря сознания, кома и серьезные электротравмы были чистой воды притворством. Парень старательно все это изображал, повинуясь тихим распоряжениям, что нашептывал ему через крошечный наушник далекий наблюдающий.

Правда, не обошлось без нескольких синяков и побаливала грудь от чрезмерно активного массажа сердца, но юноша предпочел бы, чтобы боль была еще сильнее. Это куда лучше, чем видеть через щелочку чуть-чуть приоткрытых глаз злые взгляды, которые время от времени кидала на него Элен.

Впрочем, злость проскальзывала лишь пару раз. Девушке было явно не до этого. Она изо всех сил старалась сделать все по-настоящему. Славик прекрасно видел, как трудно ей давалась реанимация. Как тяжело было ворочать его обмякшее тело, запихивая в скафандр и тащить вдвоем с Виктором к тележке, а потом, вместе с Тимуром, в медицинский отсек базы.

У Славика разок промелькнула гаденькая злорадная мысль: «Так ей и надо, неженке!», но он быстро ее прогнал, и потом долго чувствовал неприятное послевкусие. А еще парень ужасно хотел подыграть своей спасительнице, как-то облегчить ей работу. Но не делал этого. Происходящее было для воспитанника военного училища не впервой. Ему и раньше приходилось изображать раненого во время учений и тренировок санитаров. И он накрепко усвоил, что помогать своим товарищам нельзя. За это наказывали всю команду.

Так что Станислав постарался расслабиться… Далее следовало бы продолжить известное выражение словами: «…и получать удовольствие», но тут все было очень сложно. Когда он первый раз почувствовал прикосновение губ Элен, то чуть не задохнулся. И не от того, что девушка с силой принялась его надувать как воздушный шар. У шестнадцатилетнего парня была маленькая тайна. У него, в отличие от большинства старшекурсников, еще не было ни одной девушки. Увольнения Славик проводил в одиночестве, изредка заходя в гости к отцу и его новой семье, а обычно, просто, гуляя по городу.

А тут… Пусть это только реанимация, но уж очень похоже на первый поцелуй. Да еще от такой красивой девушки. Которая ему, несмотря ни на что, на самом деле очень и очень нравится. А после того, что он увидел сегодня, после самоотверженной помощи, которую она оказывала пострадавшему, Славик понял, что всерьез влюбился в Элен.

И, именно поэтому, лежать сейчас на стерильной койке под капельницей с физраствором и витаминками было просто невыносимо.

Потому что остальные, а особенно Элен, изо всех сил трудились.

 

 

Как только Элен привезла раненого товарища на базу, Кэйлаш взгромоздилась в седло тележки и укатила на помощь Виктору. Но пробыла она там не долго, часа полтора, пока командир не погнал ее обратно на станцию.

За это время Элен и Тимур извлекли Славика из недр скафандра, дотащили до крошечного медицинского отсека, раздели почти до гола – отчего Станислав густо покраснел, так же, как и Элен, которая старательно отводила глаза от неожиданно прорисовавшегося в трусах…

Она, не глядя, накинула на бедра юноши простынку и принялась колдовать над приборами. На пару со своим помощником она подключила к Славику кучу датчиков, прижала к сгибу локтя и закрепила там эластичными лентами инъектор. Тоненькая игла автоматически отыскала вену и, проткнув ее, начала по капельке вводить в организм курсанта совершенно безвредную жидкость, обогащенную витаминами и прочими полезными веществами.

При этом Элен хмурилась и покусывала нижнюю губу, вглядываясь в дисплеи. Там все было плохо. Операторы «с Земли» постарались, передавая на приборы очень тревожные данные.

Так что Элен надолго погрузилась в работу.

Она закончила ее лишь за пять минут до того, как в динамиках громкой связи раздался обеспокоенный голос Виктора.

– Ребята, у нас большая проблема! Реактор не удается привести в норму. Придется его гасить. Я займусь этим сам, а Кэйлаш отправляю на базу. Ее задача поотключать все оборудование, которое только можно. А вам предстоит тяжелый труд. Надо срочно развернуть солнечные батареи.

«Бред какой-то! – подумал Славик. – На улице полярная ночь!»

Но по легенде станция размещена на шестьдесят первой параллели в южном полушарии, и сейчас, когда там тоже зима, Солнце поднимается хоть ненадолго и невысоко, но совсем не пропадает. Так что, пусть несколько часов в день, встав почти вертикально, но солнечные батареи могут подзаряжать аккумуляторы и обеспечивать минимум потребностей базы.

«Купол-П» можно было бы построить и южнее, где-нибудь в Якутии, чтобы добиться большего сходства с условиями освещения, но первоначально марсианскую базу планировали разместить ближе к южному полюсу. Лишь в позапрошлом году ученые обнаружили ледяное подземное озеро на краю плато Сизифа. Оно, конечно, во много раз меньше знаменитого замерзшего моря на юго-западе равнины Утопии, но, зато, было открыто российскими исследователями. Американцы сразу же заявили, что свою станцию будут строить в районе «Утопического моря». Конечно, можно было поступить так же, как китайцы на Луне, когда они разместили свою базу невдалеке от американской на южном полюсе. Русская, японская, французская и индийская станции разместились на северном полюсе Луны, и Китай решил, что не хочет «толкаться с ними локтями» и предоставлять американцам безраздельно властвовать на юге. К тому же это было еще одним пинком бывшему «хозяину мира» от победившей его в 2024 году новой крупнейшей мировой сверхдержавы.

Будет совершенно не удивительно, если они и на Марсе обустроятся рядом с американцами.

А вот Россия демонстративно показывала, что «космос большой» и заниматься его дележкой со своим старым противником она не собирается.

Об этом и многом другом думал Станислав Бойченко, валяясь под капельницей, в окружении попискивающих медицинских приборов. Этим он пытался отвлечься от мыслей о своем тунеядстве. Было жутко неприятно лежать в боксе в то время как все остальные напряженно борются за живучесть станции.

 

 

– Я быстро! Все отключу и к вам на помощь! – заявила Кэйлаш, подъезжая к станции.

– Давай! – согласился Тимур. – Я уже запустил программу частичной консервации. Посмотри по протоколу, может, еще чего-нибудь придумаешь.

– Обязательно! Спасибо, Тимур! – с прорезавшейся теплотой, в обычно негромком и стеснительном голосе, отозвалась индианка.

Элен почему-то представила ее в образе белокурой жрицы из их виртуальных игр и невольно улыбнулась. Все-таки скромная и тихая девушка – лишь маска Кэйлаш. На самом деле она не такая. И это замечательно!

Но отвлекаться было некогда.

Француженка схватила зажим стропы и зафиксировала на краю панели солнечной батареи.

– Готова! Вира помалу! – козырнула она выученной русской командой.

– Понял! – отозвался из кабины транспортера Тимур.

Космические профессии – вещь очень строгая. Да, каждый участник экспедиции имеет две-три основные специальности и еще одну осваивает сейчас. Но операторы дистанционного управления – Тимур, Владимир и Станислав. Значит, сидеть в кабине и управлять краном – крепкому парню, а работать стропальщиком и ворочать тяжелые батареи – хрупкой девушке.

Элен схватилась за следующую панель, потянула ее из паза, в котором она хранилась. Панель во что-то уперлась, застопорилась.

Элен повисла на ней всем весом, сдвинула с места.

– Уф! – рука машинально поднялась к вспотевшему лбу, и глухо стукнула по стеклу гермошлема.

Девушка, не давая себе передохнуть, потянулась за стропой, покачивающейся над головой. Руки неприятно слабели и дрожали от непривычных нагрузок. Элен уже сейчас ужасно устала. День выдался просто кошмарным, и конца ему не виделось.

Кэйлаш присоединилась к ним только к третьему рейсу.

– Извините, – тихо сказала девушка. – Я задержалась. Не могла разобраться, что еще отключить, чтобы хватило от батарей питания.

– Мою оранжерею ты оставила?! – встрепенулась Элен.

– Да, но уменьшила освещение и циркуляцию воды.

– Это опасно! Растения могут умереть! Надо скорей включить батареи. И я побегу смотреть, что ты там наотключала!

– Конечно, – согласилась индианка.

– А медотсек как поживает? – осведомился Тимур. – Пациента ты нам не заморозишь?

– Нет, я там ничего не трогала!

– А надо было! – зло вырвалось у Элен. – Лежит там, пока мы…

– Не надо, Элен, – негромко попросила Кэйлаш. – Стасику и так хуже нас всех.

– Это еще почему?

– А ты поставь себя на его место, – посоветовал Тимур. – Мы трудимся изо всех сил, а ему валяться и изображать больного.

– Ну и что?

– Есть такое понятие – совесть, – пояснил голос Виктора. – А у курсанта Бойченко, она еще и коммунистическая.

– Пф! – фыркнула Элен, но так, для порядка. Она представила, что вот так лежит себе в кроватке, а остальные надрываются. Бр-р!..

– Так, мы приехали! – подал голос Тимур. – Элен, в кузов – стропуй. Кэйлаш, принимай на грунте.

Девушки выбрались из кабины. Это было несложно – дверь не герметизировали и воздух не накачивали. Элен по коротенькой лесенке взобралась в кузов и принялась опять одну за другой цеплять панели батарей.

Потом все вместе взялись их устанавливать, подключать, тянуть кабель к станции.

На базу космонавты вернулись, когда запас кислорода уменьшился до трети. Элен еле-еле выбралась из скафандра. Руки и ноги казались совершенно чужими, приходилось прилагать усилие даже для простейших движений.

– Надо пойти посмотреть оранжерею, – тихо прошептала француженка.

– Хорошо, – отозвался Виктор. Командир пришел на станцию буквально за десять минут до их возвращения. Такой же усталый и хмурый. – Тимур, давай проверим, как там пострадавший.

 

 

Славик встретил их обиженным взглядом. На щеках явно прорисовались желваки от стиснутых челюстей.

– Очнулся? – осведомился Виктор.

– Да, полчаса назад.

– Не злись, – попросил его Тимур. – На твоем месте мог оказаться любой из нас. А ты хорошо все исполнил. Я бы так, наверное, не смог.

Станислав отвернулся, тихо спросил:

– Как там… девочки?

– Живые. Но устали сильно, – ответил Тимур. – Не беспокойся, Элен только делает вид, что злится на тебя.

– При чем тут она?! – встрепенулся курсант. И чуть слышно: – То есть… Пусть злится, я заслужил.

– Тяжелый случай! – заметил Виктор. – Ладно, Тимур осмотри пациента, если все нормально, перенесем его в каюту.

– Вот еще! Я и сам могу! – возмутился Славик.

– Это уже мне решать! – зловещим тоном сказал Тимур и потер руки.

 

 

Элен заглянула к «больному» через час.

Постучалась в дверцу, и, не ожидая ответа, отодвинула ее в сторону.

Спальня Славика была на верхнем ярусе и девушке не пришлось наклоняться. Она устало ухватилась тонкими, чуть дрожащими от усталости пальцами, за край лежанки, посмотрела на Славика.

– Как себя чувствуешь?

– Отвратительно, – хмуро ответил парень.

Элен вопросительно приподняла светло-русую бровь.

– Ощущаю себя подонком, – пояснил Станислав.

– Зря. Ты не виноват. И спасибо, что не мешал тебя спасать. Очень полезный опыт.

– Прости, – тихо попросил Славик.

– Потом, когда-нибудь, – чуть высокомерно ответила девушка.

И внезапно встретилась с ним глазами. Ярко вспыхнула щеками и поспешно отвела взгляд. Заметила две фотографии на стенке.

Молодая женщина с грустными и какими-то тревожными глазами. И еще две женщины – русская и японка, обнявшиеся, веселые, в одинаковых темно-синих комбинезонах с эмблемами Росскосмоса.

– Это Хана и Анастасия? – спросила Элен.

– Ага, – чуть смущенно ответил Славик.

– А тебе кто из них больше нравится? Мне – Хана.

– А мне – Анастасия, – и, совсем тихо: – Ты на нее похожа.

– И потому тоже тебе нравлюсь? – вскинулась девушка.

– Нет, не поэтому, – серьезно сказал Станислав.

Повисло неловкое, какое-то наэлектризованное, молчание.

– Я пойду, – негромко сказала Элен. – Надо еще раз заглянуть в оранжерею, проверить как дела.

И, как-то нехотя развернувшись, направилась к шлюзу.

 

 

 

Глава 22. Новое назначение

 

18.12.2036

Звездный, Московской области

 

 

Полковник Игорь Мыскин сидел в своем кабинете и думал, как он докатился до жизни такой?

А причиной послужил «тектонический сдвиг» в руководстве. Андрей Николаевич, одиннадцать лет руководивший центром подготовки космонавтов, заявил, что: «Стар я стал с этими оболтусами нянчиться!» и окончательно ушел на пенсию.

Продолжать его дело назначили молодого пенсионера Александра Александровича. Тому по возрасту уже пора было приземлиться, а после первой марсианской экспедиции, которой он руководил, и подавно пришлось остаться на Земле. Все-таки дозу радиации они схлопотали основательную. С другой стороны Александр Александрович был одним из опытнейших космонавтов, первый раз полетел даже раньше, чем Андрей Николаевич, а последние годы занимал должность командира отряда космонавтов.

Вот эту почетную синекуру и предложили Игорю. И он дал согласие. Хотя, прекрасно понимал, что на самом деле не такая уж она и халявная. В современной российской космонавтике быть командиром отряда в сто семь действующих космонавтов и шестьдесят кандидатов, обучающихся в центре, нелегко. А тут еще и новый набор в двадцать четыре человека, который начался месяц назад. Даже просто пообщаться со всеми этими людьми было не просто, а вникать в их проблемы, судьбы…

Нет, это не обязательно, для подобного есть целый штат психологов и руководитель центра, который, по введенной Андреем Николаевичем традиции, является и главным кадровиком, но Игорь был слишком ответственным человеком, чтобы, получив должность, ничего не делать.

Так что он вот уже две недели вчитывался в личные дела, общался с космонавтами и думал: «Ну зачем я согласился?!»

Но отказываться от работы Игорь так и не научился. Да и авторитет его среди космонавтов сложился весьма и весьма серьезный. Сначала его космическая судьба складывалась не особенно успешно. Всего пара полетов к Луне, причем не на поверхность, а на орбиталку. И вдруг – начальник экспедиции к Марсу.

Для Игоря – вдруг. На самом деле его назначение не было случайным. Те, кто работал рядом с ним, давно уже воспринимали подполковника Мыскина, как надежного и ответственного товарища. А обрушившаяся на него слава довершила дело.

Пожалуй, только один старый приятель – Илья Курамшин – хмурился. Амбициозному космонавту то ли не везло, то ли действительно Андрей Николаевич его недолюбливал, но он до сих пор слетал только в те же две лунные экспедиции, что и Игорь. И Мыскин чувствовал, что Курамшин сильно ему завидует. Это отдалило прежних друзей.

Зато Ашот и Жора радовались новому назначению друга.

– Ну наконец-то, дорогой, ты человеком становишься! – прокомментировал новость Ашот. – А то, все никак. И, раз уж с женщинами у тебя не получается поладить, то хоть космонавтами покомандуешь.

– Спасибо на добром слове! – ответил Игорь.

Но Ашот только начал развивать свою мысль:

– И ладно, летал бы ты со старыми и облезлыми мужиками, вроде меня! Но провести чуть ли не год на одном корабле с такими красавицами и умницами как Настя и Хана, и вернуться на Землю холостяком – это достойно святого подвижника! Или идиота, дорогой мой.

– Насчет умницы Ханы, мне понравилось, – встрял Жора.

– А что Хана? Хорошая девочка. Ну да, злая иногда бывает, и обматерить может как сапожник. Но это же любя! А Настя Белякова так вообще мечта, а не девушка! И как это ты ее какому-то штатскому упустил? А еще подполковник называется!

– Сам такое слово! – вернул ему Игорь с улыбкой. – Настя молодец, что нашла-таки себе подходящего мужчину. А я староват для нее буду.

– Какой староват?! Ничего не староват! – возмутился Ашот. – И я не староват был бы, если бы не моя Наира! Кстати, Игорь, тебе сколько?

– Уже сорок три.

– Еще сорок три! Самый возраст для мужчины! Я бы на твоем месте Настю украл и в горы увез! Знаешь, у нас на Кавказе есть такая традиция…

– Знаю-знаю! – со смехом отозвался Игорь.

– Нет, Ашот, ты не прав, – веско заметил Жора. – В горы сейчас не актуально. А вот на Лютецию, в самый раз будет!

– Да ну вас! – в шутку разозлился Игорь.

Хотя, в каждой шутке есть доля правды. Нет, начальник экспедиции не был влюблен в свою подчиненную. Но их дружба постепенно становилась настолько сильной, что почти перешла грань дружеских отношений, делая их чуть ли не родственниками.

 

 

Поэтому, когда дверь в кабинет командира отряда космонавтов распахнулась и на пороге появилась напряженная как пружина Хана, выпалив: «Где Настя?!», у Игоря сжалось сердце.

– Что с ней?! – сразу же подобрался Мыскин.

– А ты не знаешь?! Вот конспираторша! Я думала, она первым делом к тебе побежит, в жилетку плакать!  – удивилась Хана, и все тем же звонким от негодования голосом объяснила: – Позвонила мне вчера вечером. То есть у меня в Токио уже утро было. Вся заплаканная, глаза красные. Сказала, что забрала заявление из ЗАГСа. Я попытаюсь выспросить: что, да как? Она только ревет и отключила телефон. Я пытаюсь ей отзвониться – молчит! Я бегом в Джаксу. Так мол и так, если меня прямо сейчас не посадите на самолет до Москвы, разнесу наХХХ все агентство! Начальство испугалось, запихало меня в гиперджет. Причем, билетов свободных как всегда не было, и мне пришлось лететь в каюте со стюардессами. И вот – я здесь и спрашиваю тебя: «Где? Моя? Подруга?!»

 

 

 

Глава 23. Прийти в себя

 

18.12.2036

Королёв, Московской области

 

 

– Такие вот дела, Хана, – закончила я свой невеселый рассказ.

В очередной раз шмыгнула носом и утерла мокрые глаза.

Никогда бы не подумала, что стану такой плаксой! Обычно, чем мне паршивее, тем больше я стараюсь выглядеть веселой. Или, если нет на это сил, то, хотя бы, отстраненно философствующей. Те, кто меня не очень хорошо знают, считают, что я черствая. Но это не так. Просто – защитная реакция организма, который отключает эмоции. Как предохранитель срабатывает, не давая мне раскисать.

Но на этот раз спастись не удалось.

Слишком резко оборвалась сказка. Пошли под откос все мечты и планы на обустройство уютной личной жизни. А Роман, которого я уже почти полюбила, оказался…

Впрочем, наверняка, он во всем обвиняет меня. И не без оснований. С его точки зрения – это я предала нашу любовь и поступила с ним жестоко и подло.

Когда, три дня назад, я окончательно поняла, что никакая у меня не задержка, то не стала ничего ему говорить и советоваться, а пошла и сделала аборт. И не важно, чего это мне стоило, как тяжело было на душе, как страшно и противно. Я это совершила.

Потому что не могла поступить иначе. Пускай мечта о космосе уже сбылась и превратилась в очень тяжелую и опасную работу. Но она для меня значит слишком много. И расставаться с космосом, променять его на жизнь на поверхности пусть даже самой распрекрасной планеты во Вселенной, я не могу. Это была бы уже не Анастасия Белякова, а совершенно другой человек.

А Рома… Он проговорился, что надеялся таким вот образом приземлить меня.

– Зачем тебе это?! Ты уже слетала! – с болью в голосе выкрикивал он во время нашей первой и последней ссоры. – Ты героиня! Хватит. Опять рисковать собой, улетать на целый год?! А обо мне и моих чувствах ты подумала? Или вообще не считаешь их важными?!

А я стояла и молчала. Ощущая, как с каждым восклицанием рвутся ниточки, что успели крепко-накрепко нас связать.

А мужчина, который почти стал моим мужем, продолжал добивать нашу любовь:

– Нет, ты только о себе можешь думать! Так подумай своей гениальной башкой! Тебе Тридцать два! Самый замечательный возраст, чтобы родить ребенка. А возвратишься с Лютеции своей – будет тридцать шесть! И неизвестно, какую дозу радиации ты заработаешь за этот полет! Ты и так уже облучилась. Рискнешь ли ты тогда рожать? Или опять скажешь, что тебе мало, и хочется еще в космос?

Я кивнула. Потому что все это было правдой, и я прекрасно это знала. И потому, что осознавала, что буду летать, пока меня не спишут на Землю.

– Вот видишь! – не унимался Роман. – Ты так и останешься без детей! И тогда зачем наша семья? Чтобы я сидел и ждал – вернешься ли ты из очередной экспедиции? А мне это надо?! Я хочу, чтобы моя жена была рядом. Чтобы у нас все было, как у людей. Дом, дети, совместная работа. Но ты этого совершенно не понимаешь…

Последнюю фразу он произнес усталым и тихим голосом.

– Понимаю, – через силу ответила я. – Но я такая, какая есть. И не изменюсь. Прости, но это правда. И… все что ты сказал, именно так и будет.

– Ну и катись на свою Лютецию! – зло выкрикнул Роман.

Резко развернулся и, не попрощавшись, ушел.

Больше он мне не звонил. И я не пыталась поговорить еще раз.

Подождала два дня и забрала из ЗАГСа заявление.

 

 

Как я прожила последующие дни, не могу понять. Навалилась пустота, и, чтобы заполнить ее, я плакала. Сидела дома и ревела в три ручья. А, когда стало совсем невмоготу, позвонила Хане.

Я не могла заставить себя сообщить о случившемся никому другому.

Ни командиру, ни Кирану, ни маме. Просто не представляю, как я буду с ней разговаривать. Она так радовалась и ждала свадьбу.

Киран наверняка попытался бы меня утешить, приехал и тихо сидел бы рядом. Что до командира, так он сам бы переживал чуть ли не сильнее меня самой. А Хана…

Я знала, что как только она узнает, тут же примчится и надает мне по шее. Я ждала этого и боялась.

 

 

– Козел! – коротко произнесла Хана свое любимое русское ругательство. Ну, из тех, что цензурные. – Нася, ты подождешь меня пару часиков? Я найду его и набью морду!

– Не стоит, – вымученно улыбнулась я. – Рома с детства занимается тхэквондо. У него синий пояс.

– Это проблема, – японка, изображая задумчивость, почесала подбородок. – Я в ногомашестве не сильна. А получить по тыкве от этого гада будет не эстетично. Может, подкараулить его и огреть из-за угла какой-нибудь битой?

Я взглянула на маленькую самурайку. Она что – серьезно? А ведь с нее станется.

– Не вздумай!

– Почему? – удивилась Хана. – Зло должно быть наказано!

– Он – не зло, – вздохнула я. – Рома по-своему меня любит, и ему сейчас очень паршиво.

– Но не так, как тебе. Надо уровнять.

– Не надо.

– Тогда… – Хана призадумалась на пару секунд. – Нася, у тебя как с деньгами?

– Хватило бы на самого крутого киллера, но я их тебе для этого не дам! – попыталась пошутить я. – Хорошо с деньгами. То, что заплатили за экспедицию, на несколько лет безбедной жизни хватит.

– Замечательно. То есть, я бы тебе заняла, если что, но так будет проще. Жди меня здесь. И без глупостей! Вон, у тебя подушка еще не насквозь мокрая, поорашай ее еще девичьими слезами.

Она поднялась с диванчика, на котором мы с ней сидели рядком, и стремительно покинула мою квартирку.

 

 

Хана вернулась часа через два.

– Поехали! Карета подана! – безапелляционно заявила девушка, как только я открыла дверь.

– Куда? – насторожилась я.

– Тебе этого знать не надо! – отрезала японка.

– Что с собой брать? – обреченно осведомилась я.

– М-м… Коммуникатор! – сообщила мне подруга. – Давай быстро! Самолет ждать не будет!

Я в легкой панике огляделась. Но спорить с Ханой, когда она «закусила удила», бесполезно.

Я сняла с вешалки и напялила уютную шубу из чернобурки, нахлобучила на голову пушистую шапку из этого же зверя и, сунув в карман трубочку коммуникатора, спустилась вслед за Ханой на улицу.

Мороз защипал нос. Под ногами приятно захрустел снежок. У подъезда стоял знакомый разъездной электромобиль центра подготовки.

«Так, значит, начальство в курсе», – подумала я, забираясь в теплую духоту салона.

Уселась рядом с японкой на заднее сиденье.

– А безопасники?! – спохватилась я.

– Не переживай, все схвачено! – деловито заявила Хана и, обратившись к водителю: – В Шереметьево!

«Ага, – поняла я. – Наверное, в Японию меня украсть решила».

Мои подозрения оправдались, когда мы, быстро пройдя регистрацию, разместились в салоне гиперджета линии «Москва-Токио».

Хана молчала как партизанка, и на все мои вопросы отвечала только:

– Все увидишь.

Я прекратила это бесполезное занятие и, достав наушники, уютно устроилась в кресле.

Я даже подремала немного под свежий концерт «Но сендо фу». Приятная у них музыка и поют душевно, без надрыва. То, что надо в моем состоянии. Кошки, привычно скребущие на душе, немного угомонились.

Прилетев в аэропорт «Ханеда», мы, к моему удивлению, никуда из него не уехали.

Нас встретили два подтянутых молодых парня с жесткими взглядами телохранителей службы безопасности. Впрочем, ребята были вежливые и даже поддержали легкую беседу, которую завела Хана, явно, чтобы отвлечь меня от ненужных мыслей.

Японка время от времени поглядывала на табло расписания и, увидев там, одной ей ведомую надпись, схватила меня за руку и потянула к терминалу.

Я, путаясь в полах распахнутой шубы и сжимая в свободной руке шапку, последовала за ней. Охранники сопроводили нас и, убедившись, что мы прошли регистрацию на самолет, церемонно раскланялись.

А самолет… направлялся в город Луганвил, расположенный на острове Эспириту Санту, государства Вануату!

Я, когда прочитала на табло место прибытия, испытала шок. Хана, насмешливо разглядывавшая мою обалдевшую мордашку, не удержалась от смеха.

– Да, Нася, меха тебе там не понадобятся!

– Но я же совсем не готова!

– Там все нужное прикупим! – легкомысленно заявила подруга и повлекла меня на посадку.

В далекое островное государство летел новенький «Мицубиси коно мэн – 120» – среднего размера пассажирский лайнер дальнего радиуса. Салон бизнес-класса был небольшой и уютный. Кроме нас там разместились еще восемь японцев. Все они вежливо нам поклонились и всю дорогу неназойливо украдкой поглядывали на знаменитостей.

– Так почему Вануату? – задала наконец-то я вопрос.

– Мы решили, что будет самое то! – важно ответила Хана.

– Вы, это ты? – усмехнулась я.

– Ну, не только. Киран и Игорь меня поддержали, и Андрей Андреевич дал добро.

– Ты что, им всем рассказала?! – ужаснулась я.

– Андрею Андреевичу нет. Только то, что тебе необходимо развеяться. Но он, похоже, и так в курсе. Ваше КГБ мышей ловит, – проворчала девушка. – А Кирану и Игорю – разумеется. Они же наши друзья.

Я только вздохнула.

Хана, чтобы уйти от неприятной для меня темы, принялась перечислять прелести отдыха на южных островах:

– Там, знаешь, как классно?! Я реабилитацию именно там проходила! Ты, наверное, слышала, что Вануату – стратегический партнёр Японии. Мы им и аэропорт новый построили, и кучу бабок вложили в инфраструктуру. А они нам отдали пару островов в аренду. Мы понастроили исследовательские центры, и даже подводный город собираем, побольше французского. Ну и туристов от нас целая орава туда летает, на солнышке погреться. Сама видела – салон полный. Местные власти даже сделали японский четвертым государственным языком!

– Ладно, поглядим, что там за острова такие, – проворчала я, хотя, маленькая девочка внутри меня выплясывала и хлопала в ладоши. Всегда мечтала побывать на тихоокеанских архипелагах! Вот же Хана, заразка, угадала!

 

 

Летели долго, часов шесть. За иллюминаторами разгорелся красивейший рассвет. Я с удовольствием им полюбовалась, а потом уснула, убаюканная однообразной океанской гладью, распростершейся от горизонта до горизонта.

В небольшом, но новом с иголочки аэропорту нас опять встретили двое японцев. На этот раз парни были в цветастых рубашках и шортах, на ремнях которых совершенно неуместно смотрелись кобуры с пистолетами.

Мне было ужасно жарко в теплых джинсах и кофте. В руках приходилось таскать бедную северную лисицу. Знала бы она, что ее шкурка окажется в тропиках, удивилась бы.

Опять машина, на этот раз с кондиционером.

Мы проехали по ярко освещенным улочкам симпатичного южного города, выбрались на неширокую ровную трассу и почти час ехали вдоль обалденно прекрасного океанского побережья, а потом среди невысоких холмов, покрытых рощицами, садами и ухоженными полями, на север, в городок Порт-Орли.

Я все ждала, когда покажутся деревянные хижины местных жителей. Но, увы, городок был современный, с новенькими домами и тремя красивыми отелями.

– Вон тот принадлежит Джаксе! – сообщала Хана, показывая рукой на самый роскошный из них. – Я тут почти три недели прожила! Меня, наверняка, еще помнят.

– Не сомневаюсь, – усмехнулась я.

 

 

Быстро заселившись в просторный двухместный номер, я побросала все свои вещи – шубу и шапку – и, позволив Хане схватить себя за руку, отправилась в супермаркет, где, не глядя на цены, накупила себе всякой курортной ерунды.

А потом был Океан! Теплый и ласковый, уютный и волшебный!

Хана густо намазала меня кремом против загара, и я стала похожа на зомби – белая как мел.

Окружающие на меня оглядывались. Еще бы! Все или темнокожие, или бронзово-латунные, как Хана. Редкие европейцы сочувственно вздыхали, посматривая на меня.

Ну и ладно! Мне на это наплевать, когда кругом такая красотища!

 

 

Ужинать мы устроились на открытой веранде отеля в кафешке со шведским столом. К нам присоединились двое Ханиных приятелей – Терро и Джамес. Оба были из местных, но скорей полукровки, чем коренные жители. Высокие мускулистые парни, улыбчивые и удивительно легкие в общении. Они бойко говорили на японском с незначительным акцентом. Когда я этому удивилась, Джамес пояснил:

– Сейчас в школах везде японский учат. В хороших школах. А потом мы едем в Японию в университеты. Я учился в Осаке, а Терро – в Токийском технологическом, как Хана. И мы оба работаем на Джаксу.

– А кем?

– Терро у нас умный, он механик. Корабли обслуживает. Но не космические!

Парень широко улыбнулся, показав ослепительно белые зубы.

– А ты?

– Я доктор! За Ханой присматривал, пока она еле ползала! Носил ее на руках!

Я внимательно его оглядела.

– Что? Не веришь?

– Не-а! – ответила я. – Не вижу шрамов от когтей и следов укусов.

Парень громко захохотал.

– О чем это вы тут беседуете? – подозрительно спросила Хана. Она с Терро возвращалась от стойки, неся в каждой руке по бокалу с коктейлем. Протянула один мне. – Вот держи!

Я взяла и машинально отпила. И чуть не поперхнулась, с возмущением воскликнув:

– Хана! Ты же знаешь, что я спиртное не пью!

– Сегодня можно! Даже нужно! – приказным тоном заявила Хана. – Джамес, скажи!

– Да! Очень даже нужно! Это я тебе, как врач говорю. И «Южное солнце» – легкий совсем!

– Ну, если и ты тоже… – замялась я, еще раз попробовав коктейль. Он был очень вкусный, в меру сладкий и кисленький. И алкоголь в нем почти совсем не чувствовался.

– Так… – Хана уперла кулаки в бока. – Ты смотри мне, Нася, будешь охмурять моего парня – пришибу!

Я поставила бокал и замахала руками.

А Хана заговорщически наклонилась ко мне и на самое ухо прошептала:

– Ты лучше с Терри поговори. Спроси его что-нибудь про твое любимое анимэ. Он тот еще отаку.

Я взглянула с интересом на парня, что, лавируя между столиков, нес к нам поднос с какими-то вазочками и бокалами.

И часа на два мы с ним выпали из реальности.

Терро и правда был заядлым анимэшником. Тут же раскрыл экран большого коммуникатора, и мы с ним углубились в обсуждение любимых сериалов.

Я лишь краем глаза заметила, как Хана и Джамес принялись миловаться.

«Ну и правильно! – подумала я, и даже немного позавидовала подруге. – Хорошо быть без комплексов и легко относиться к жизни. Не то, что я».

Терро внимательно на меня посмотрел. Видимо, у меня на лице опять появились следы недавней беды.

А затем парень пододвинулся ко мне и мягко обнял.

Я чуть было инстинктивно не сбросила его руку, но подумала: «Какого черта?!», и не стала отстраняться.

 

 

Утром, за завтраком, я была, судя по всему, красная как рак.

Хана подперла ладонью щеку и любовалась на меня, смущенную.

Еще бы.

Никогда не думала, что я на такое способна!

Оказывается, еще как.

И, что любопытно, я, хоть и смущалась, но совершенно не чувствовала, что поступила плохо. Наоборот, бурная ночь оставила в душе удивительно теплое послевкусие, смыла душевные терзания последних дней.

Следующая неделя промелькнула, как сказочный сон, полный солнца, океана и страсти. И, когда Хана со вздохом сказала: «пора возвращаться», я возмутилась:

– Зачем?! Тренировки начнутся только после Нового Года! Еще куча времени!

– Нася, я тебе не перестаю удивляться, – тихонько улыбнулась подруга и продолжила, немного виновато: – Ты не знаешь меры ни в чем. Если за что-то берешься, то отдаешься этому целиком и полностью. Мне это в тебе очень нравится, но сейчас… Ты слишком сильно привязываешься к Терро. Он очень хороший парень, но подумай: тебе что, надо опять переживаний? Остановись на приятной ноте.

Я кивнула ей, соглашаясь, но все-таки проворчала:

– Могли бы и здесь праздники провести.

– Нет! – возразила Хана. – Наська, неужели ты не хочешь посмотреть на рождественский Токио? А встретить Новый Год в горах Нагано?!

– Конечно хочу! – отозвалась я. – И, ты права, надо же мне выгулять свою чернобурку. Надеюсь, снег у вас будет?

 

 

 

Глава 24. Рождество для принцессы

 

25.12.2036

база «Купол-П», полуостров Таймыр, Россия

 

 

– А чего его отмечать? – удивился Славик.

– Да ты что?! Это главный праздник! – возмутилась Элен. – Нельзя его не праздновать!

– Это у вас, во Франции, – тоже повысил голос Станислав. – А мы считаем это буржуазно-поповскими предрассудками!

– Погодите! – Виктор положил руку на плечо пышущей гневом и готовой взорваться Элен. – Стасик, думай перед тем, как сказать!

Это «Стасик» как будто стегнуло курсанта. Он ужасно не любил, когда его так называют. Почему-то это имя ассоциировалось у него с мелкими рыжими тараканами, что кишели у них в общежитии, не смотря ни на какие меры дезинсекции, и которых тоже прозывали «стасиками».

– Элен, я понимаю, что ты верующая, но остальные-то у нас атеисты, – увещевал француженку командир.

– Не правда! Кэйлаш индуистка!

– Немного, – извиняющимся тоном встряла индианка.

– Вот! – как будто это означало победу в споре, изрекла Элен. – А вы русские тоже рождество празднуете! Я знаю! Седьмого января!

– Мы – нет! – опять заявил Славик!

– А в Одессе и Харькове – это выходные дни, – напомнил Тимур. – В России тоже в некоторых регионах оставили их праздничными. Например, в Ростове и Краснодаре.

– Вот видите! И разве это так плохо – праздник? – в голосе Элен что-то зазвенело и в уголках глаз появилась предательская влага.

– Нет конечно, – гораздо тише сказал Станислав. – Извини, я погорячился.

Ему вдруг стало почти физически больно оттого, что девушка так расстроилась.

– Но проводить его будешь ты сама! И готовить! – строго заявил Виктор.

– Я помогу, – негромко высказалась Кэйлаш.

– Я тоже, – сообщил Тимур и переглянулся с индианкой. – Командир, ты не подумал, что послезавтра прилетят сменщики? Так что можно совместить Рождество с прощальным ужином.

– Хм. Это мысль.

– Если так, то я тоже согласен, – сумрачно проговорил Славик, и поймал на себе чуть насупленный взгляд Элен. Вздохнул.

Как-то странно развивались их отношения после той аварии месяц назад. Между юношей и девушкой натянулась звонкая нить, которая то звучала нежной нотой, то звенела, готовая порваться и больно хлестнуть обоих.

Они старались вести себя как раньше. Но это было очень трудно. Элен порой до головокружения мечтала сблизиться с парнем, а, спустя пару минут, уже чуть ли не ненавидела его. Девушка устала от этих противоречивых чувств, но понимала, что навсегда запомнит этот месяц, как один из самых ярких и прекрасных периодов своей жизни.

Но сейчас она очень сильно обиделась на курсанта. Для нее, истой католички, как и для любого француза, Рождество действительно было самым главным праздником в году. А тут, на этой русской базе, как его праздновать?!

Елку они изготовили из подручных материалов. Виктор и Славик соорудили какую-то абстрактную конструкцию из трубок и перфоуглоков. Тимур украсил ее всякими электронными запчастями: модулями, релюшками и клеммниками.

Увидев это страшилище, Элен округлила глаза, прошептала: «Какой ужас!» и поспешно ушла в оранжерею, чтобы не ругаться нехорошими словами в святой день.

Там она собрала с грядок небольшой урожай. К сожалению, у нее на плантации не росло ни сельдерея, ни цветной капусты. Но чеснок все-таки был. Правда, для него специально обедняли грунт, выводя из него тяжелые металлы, которыми богат марсианский реголит. Делали это только для чеснока и лука – слишком уж сложная операция. А вот от других корнеплодов пришлось отказаться – они накапливали соли тяжелых металлов в десятки раз сильнее, чем наземные растения, и принимать их в пищу было бы опасно.

Еще в лотках на многоэтажных стеллажах рос шпинат, а в кладовой Кэйлаш нашла сушеный шалфей, маслины и гусиный паштет. Так что для традиционного минимума, который всегда был у них в замке на праздничном столе, не хватало только жареной рыбы и улиток.

Но тут уж увы.

– Ну, давай приступать – негромко предложила Кэйлаш, указывая на кучку пакетов с сублимированными продуктами и пластиковые консервные банки.

– Давай, – напряженным тоном ответила Элен. – Только, ты говори, что делать. Я не умею. У нас повар еду делает.

– И ты ни разу не готовила? – по-настоящему удивилась индианка.

Элен отрицательно покачала головой, чувствуя, что краснеет.

– Тогда я тебя буду учить, – серьезно сообщила Кэйлаш.

– Думаешь, получится?

– Не сомневаюсь. Ты ведь стала хорошей магичкой.

Элен улыбнулась. Да, в их регулярных вечерних рейдах по фентезийному миру она теперь участвовала почти на равных с остальными. Ей даже нравилось заучивать заклинания и придумывать из них хитрые комбинации.

– Мы потом еще поиграем? – спросила она.

– Обязательно! – отозвалась индианка и глаза ее заблестели азартом. – Мы с Тимом выберем самую интересную игру и напишем вам.

 

 

Ужин получился на удивление обильным и вкусным. И это, не смотря на то, что на станции из противопожарных соображений была лишь микроволновка.

Конечно, Элен понимала, что это никакой не Ревейон. Прежде всего потому, что не было перед ним рождественской мессы. Девушка сама помолилась в уголке оранжереи, где пристроила привезенное из дома распятие.

Но и этого ей хватило, чтобы ощутить в душе спокойное тепло и осознать, насколько она полюбила своих новых друзей. И насколько важным для нее стал Славик.

Француженка как будто источала свет, который почувствовали все остальные. Удивительно теплым выдался последний вечер впятером на станции, которая превратилась для них в родной дом.

 

 

А на следующий день прилетел вертолет. Он, как настоящий космический корабль, посверкивая огнями, приземлился на вершине соседнего холма.

Славик, облачившись в скафандр, завел тележку и поехал встречать гостей.

Опять помещения станции стали тесными. Все деловито рассказывали новичкам о жизни в «Куполе-П». Элен показывала оранжерею застенчивому худенькому юноше Юрию. Ребята и девчата оказались хорошими и очень быстро сдружились со старожилами. Жаль, только, что всего на три дня.

И настало утро двадцать девятого декабря. Когда четвертая экспедиция на «марсианскую» базу «Купол-П» покинула станцию.

Перелет в натопленном брюхе грузового вертолета, обжигающе холодный воздух военной базы, по которому подростки чуть ли не бегом перебрались в ожидающий их самолет.

И сверкающий предновогодней иллюминацией Норильск.

Прощальный ужин в одном из ресторанов города. И танец, на который Славик пригласил Элен.

Француженка удивилась, что кавалер неплохо умеет танцевать.

– У нас в Новороссии старшекурсников учат, – смущенно ответил на ее вопрос Станислав. – Считается, что офицер должен знать этикет и всякое такое.

– У тебя по нему двойки, да? – вставила шпильку девушка. Главным образом, чтобы скрыть дрожь, с которой ее пальцы держались за его плечо.

– Нет, я отличник! – возмутился Славик. Немного слишком громко. Стараясь совладать с невероятно сильным желанием зарыться лицом в золотисто-рыжие волосы девушки.

 

 

А через три часа был самолет до Москвы. Аэропорт Домодедово, где Элен и Кэйлаш попрощалась со Славиком и Виктором.

Короткий быстрый неумелый поцелуй, которым Элен наградила своего любимого.

И целая жизнь впереди.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Часть 2. ПОКОЛЕНИЕ МЕЖПЛАНЕТЧИКОВ

 

Глава 1. 2037

 

01.01.2037

космос

 

 

– Малахиты, как слишите? – с сильным акцентом послышалось из динамика связи.

Мераб Амалиев, торопливо проглотил ложку удивительно вкусного салата, в который Алиса Лоскутова накрошила драгоценную зелень из оранжереи. Легко поднялся из-за праздничного стола, тремя медленными скользящими шагами подошел к терминалу и, переключившись на международную частоту, ответил:

– Очень хорошо тебя слышу, Огюст!

– И я тоже, – расслабленно отозвался Фидель Лукин, пролетающий сейчас на лунной орбитальной станции над кратером Коперник.

– С Новым годом! – на два голоса громко поздравили французские космонавты.

– Спасибо! – так же дружно ответили Фидель и Мераб.

– Поле и Алисе особые поздравления! Целуем руки!

– Благодарю, месье! – на неплохом французском отозвалась Полина Пестова, легкой лунной походкой подойдя к микрофону. – Зря вы к нам не приехали! Вместе веселей бы отпраздновали.

– Я тоже так думаю! – перешел на родной язык Огюст Жермен. – Но плохие люди на Земле не разрешили. Сказали, что это первый Новый год, который мы на Луне празднуем, и родная Франция вся обидится, если мы будем в это время не петь «марсельезу», а с русскими водку пить.

– Так бы мы вам и дали нашу водку распивать! – встрял Фидель.

– Жалко у вас кораблик маленький, – вздохнула Алиса Лоскутова. – А то мы бы к вам сами в гости отправились, но нас целых пять человек, не поместимся.

– Увы, – сокрушенно отозвался Огюст. – Вот через пять лет мы тоже большую базу построим! Будем в гости кататься!

– Малахиты, с Новым годом! – раздался новый голос на английском.

И сразу же за ним еще один:

– С новиму годому!

– Спасибо, Рамачандра, Ямамура-сан! – ответил Мераб. – А вас еще раз с наступившим!

Новый год шел по Луне. Первыми встретили его трое японских космолетчиков на орбитальной станции. Затем пришла очередь индийцев, буквально месяц назад опустивших на поверхность спутника Земли первый модуль своей будущей базы.

А теперь праздновали пятеро россиян на недавно достроенной станции. Через три часа праздник доберется до французов.

 

 

Только китайцы не праздновали. Они принципиально отмечали Новый год по восточному календарю, а в этот день решили сделать кое-что другое.

Чжай Деминг остановил тележку на гребне кратера Шеклтон, в центре которого расположилось несколько строений автоматической лунной станции США.

Тайконавт чуть ли не физически ощущал, как на него нацелились объективы. А, может быть, и не только они.

Наверняка у американцев тоже есть оружие. Все-таки соседство со своими давними врагами – вещь опасная.

«Ну, пусть понервничают!» – позлорадствовал китаец.

Он представил, какой переполох сейчас в Хьюстоне. Как суетятся гражданские и нервничают генералы.

– С Новым годом, – прошептал Чжай Деминг по-китайски и пустил строго вверх ракету.

Она расцвела над его головой вспышками салюта.

«Вот теперь можно и возвращаться!» – подумал подполковник китайской народной армии, и повернул тележку в обратный путь к своей базе.

 

 

Кроме 18 человек, которые в этот день находились на Луне и ее орбите, в космосе первого января 2037 года трудились еще 27 космонавтов. Они разместились на восьми больших и маленьких станциях. Еще две станции – российский «Порт» и американская «Верфь-01» сейчас пустовали, ожидая следующей смены.

Кроме того, Новый год в космосе встречало еще двенадцать человек: пять пилотов частных компаний и семеро туристов. Европейское аэрокосмическое агентство и частные компании Североатлантической конфедерации США продолжали ревностно исповедовать либеральные ценности. Как известно, на вершине «пирамиды Маслоу» располагаются особенно возвышенные потребности самых успешных членов общества. Например, потребность потратить несколько миллиардов долларов и слетать на Новый год в космос. Это ведь гораздо важнее для человечества, чем строить базы на Луне, не правда ли?

А вот на японской «Камару» работа кипела.

То есть, сейчас, когда россияне праздновали Новый год, японцы только просыпались. Сака Кента проделал утренние процедуры, позавтракал, вместе с двумя товарищами облачился в скафандр и покинул маленькую тесную орбитальную квартирку.

Перед ним распахнулся величественный вид на родную планету. Парень как всегда задержался на несколько секунд, любуюсь волшебной картиной, глубоко вздохнул и запустил ранцевый двигатель скафандра.

Впереди поблескивали в солнечном свете два толстых коротких ломтика бублика – первые сегменты будущего «колеса».

Кента не переставал благодарить Богов за то, что ему посчастливилось работать здесь – в четырехстах километрах над родной Японией. Пареньку из семьи потомственных рабочих корпорации Мицубиси удалось пробиться через невероятно сложные экзамены, победить три тысячи конкурентов, метивших на это же место и, пройдя напряженное обучение и подготовку, оказаться здесь.

Космолетчик широко улыбнулся своим мыслям и включил тормозные двигатели. Мягко коснулся сегмента, который ему предстояло готовить к стыковке.

 

 

А у русских монтажников сегодня был выходной. Андрей Демьянов с грустью посмотрел в иллюминатор на дрейфующий неподалеку первый межпланетный корабль. То есть, его правильно было бы считать третьим, после грузового марсианского и «Странника». Но, как-то повелось, что Марс – это Марс, а межпланетные путешествия – это то, что дальше него. Так что «Циолковский», предназначенный для полетов к астероидам, считался родоначальником дальних кораблей.

Пока что на орбите был только новый буксир с мощным реактором почти в шестьдесят мегаватт и длинной трубой ускорителя. Сам «Циолковский» поднимут в космос через месяц и тогда бездельничать даже в праздники космонавтам никто не позволит. Монтаж противовесной системы – операция наисложнейшая.

 

 

А на планете под ними жизнь шла своим чередом. Люди рождались, влюблялись, ходили на работу, занимались любимыми делами и всякой ерундой. И умирали, кто тихо в кровати, в окружении внуков и правнуков, а кто – на поле боя.

Индийская армия прижала избитые пакистанские дивизии к Инду и методично перемалывала, не давая переправиться на Родину.

Противник и рад был бы сдаться, вот только переговоров о капитуляции никто не вел. Два сожженных ядерными снарядами города привели один из самых миролюбивых народов Земли в такую ярость, что пощады от него было не дождаться. Сверхдержава решила раз и навсегда разделаться со своим старым врагом.

Мировое сообщество сдержанно ворчало. Китай тайком, через третьи государства, помогал Пакистану, а страны Евросоюза и Североатлантическая конфедерация Соединенных Штатов Америки причитали и вопили о зверствах индийцев, но спасать голодающих пакистанцев не торопилась.

Впрочем, состояние воплей о нарушении прав человека и наплевательское отношения к этим самым человекам были характерны для осколков «старого запада». Так же они реагировали на войны в Африке, что огненным поясом протянулись к югу от Сахары и забрались в джунгли Конго, на непрекращающуюся драку всех со всеми на Аравийском полуострове, на растущую конфронтацию между КНР и Южным Треугольником.

Неспокойный наступил год, хотя, бывали и хуже.

 

 

 

Глава 2. Четыре японца

 

07.01.2037

Звездный, Московской области

 

 

В уютной кафешке за столиком возле окна разместились четверо космонавтов.

Это было бы совершенно обычным явлением, потому что кафе располагалось в сотне метров от главного корпуса Центра подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина. В вечерних сумерках, за пеленой медленно падающего снега, это трехэтажное здание виднелось расплывчатым призраком.

Необычность компании, потягивающей легкие коктейли и ковыряющейся в тарелочках с закусками, была в другом.

Все были японцами. Нет, космолетчики Страны Восходящего Солнца были здесь не редкостью, но до последнего времени их было только двое. После запуска собственной национальной программы освоения космоса Япония очень редко и неохотно шла на обмен космонавтами, предпочитая летать только на своих кораблях и на свои станции.

Единственным исключением была вторая экспедиция к Марсу, и то, только потому, что пока своего межпланетного корабля Джакса не изготовила и пришлось просить русских взять на борт «Странника» Хану Хаякаву. Та же история с полетом на Лютецию. Но внезапное изменение планов третьей марсианской экспедиции потребовало участия еще двоих космолетчиков.

– А здесь уютно, – прервал наступившее молчание Юкио Вада.

– И людей совсем мало, – поддакнул Горо Уэно. – Я думал русские будут праздновать. У них ведь сегодня Рождество.

– Они совсем по-другому его справляют, – сообщил Камэнаси Рёка, проживший в России четыре с половиной года. – Это праздник семейный, к тому же давно не государственный, только православные его отмечают. А остальные больше празднуют Старый Новый год.

– Это как? – удивился Вада и посмотрел на меланхолично потягивающую коктейль Хану.

Та не стала отвечать, предоставляя объяснять Рёке.

– По юлианскому исчислению, – пояснил тот. – Русские чтут традиции не меньше нас. И ужасно любят праздники.

– Это хорошо, – заметил Вада и тонко улыбнулся. – Предвкушаю, что посмотрю на них за время подготовки.

– Не обольщайся, – высказалась Хана. – Нас в такой оборот возьмут, что даже оглядываться по сторонам будет некогда.

– Что, правда? – делано ужаснулся Уэно.

– А тебя особенно! – злорадно усмехнулась Хаякава. – У вас старт через полгода!

– Ничего, потом будет время осмотреться и расслабиться, – с улыбкой сообщил Рёка. – Когда я к Марсу отправлюсь.

– Доволен? – спросила Хана своего старого друга и вечного соперника.

– Конечно! Ты же знаешь, я приготовился ждать еще лет пять, а тут полет подвернулся! Хотя…

– Ну да, теперь Юкио-сан тебя со второй экспедиции к астероидам скорей всего подвинет, – поддакнул Уэно.

– Ничего, пускай, – согласился Рёка. – Полететь к Фобосу и разобраться, чего это Хана-тян с ним такого сотворила, еще интереснее! Я о другом.

Хана вопросительно поглядела на чуть замявшегося мужчину.

Он вздохнул и пожаловался:

– Не хочется от Даши улетать.

– Э?! – Хана даже подалась вперед.

– Врач-окулист из центра, – чуть смущенно сообщил Рёка. – У нас через месяц свадьба. Кстати, приглашаю всех вас.

– Ну, ты даешь! – удивилась Хана. – То-то я замечала вас вместе.

– Поздравляю! – улыбнулся Уэно. – Ты последний, кто женится в нашей группе. Кроме Ханы, естественно. Она у нас принципиальная холостячка.

Девушка прищурившись взглянула на мужчину. Но согласно кивнула.

– Камэнаси-сан, а можно я к тебе на свадьбу Хитоми позову? – спросил Вада.

– Конечно! – обрадовался Рёка. – Кстати, она ведь прошла?

– Да, – с довольным видом кивнул Вада. – В этот раз было почти четыре тысячи человек на место, но она победила и теперь наша коллега.

– Вы о Миякэ-сан? – с интересом осведомилась Хана.

– Конечно! – подтвердил Уэно. – Будет у нас своя космическая семья.

– То есть?

– Мы с ней уже давно поженились, – пояснил Вада.

– О как! – Хана даже откинулась на спинку кресла, посмотрела на своего одногруппника с уважением. – А я думала, ты просто так с ней романчик крутил тогда в горах.

– Нет, я уже тогда понял, что все серьезно, – мягко улыбнулся Вада.

– Уважуха! – по-русски высказалась Хана.

– Ну, так что, точно решила холостячкой остаться? – поддел ее Уэно. – Или, поглядев на нас, решишься кого-нибудь осчастливить?

– Не дождетесь!

 

 

Месяц спустя Хана с удивлением вертела в руках букетик цветов, который поймала в ловком прыжке.

 

 

 

Глава 3. Не игра

 

18.04.2037

киберпространство

 

 

Рыженькая эльфийка сидела, уютно положив голову на плечо темноволосого воина. Ей было наплевать, что стальной наплечник должен быть холодным и жестким.

Современные игры еще не научились передавать тактильные ощущения.

И это не радовало Элен. Она бы очень многое отдала, чтобы не просто видеть эту картинку в глубине 3Д-монитора, а оказаться в виртуальном мире, ощутить всем телом близость с любимым. Но пока что приходилось пользоваться хорошо развитым воображением.

И оно помогало, даже слишком. Девушка ощущала настоящую истому и легкое головокружение. А, когда в уголке монитора замигала иконка поцелуя, сердце учащенно забилось.

«Да», – радостно подтвердила она.

Юноша наклонился и нежно поцеловал эльфийскую принцессу. Камера услужливо изменила ракурс и приблизила изображение.

Фантастика, но Элен действительно почувствовала тепло его губ, как тогда, перед Новым годом, когда они прощались в московском аэропорту.

Возбуждение поднялось, и француженка, не глядя, нажала на клавишу, и значок поцелуя замигал чаще.

«Французский!» – подумала она и даже на секунду прикрыла глаза, чтобы лучше это вообразить. Правда, в реальной жизни ее опыт в подобных делах еще отсутствовал, но богатое воображение и бушующие в крови гормоны сделали свое дело.

«Ну же, не тормози!» – мысленно подогнала она Славика.

Но новороссец оказался парнем стеснительным и чересчур сильно боялся ее обидеть. А Элен все время напоказ его останавливала. Почти напоказ. Ее католическое воспитание изо всех сил боролось с желанием близости, и последняя побеждала. Так что на самом деле девушка очень и очень хотела, чтобы Славик был смелее и активнее.

Две иконки – рука и грудь.

Первым порывом Элен было, как обычно, нажать «Нет», но она слишком этого хотела.

«Да!»

И тут, разрушая головокружительную атмосферу виртуального секса, прозвенели колокольчики вызова.

Элен быстро отменила интимные действия.

Девушка и парень на экране отодвинулись друг от дружки и теперь имели вид приятелей, смотрящих на прекрасный закат.

Справа появился овал волшебного зеркала, из которого проявились две фигуры. Высокая блондинка и широкоплечий гном.

Почему Кэйлаш всегда выбирает блондинок – понять не трудно, но что за мания у Тимура всегда играть гномами или дворфами?!

Вот они со Славиком создали персонажей максимально похожих на себя реальных. Элен даже настояла, чтобы ее парень, так же как она, оцифровал собственную фотографию! Она хотела видеть, как целуются их копии, а не непонятно кто!

– Элен, Славик, идемте на ивент! – весело предложила индианка. – Сегодня день потерявшегося дракончика! Надо его найти, спасти и ухаживать, тогда он вырастет и будет нашим общим петом! Правда, классно?

– Классно, – не могла не согласиться Элен. Хотя, на самом деле больше всего сейчас желала, чтобы эта сладкая парочка отстала от нее и Славика и дала еще помиловаться. Может быть, сегодня они бы дошли…

От этих мыслей Элен вспыхнула, и у нее задрожали руки.

Игра «Любовь и Смерть» оправдывала свое название. Особенно его первую часть. Элен подозревала, что Кэйлаш специально выбрала именно ее. Эта фентезийная МОО РПГ была с рейтингом 16+ и очень хорошим симулятором отношений, который позволял даже… Причем в Индии, России и Франции игра шла без цензуры. Элен, когда думала, до чего у них со Славиком может дойти, густо краснела и прятала лицо в ближайшей подушке или хотя бы ладонях.

«Интересно, а Кэйлаш с Тимуром уже?..»

– Ну, так что, идем?

– Ну, можно, – с некоторым сомнением проговорил Славик. Его персонаж, реагируя на эмоцию, распознанную в голосе, почесал себе затылок, что вызвало улыбку у его спутницы. – У меня до отбоя еще два часа.

– Вот и замечательно! – отозвался Тимур. – Мы с Кэйлаш совы, а у Элен еще ранний вечер. Самое то, чтобы пройтись пати.

Элен вздохнула. А она так рассчитывала на эти два часа. Заперлась в своей комнате в башне замка Бальёр и попросила не звать на ужин. А теперь придется ждать до следующих выходных, когда у Славика будет свободный вечер.

Ну почему время такая редкая ценность и его не хватает на самое интересное или приятное?

Она заставила свою эльфийку подняться и достала из сумки камень перемещений.

– Идемте!

 

 

 

Глава 4. Годовщина

 

07.07.2037

ПГТ Раздольное, Республика Крым, РСФСР

 

 

Я отказалась участвовать в мероприятиях, посвященных двадцатилетию Войны. В каких-либо. Журналюги наверняка прекрасно знают, как война проехалась по мне, что произошло со мной двадцать лет назад. И у меня не было ни малейшего желания отвечать на их вопросы, что-то рассказывать, вообще вспоминать тот жуткий день, что я провела заложницей у диверсантов.

До сих пор передергивает от воспоминаний.

К тому же у меня есть и еще одно личное горе, связанное с той войной.

Мы взяли такси и по широким автострадам за полтора часа добрались до Войкова, а там, свернув на тоже приличное шоссе, еще минут сорок ехали до Раздольного.

На автостраде машин было не очень много. А вот автобусы с отдыхающими попадались навстречу часто. Так уж повелось, что у нас в Крыму большинство курортников составляют новороссцы. Особенно дети. Такое ощущение, что летом все маленькие жителей республик перебираются к нам. Это и понятно – пионерские и комсомольские путевки бесплатные, доставку правительства тоже берут на себя.

Ехать по солнечному утру было бы даже приятно. Но водитель попался чересчур разговорчивый. Плотненький татарин с седыми висками всю дорогу пытался нас разговорить. Я отвечала односложно, а, когда устала увиливать от вопросов о цели поездки и сказала, что проведываем могилу брата, Рафик вздохнул:

– Да, было тогда дело…

И принялся рассказывать, как его, недавно отслужившего срочную еще в украинской армии, призвали тогда в российскую. Но повоевать не получилось, чему он рад.

– Промариновали полгода в тыловых частях и отправили домой. А у вас вот, значит, как…

И продолжил бесконечный шоферский монолог обо всем и ни о чем.

А я вполуха слушала его, иногда вставляя междометия, и радовалась, что не приходится изворачиваться и придумывать на ходу, кто я такая.

Мама почти всю дорогу продремала рядышком со мной, положив мне голову на плечо. А я вдруг отчетливо поняла, что она ведь у меня уже довольно пожилая. Шестьдесят один год все-таки. Недавно на пенсию пошла, хотя, все еще продолжает работать бухгалтером в двух маленьких фирмочках. Я пыталась ее убедить, что при моих доходах это совершенно излишне, пока до меня не дошло, что ковыряться с цифрами в бухгалтерских программах просто доставляет ей удовольствие, сродни разгадыванию кроссвордов.

Хоть бы у нее все было хорошо со здоровьем! Как у дедушки с бабушкой. Те, не смотря на очень основательный возраст, были еще бодрячками. Но все равно страшновато за них. И ужасно хочется быть рядом, а не наезжать пару раз в год.

А между тем на горизонте бескрайней степи появилась зеленая полоска родного поселка.

Он как-то очень быстро приблизился. И вот уже справа – семь пятиэтажек, выстроенных замысловатой фигурой. Мы с друзьями по двору все спорили: буква «Р», искаженная «Е» или вообще кабина грузовика.

Хрущевки были свежеокрашенные, яркие, как моложавые бабуси, пытающиеся макияжем и модной одеждой скрыть почтенный возраст.

Вообще, Раздольное почти не изменилось, как будто бурные двадцать лет, так сильно преобразившие страну, пролетели мимо.

Может это и хорошо.

Мы заехали на рынок и купили там несколько букетов цветов, а потом отправились на кладбище.

Рафаила отпустили до вечера. Мы арендовали электромобиль на весь день, так что водителю придется провести его в скучном поселке. Ничего, я не сомневаюсь, что он найдет, чем заняться.

А мы с мамой накинули на головы припасенные платки и зашли в небольшую церковь при кладбище. Вообще-то мама у меня тоже не верующая, а о себе – атеистке, я молчу. Но тут особое дело. Как с благословением перед полетом в космос. Традиция и мысли на задворках сознания: «На всякий случай. А то вдруг я ошибаюсь, и Бог есть?»

Так что мы поставили свечки и записали имена на поминальную молитву.

И вышли на яркое солнечное утро.

Могилу Андрея мы нашли сразу. Она была на удивление ухоженной, на недавно покрашенном памятнике стальная табличка и эмалированный значок в виде георгиевской ленточки. Понятно. Наверняка местным пионерам-комсомольцам дали задание следить за могилами погибших на Войне. Их на кладбище не мало. До передовой, где варился «Перекопский котел» рукой подать, и в поселковой больнице да развернутых лазаретах много молодых ребят умерло.

Мы положили цветы, покрошили печенюшки и встали с мамой плечом к плечу. Она тихо плакала, а у меня, хоть я и чувствовала комок в горле, но глаза оставались сухими.

Я уже очень плохо помню брата. Его лицо ускользает, и, если не смотреть на фотографию, черты вспомнить трудно. А голос я вообще не могу припомнить.

Мы в детстве не очень ладили. Андрей наверняка ревновал меня к родителям. Еще бы – младшая сестра оттянула на себя большую часть внимания и заботы. Только в последние годы, когда я подросла и стала что-то соображать, у нас наладился контакт. Он начал помогать мне с учебой, пару раз вступался за меня перед родителями, в основном отцом. И старательно подсаживал на анимэ.

«Интересно, а он хотел бы, чтобы я когда-нибудь сказала ему «Ани-и сан!» как это делают кавайные младшие сестренки главных героев? Кто знает, а сейчас уже и не спросить».

Все-таки Андрей был очень хорошим. Как бы я хотела с ним поговорить! Похвастаться тем, чего достигла, вместе посмотреть очередной сериал.

В глазах немного помутилось, и я смахнула появившиеся-таки слезы. Коротко вздохнула и обняла маму.

Потом мы долго плутали между могил, пока не нашли покосившийся облупленный памятник с надписью: «Сергей Владимирович Беляков, 1971-2033».

Возложили цветы, постояли.

Я давно уже простила отца. Но сохранилась горечь, жалость и обида.

«Почему, когда мы в тебе так нуждались, ты не смог нас поддержать?»

Теперь я понимаю, что он, таким вот образом, пытался сбежать от собственной боли. Но, все равно.

Я мысленно попросила прощение за то, что тогда не приехала на похороны, а до этого ни разу не заехала к нему в гости. Я все-таки его дочь, и совершила ту же ошибку – сберегала свои чувства, а не старалась помочь близкому человеку.

Дети наследуют не только хорошие черты.

Еще мы подошли к могилкам отцовых родителей. Я их совсем не помню, они умерли еще когда я в детский сад ходила.

Закончили мы свое печальное паломничество уже после обеда. Заглянули в контору кладбища, где я оставила приличную сумму на обустройство всех могилок. Назойливый представитель фирмы по производству памятников все крутился вокруг нас, предлагая эксклюзивные варианты, но мы выбрали простенькие и строгие. Не то, чтобы мне было на это жалко денег, просто я считаю, что память не на кладбище, а в сердце. И внешние атрибуты, стремление, чтобы «было не хуже, чем у других», тут неуместны.

Потом мы с мамой зашли пообедать в небольшое, но претензионное кафе в центре поселка. Наверняка одно из любимых мест тусовки молодежи.

И вот тут мое инкогнито было нарушено.

Барменша внимательно меня оглядела и всплеснула руками:

– Ой! Вы ведь Анастасия Белякова, да?!

Я не стала отнекиваться.

– А я с вами в одной школе училась! – похвасталась продавщица. – Только на два года старше! Ой, а вы к нам в гости, на родные места посмотреть? А вы слышали, что поселковый совет собирается нашу школу в честь вас назвать?! А то вторая школа имени Рябики, а наша была просто под номером всегда! Вы уж приедьте, пожалуйста, когда это будем праздновать!

– Постараюсь, – вздохнула я. – Если не буду занята на тренировках. Сами понимаете, у нас все строго.

– Я знаю, – кивнула барменша. – Ой, я вас совсем заговорила. Вы садитесь, мы сейчас вам поесть принесем, самое вкусное, что умеем, приготовим! А выпить что-нибудь налить?

– Нет, мы с мамой не пьем спиртное, – покачала я головой.

– А вот ваш отец любил сюда заходить, когда при деньгах бывал, – заметила продавщица.

Я невольно поморщилась. И быстро направилась к столику.

 

 

Когда ехали обратно я глядела в окошко и думала, что абсолютно не хочу больше сюда возвращаться. Да, я родилась в Раздольном. Прожила в нем славные тринадцать лет. И еще год. Но этот год, когда меня все травили, отец напивался и ругался с мамой, а у меня на сердце не заживала рана после гибели Андрея, перечеркнул все хорошее, что было до этого.

И теперь мой родной город – Ялта. Ну и Звездный, конечно.

Мне там выделили небольшую однокомнатную квартиру, в том же доме, где обитала Хана, и мы с ней приспособились попеременке жить то в ее квартирке, то в моей.

Игорь обещал поговорить с комендантом, чтобы нас поселили вместе, но, видимо, опять закрутился со своими новыми командирскими обязанностями.

Вот. А ведомственную квартиру в Королеве я вернула. Если честно, я даже боюсь туда приезжать. Боюсь встретиться с Романом. Он, правда, меня не донимает. Самолюбие не позволяет. И я этому рада. Потому, что совершенно не знаю, как себя с ним вести. Он ведь мне все равно симпатичен. Да и полгода, что мы были близки, никуда не денутся. Ну и… я открыла для себя еще одну сторону жизни, и теперь мне одной немного трудно. Хорошо хоть тренировки и занятия навалились так, что не продохнуть. До старта экспедиции меньше двух лет, а это очень мало, если по правде.

Так что, прощай мой родной поселок. Я постараюсь возвращаться сюда как можно реже, в идеале – никогда.

 

 

 

Глава 5. Родина

 

09.08.2037

ПГТ Тывров, Винницкая область, Украина

 

 

Славик тоже побывал на кладбище. Могила его матери была очень ухоженная и даже какая-то уютная. Было видно, что бабушка и дедушка приходят сюда часто.

Они стояли по бокам от внука и молчали.

И от такой тихой поддержки эти двое пожилых и совершенно незнакомых людей становились все роднее.

Сейчас Станислав Бойченко ни капельки не жалел, что решил провести свои последние каникулы в училище здесь, а не в далекой Франции.

Надо сказать, что для того, чтобы проехать четыреста километров в соседнюю страну, прошлось приложить усилий больше, чем если бы он отправился в Бургундию.

Заявление в консульство, куча документов, собеседования, проверки и перепроверки. И задушевные разговоры с училищным начальством и КГБшниками.

Нет, Славика не отговаривали. Но настраивали очень и очень серьезно.

– Особенно предупреждаю тебя насчет досуга, – веско, как будто припечатывая каждое слово, говорил пожилой, сухой, как высушенное дерево, капитан госбезопасности. – Украина – это территория развлечений для жителей Евросоюза. Игорные дома, легкие наркотики, и, особенно, женщины низкой социальной ответственности. Эта индустрия дает второе место по доходам в бюджет. Почти столько же, сколько сельское хозяйство, и больше, чем деньги, которые присылают на родину три миллиона трудовых мигрантов. Ты парень молодой, и наверняка захочется погулять. Так вот – не вздумай! Украина – это еще и передовой форпост западных спецслужб. Они спят и видят, как бы завербовать перспективного военного из Новороссии. А у тебя, Бойченко, очень хорошее будущее вырисовывается. Не загуби его!

Если честно, то после таких вот лекций у Славика возникали мысли: «как бы все-таки попробовать запретный плод?»

Но он одергивал себя. Комсомольская совесть – это не пустые слова. Парень действительно верил в идеалы коммунизма. К тому же это было бы предательством по отношению к Элен.

Впрочем, Элен и без того сильно обиделась.

Девушка мечтала провести каникулы с любимым. Они долго обсуждали, что будет лучше – приехать ей в Новороссию, или ему во Францию. По всему выходило, что второй вариант предпочтительнее. Нет, нынешняя Николаевская республика совсем не та, какой была двадцать, или даже десять лет назад. По уровню жизни страна теперь не на много уступает той же России или Франции, а по социальной защищенности населения намного превосходит их. Но все-таки, богатой иностранке, после того, как она потратит уйму времени и нервов получая визу, будет здесь не очень уютно. Если, конечно, она не собирается все время просидеть в шикарной гостинице для интуристов.

А вот Станислава во Франции ожидало бы феерическое путешествие. Элен провела не один вечер, мечтая и планируя, как будет водить его по музеям, паркам, как будет показывать парню старинные города и великолепный Лазурный Берег.

Но… Он выбрал поездку на Украину.

– Ну и ладно! – заявила Элен, когда юноша виноватым голосом сказал ей о своем решении. – Лучше к университету подготовлюсь без тебя!

И разорвала соединение.

Да, Элен учудила – поступила в ВУЗ раньше Славика. Ей только-только исполнилось шестнадцать, ее сверстницы все еще ходили в школу, но домашнее образование не привязано так прочно к возрасту. Девушка и прежде намного опережала государственную программу, а, после возвращения из «Купола», взяла такой темп, что добила эту самую программу за полгода и без труда поступила в университет Дижона. На биологический факультет, где преподавал один из ее домашних педагогов. И дело не в личном знакомстве. Просто, там была кафедра замкнутых биологических систем – как раз то, что нужно Элен.

А юный возраст – здесь он совершенно не важен.

Это в «Любовь и Смерть» она вынуждена была заходить с подпольно приобретенного левого социального аккаунта. Ограничение «16+» соблюдалось строго, вероятно, чтобы подкармливать хакеров, которые торговали доступом к игре несовершеннолетним. Элен это было очень неприятно. Она резко негативно относилась к противозаконным действиям. Но как бы иначе она могла бы видеться – и не только видеться – со Славиком? Но в свой день рождения она торжественно удалила уже неплохо прокачанного персонажа и зарегистрировалась по новой.

Уже потом, немного суеверная девушка подумала, что, удалив магичку Хлою, она невольно поставила подножку своим отношениям со Славиком. Впрочем, эти мысли придут к ней позже. Вместе с ощущением прозрачной стены, что начнет расти между ними, и в которую она, попеременке со Славиком, будет добавлять кирпичики. А сейчас она просто обиделась на юношу и с горечью распрощалась с мечтой встретиться с ним этим летом и побыть вдвоем по-настоящему, а не в игре.

Славик обо всех этих переживаниях даже и не догадывался. Хотя и понимал, что не очень хорошо поступил с подругой. Ему тоже ужасно хотелось повидаться с француженкой. Но она никуда не денется, а вот бабушка и дедушка уже старенькие, и кто знает, удастся ли их увидеть в другой раз. А сделать это было просто необходимо. Не мог Станислав Бойченко не порадовать самых родных людей. Ведь именно они растили его первые пять лет жизни, дарили заботу и любовь. Отец, по сути, выкрал мальчика, использовал его для своих нужд. А на самом деле никогда не любил.

Станислав отыскал маминых родителей два года назад. Это было очень непросто. Отношения с соседней страной все еще были крайне напряженными и неприязненными. На границах то и дело происходили спонтанные стычки. Но курсанту Бойченко удалось найти своих близких и связаться с ними.

Славик прекрасно помнил, как, смущаясь, первый раз заговорил с совершенно незнакомыми стариком и старушкой, изо всех сил, даже как-то болезненно, вглядывающихся в него с экрана коммуникатора. Они долго продирались сквозь неловкость и языковый барьер. Дед Семен и бабушка Мариша уже почти забыли русский язык, а Славик никогда не учил украинский.

Но это все было не важно. Главное ощутили все трое – неразрывную связь, что протянулась через сотни километров, границы и море пролитой крови.

Ну как можно было не поехать к ним в гости, пусть даже обидев этим любимую девушку?

 

 

За последние два года Славик неплохо выучил украинский язык. И вовсе не как «язык вероятного противника», а для того, чтобы нормально общаться со своими близкими. Правда, общение это было не частым. После первого же разговора воспитанника Бойченко вызвал к себе в кабинет особист и строго предупредил, чтобы паренек не злоупотреблял контактами с «той стороной».

– Ты уже большой парень и должен понимать, – чуть усмехнулся в усы пожилой капитан с заправленным за пояс пустым левым рукавом. – Нам придется прослушивать и записывать все твои разговоры. Не заставляй ни в чем не повинных сотрудников заниматься лишней работой.

Славик, стоящий перед ним на вытяжку, только переглотнул.

– Давай договоримся об одном звонке в месяц или даже в два, длительностью не больше получаса. И, не пытайся придумать какие-нибудь обходные варианты: подставные номера, прокси сервера и прочую ерунду. Поверь, кибернетический отдел Комитета работает хорошо. Если что-то такое заметят, офицерских петлиц тебе не видать. Все понял?

– Так точно, – шепотом ответил Славик.

И объяснил старикам при следующем разговоре, что сможет звонить им лишь изредка. Семен Андреевич согласно покивал и хмыкнул:

– Ясное дело. Большой брат не дремлет. Тоталитаризм, однако.

Славик густо покраснел. Слово было знакомое и неприятно было слышать его в адрес своего государства.

Больше на политические темы они не заговаривали. Дедушка был умным человеком и понимал, что этим может испортить внуку карьеру. Хотя, видно было, что иногда он еле сдерживается. Чувствовалось, что Новороссию пожилой человек искренне не любит.

 

 

На политзанятиях Славику разъяснили, откуда такое берется и прокрутили фильм о том, как представляют его страну в средствах массовой информации Украины. Со жгучим возмущением, поскрипывая временами зубами и ужасаясь идиотизму и откровенному вранью, воспитанники досмотрели его до конца и Станислав, не выдержав, задал вопрос:

– Товарищ пропагандист, а зачем у нас глушат их передачи? Это же ложь! Любой поймет!

– Частично потому и глушат, – ответил молодой лейтенант. – Вот у вас после часового фильма уже ненависть кипит, правда? Зачем ее подпитывать лишний раз? И так отношение к северному соседу отвратительное. К тому же, я показал вам то, чем власти Украины кормят своих граждан. На нас пытаются вещать совсем другие господа, и, поверьте, делают это очень грамотно. Война давно уже переместилась в идеологию и ведется всерьез. И люди на ней гибнут чаще, чем в пограничных стычках.

 

 

Признаться, после таких вот занятий и бесед с представителями «компетентных органов» ехать на Украину было страшновато. Славик чувствовал себя чуть ли не разведчиком в стане врага. Хотя, никаких шпионских поручений ему не давали, наоборот, настоятельно посоветовали ни в коем случае не дразнить вражеские спецслужбы:

– Ты едешь к родственникам, и только, – наставлял его все тот же однорукий училищный особист. – Забудь, что ты курсант. Не ведись ни на какие провокации, отмалчивайся и не вступай в политические споры. Говори только на украинском языке и старайся выглядеть как местный. Можешь даже придумать себе легенду для посторонних, но без фанатизма, и только, чтобы не светить своим гражданством.

 

 

Славик последовал этому совету и долго создавал себе искусственную личность. Дело оказалось удивительно увлекательным, а особист даже похвалил паренька за старание и заметил:

– Тебе стоит подумать о сотрудничестве с Комитетом. Если бы не твои блестящие перспективы в военной сфере, я бы попытался тебя сагитировать пойти к нам. Впрочем, одно другому не мешает.

 

 

Понятно, что после такой вот идеологической накачки Славик, выходя из автобуса в поселке Пушково, чувствовал гораздо более сильный мандраж чем, когда в Норильск прилетел.

Поселок был довольно большой. Раньше он принадлежал Кировоградской, а, затем, Кропивницкой области Украины. Во время войны несколько раз переходил из рук в руки и был практически стерт с лица земли.

Потом, с солидным куском Крапивницкой области, он отошел к Николаевской республике. В развалинах домов обосновались пограничные секреты и огневые точки. А, когда с северным соседом был установлен шаткий и непрочный, но мир, очень быстро отстроился. Еще бы – один из немногих пунктов перехода границы. С украинской стороны он оброс таможенными складами, гостиницами, корчмами, автомобильными стоянками и прочей инфраструктурой. Переход через границу до сих пор дело долгое и муторное, так что украинские предприниматели старались на этом нажиться. Новоросская часть поселка была гораздо более упорядоченной и даже строгой. Большая пятиэтажная гостиница, пара столовых и таможенный городок.

Славик перешел «на ту сторону» только на следующий день.

Был он тщательно досмотрен, перепроверен по базам данных, коротко допрошен о целях визита и впущен на Украину.

Где попал в на удивление крепкие для его возраста объятия деда.

– Какой ты уже взрослый! – воскликнул Семен Викторович, отстранившись. – Ну, пошли скорее! А то бабка мне через каждые пять минут звонит: «где там мой внук?»

Они уселись в старенький, еще бензиновый, Фольксваген и, мимо зеленых и золотых полей и редких рощиц, доехали до городка Тывров.

То есть городком его назвать было трудно – обычный поселок городского типа с развалинами заброшенных промышленных предприятий, парой десятков облезлых хрущевок и россыпью домиков с обширными огородами.

«Особняк» семьи Руденко расположился на северо-восточной окраине. Через дорогу от него зеленела густая роща. Дом был основательный, хоть и старенький. С большим участком, разбитым на грядки, несколькими фруктовыми деревьями и отгороженным сеткой рабицей курятником.

Сказать, что бабушка Ксения обрадовалась внуку, будет жутким приуменьшением. Славик с головой погрузился в ее любовь и заботу. Пареньку даже не по себе было от этого. Он привык к полной самостоятельности, а тут…

Спасал его только дедушка Семен. Он таскал юношу на рыбалку, водил в рощу, возил по окрестностям.

Одним словом – не жизнь, а сказка. Правда, портили настроение визиты участкового полицейского, которому спустили распоряжение приглядывать за гостем с юга, да косые взгляды, которые Славик время от времени ловил на себе.

Это не удивительно. По телевизору Новороссию постоянно склоняли и изображали как помесь концлагеря с бесчеловечным агрессором. И, если старики еще как-то держались, то молодежь и редкие не уехавшие на заработки на запад люди среднего поколения смотрели на курсанта чуть ли не с ненавистью.

Ну и, разумеется, напрягало то, что все говорили исключительно на украинском языке. Сам Славик тоже перешел на язык Шевченко, который заметно подтянул за последние месяцы. Но происхождение парня все равно распознавали. Продавщицы в магазинах чуть ли не шипели, а подростки пару раз пробовали навалять тумаков. Первый раз Славик, помня наставление особиста, просто убежал, а вот во второй пришлось показать местным, что такое военная подготовка дзержинца. Славик сдерживал себя, чтобы никого не травмировать, и все четверо обидчиков ретировались на своих ногах.

После этого случая дедушка с бабушкой запретили парню выходить в одиночку.

Но, пока Славик еще не угодил под защиту, он все-таки посмотрел на знаменитых украинских проституток. Рядом с поселком был старинный монастырь. Полуразвалившиеся каменные стены и приземистые строения облагородили и смотреть на них привозили туристов.

Стаяла сонная летняя жара. Развалины казались совершенно заброшенными. Ни одного человека в округе. Как раз то, чего и хотел Славик. Он неторопливо осматривал достопримечательность, когда на площадку перед монастырем вырулил большущий и какой-то надутый автобус с тонированным пластиковым монолитом стен и крыши. Дверь с легким придыханием открылась и из прохладного нутра неспешно выбралась группка пестро одетых господ.

И тут непонятно откуда на площадь выпорхнула стайка женщин в кричаще откровенных одеждах. Быстро, и в то же время безуспешно пытаясь выглядеть привлекательными, подошли к экскурсантам.

Те, заметив «жриц любви» принялись оживленно переговариваться, бесцеремонно показывать на них и громко обсуждать на каком-то из германских языков.

А женщины… они похохатывали, поворачивались, давая рассмотреть себя, и чуть не стелились перед интуристами.

Славику стало так противно от этого, что он поспешил уйти.

 

 

Три недели лета пролетели незаметно, и, отъевшегося на бабушкиных харчах юношу, дед Семен отвез обратно на границу и проводил до самого пропускного пункта, взяв клятвенное обещание, что внук обязательно приедет к ним снова.

– Только, деда, не в следующем году, – извиняющимся тоном сказал Станислав. – Мне летом поступать.

– Все-таки в свое вертолетное училище пойдешь? – со вздохом спросил старик.

– Пойду, дедушка, – кивнул юноша.

– Жалко. Тебя тогда вообще к нам не отпустят. Как бы не пришлось на боевом вертолете лететь.

– Деда, ну ты что, правда, думаешь, что мы опять будем воевать? – вырвалось с горечью у Станислава.

– А кто его знает. Сам слышал, как у нас говорят. И зачем бы вам, если вы мирные и безобидные, такая огромная армия? В одной только твоей Николаевской республике танков и самолетов больше, чем на всей Украине!

– А ты больше слушай всяких дураков! Нам и своей территории хватает. Только-только привели в порядок государство, города отстроили, заводы. Зачем Новороссии ваша отсталая сельская страна?

– Почему это отсталая?!

– А ты где работаешь? На молокозаводе. А раньше был технологом на приборостроительном!

– Эх, внук, все-таки сильно тебе мозги промыли ваши КГБшники, – вздохнул дед. – Ладно, не надо ссориться напоследок! Мы с бабкой будем тебя ждать, что бы ни случилось! Ты наш, Руденко!

– Конечно, ваш! – широко улыбнулся юноша. Крепко-крепко обнял деда и зашагал к пропускному пункту.

 

 

 

Глава 6. Вприглядку

 

19.10.2037

на орбите Марса

 

 

– Света, как обстановка, – осведомился Рёка, устраиваясь за пультом управления «Джаконезуми-2». – Есть что-нибудь новое?

– Ничего особенного, – отозвался приятный женский голос искина. – Наши аппараты действуют по программе, которую ты задал вечером. Американцы еще ближе подползли к месту выброса. Они двигаются по спирали, как и мы, и вынюхивают грунт.

– А китайцы?

– Все так же. Один зонд летает рядом с Фобосом и снимает его со всех ракурсов. Другой – в отдалении, на квазисинхронной орбите. Я все больше уверяюсь, что его задача следить за всеми нами, пытаться перехватить поступающую с поверхности информацию и переправлять ее в ГоЦзяХанТяньЦзюй.

– Да, очень на то похоже, – кивнул мужчина. – А как дела на Марсе?

– Хорошо. Я полчаса назад связывалась с Антоном. У ребят все в порядке. Готовятся к сегодняшней прогулке. По плану экспедиции им надо обследовать семнадцатый район. Очень вероятно, что именно там мы будем строить базу, но надо поездить, осмотреться на месте.

– Замечательно. Ладно, давай и я поработаю!

Рёка пристегнул еще два поводка, что шли от тоненькой ажурной подвесной системы, надетой поверх обычных треников и черной майки с оскаленными черепами – подарка Ханы. Станция довольно быстро вращалась, чтобы создать в пристроенных к ней трех противовесах искусственную гравитацию. Но здесь, в центральном отсеке, была почти невесомость. Но, именно – почти. Ближе к внешним стенкам уже чувствовалось легкое ускорение. Возникало ощущение, что пульт управления находится внизу, и, чтобы комфортно работать, а не поминутно от него отталкиваться, приходилось фиксироваться растяжками.

Японский космолетчик принялся изучать показания приборов на пульте дистанционного управления. Том самом, с которого Хана два года назад управляла «Джаконезуми-1».

Света не обманула, впрочем, искусственный интеллект на это и не способен. Все зонды трудолюбиво работали, собирая по крохам информацию с раскаленного Фобоса. Он все еще был невероятно горячим. Но это не мешало попрыгунчику прыгать, бурам бурить, а летунам облетать, меняя высоту и направление, двадцатикилометровый кусок чуть ли не расплавленного реголита.

То же делали и американские роботы, хотя они были попроще и их было всего два – один летал, другой ползал по Фобосу, исследуя состав минералов, медленно подбираясь к одному из районов, из которых во время катастрофы били вверх фонтаны испарившейся на глубине породы.

Очень насыщенной металлами породы.

«Что же там внутри было?» – в который раз подумал Рёка.

Он не сомневался, что в пустотах под поверхностью находилось что-то, чего человечеству не хотели отдавать и даже показывать. И год назад кто-то или что-то замело следы своего присутствия в Солнечной системе.

«Хорошо, хоть, не взорвали его! А то накрылась бы наша марсианская программа!»

Рёка улыбнулся. «Наша». За долгие годы подготовки в России он уже настолько здесь прижился, что иногда думал об этой стране, как о своей. К тому же там, в подмосковном Звездном, ждала его жена Дарья и рос у нее в животике их ребенок. Рёка даже задумывался о получении второго гражданства. Наверное, когда вернется из экспедиции, он так и сделает.

«А еще интересно: у русских же приняты отчества. Так что у меня будет Рёкович или Рёковна. Надо будет все-таки хорошенько поразмышлять над именем, чтобы все сочеталось»

С такими некосмическими мыслями он и продолжил работу.

На Светлане, или в Светлане – все равно как-то двусмысленно звучит – остались два космонавта – Рёка и Артур Парамонов. Трое других сейчас на поверхности Марса. У американцев схожая конфигурация. Двое остались на космическом корабле, готовя его к обратной дороге, а три астронавта работают на красной планете. В пятнадцати тысячах километров от россиян астронавты НАСА обживают, доставленную грузовым кораблем, малую базу. Она должна будет служить домом трех экспедиций. А в сорок втором году примарсианят большую базу – трехэтажную, похожую на пистолетную пулю. В этой станции, начиная с сорок четвертого года, будут жить постоянные экипажи.

Американцам стоило огромных усилий сохранить темп освоения Марса и в то же время подготовить аппараты для изучения Фобоса. Пришлось даже, помимо Тихоокеанской конфедерации, у которой с Техасом давнее сотрудничество, привлечь пару частных компаний с атлантического побережья. Те заломили бешеную цену, обрадовавшись возможности подоить своих старых конкурентов. Но Американский Союз не зря считает себя истинным наследником прежней страны, и, в отличие от двух других квази-государств, уверенно идет по пути реиндустриализации. По сути, марсианская программа и основная часть исследований космоса – заслуга штатов, объединившихся вокруг Техаса, а господа из Нью-Йорка и Сан-Франциско больше увлечены коммерцией и иллюзией развития постиндустриального общества.

Ну да Бог с ними!

Главное, что гражданская война во второй половине двадцатых годов так всерьез и не разгорелась, и не полыхнула на всю планету ядерным огнем.

А грандиозный проект создания новой космической нации южане потянут и сами!

 

 

 

Глава 7. Смотрины

 

15.02.2038

Звездный, Московской области

 

 

Они ввалились в двухкомнатную квартирку целой гурьбой. Толкаясь, поснимали пахнувшие морозом и снегом шубы, развесили их во враз переполнившемся встроенном шкафу.

И осторожно, с оглядкой, вошли в небольшую комнату.

Дарья встретила их улыбкой. Маленькая Майя поглядывала на гостей бусинками глазок из вороха пеленок. Ей только-только исполнился месяц, девочка едва научилась держать головку и теперь переводила взгляд с одного лица на другое.

– Привет! Мы тебе тортик принесли! – сообщала Хана мамаше. – Будем отмечать месяц рождения! А тебе, мелочь, еще рано сладкое грызть! Так что съешь его опосредованно!

Японка подошла к Майе и, наклонившись над девочкой, заговорщицким тоном сообщила:

– Мы с тобой потом наш общий день рождения будем справлять. Гудеть будем!

– Хм, – скептически хмыкнула Даша и покосилась на Хаякаву. – Тогда держи!

– Может, не надо? – Хана отпрянула назад, но наткнулась на Федора. – Вдруг я что-нибудь сломаю?

– Не бойся! – и мамаша вложила тихо агукнувший сверток в руки космолетчицы.

– И что мне теперь делать? – спросила та с явной паникой в голосе.

– Покачай немного.

– Э… я не умею. Нася, может, ты подержишь? Я детей боюсь!

– Давай мне! – протянула руки Катя. Уверенно и привычно взяла младенца, склонилась над ним и тихонько заворковала.

– Сразу видно опытную маму, – улыбнулся Игорь и взглянул на Хану. – А я как-то и не сообразил, что у вас с Майей дни рождения совпадают.

– Главное, чтобы характеры были разные, – серьезно заметила Настя. – А то двоих таких особ мир не выдержит.

– Ни за что! – подтвердила японка. – Я прослежу, чтобы Майя Рёковна не пошла по моей кривой дорожке!

– Ладно, гости дорогие, – хватит ребеночка смущать, – встряла в разговор Дарьина мама. Идемте на кухню, будем ваш торт с чаем есть.

 

 

– Как же чудесно, что вы пришли! – расслабленно поблагодарила космонавтов Даша. – Вообще-то принято первый год гостей не звать. Но я уже чуть ли на стены не лезу от недостатка общения! И так приятно всех вас видеть у себя дома!

– Скорей бы уж Рёка вернулся, – вздохнул Игорь.

– Я, кстати, вчера с ним говорила, – сообщила Настя, утаскивая себе третий кусок большущего торта. – Ничего, так – бодрячком. Разгон закончили прекрасно. Я за их телеметрией внимательно слежу.

– Ты бы за своей фигурой последила! – заметила Катя. – Лопнешь ведь!

– Завидуй молча! – с набитым ртом отозвалась Хана. – Мы с Насей не толстеем.

– А тортики – это вершина человеческой мысли, – кивнула подруга.

Даша откинулась на спинку диванчика и рассмеялась. Легко и беззаботно, сбрасывая накопившееся напряжение.

Игорь и Федор переглянулись и тихонько друг другу кивнули. Задача была выполнена. Рёке можно будет с чистой совестью сказать, что дома у него все замечательно.

 

 

 

Глава 8. Перед дальней дорогой

 

15.01.2039

Звездный, Московской области

 

 

Первый год рождения Майи Рёковны отпраздновали почти в том же составе. Только к экипажу первой астероидной добавился отец девочки, ребята из его третьей марсианской экспедиции, Горо Уэно и семейство Юкио.

И крошечных космонавтов набралась целая орава. На правах старшего заправлял в этой банде Хироки Юкио – трехлетний толстенький мальчик, строгий и серьезный. Ярополк – сын Кати Новкиной – был на год младше и в два раза легче. Ну и Майя – самая маленькая из них. Как эта троица между собой общалась, было загадкой для всех. Хироки лопотал на японском, Ярополк отвечал ему на нетвердом русском, а Майя просто повякивала. Но это совершенно не мешало малышам быстро спеться и наводить разгром в детской.

Рёке, после возвращения, выдали большую четырехкомнатную квартиру в новой двенадцатиэтажке. Так что и взрослой компании места хватило. Космонавты время от времени заглядывали в детскую, чтобы получить порцию умиления и, сбиваясь в кучки, болтали, неторопливо утаскивая с богато накрытого стола что-нибудь вкусное.

Катя с привычной завистью смотрела на довольно хрумкающих вкусняшки подруг. Ну, правда, это не честно: почему у Насти и Ханы такой метаболизм?! Самой врачихе экспедиции приходилось постоянно ограничивать себя в еде и переходить с одной диеты на другую. А когда она просмотрела рекомендованный ей рацион на время полета, то только печально вздохнула.

Вот и сейчас Катя грустно поглядывала на свои любимые пирожные, которые одно за другим исчезали в пастях ее товарок.

– Да плюнь ты! Сегодня можно! – негромко сказал, наклонившись к ней, Федя Мисалов.

И быстрым движением попытался перехватить тонкую руку Ханы, потянувшуюся за очередной порцией. Девушка неуловимым жестом увернулась, но была поймана в охапку.

– Ах, так?! – издала она боевой клич и, извернувшись, куснула планетолога за кисть.

– Вай! – возмутился мужчина и, опрокинув Хану на диван, устроил с ней возню.

– Веселый у них экипаж получился, – заметил Вада Рёке.

– Даже завидно, – подтвердил приятель. – Хотя, я бы от них сбежал в космос и шел к Земле пешком.

– Нася, спасай! – полузадушено пропищала Хана.

Но подруга, меланхолично наблюдавшая это безобразие, даже не пошевелилась.

– Капитан, наши наших бьют! – воззвала Хана к Игорю.

– Федя, может ее связать? – спросил Мыскин.

– И кляп из пироженки сделать, – поддержала Настя.

– Предатели! Ладно, я сама!

– Нет, только не щекотать! – возмутился Федор и отскочил от японки.

Та, растрепанная, выставила руки со скрюченными пальцами и зафырчала.

Она была так похожа на маленькую, но агрессивную черную кошку, что Настя не удержалась, дотянулась до подруги и почесала ее за ухом.

И получила когтистой лапкой по руке. Хорошо, что ногти космолетчица стригла всегда коротко, и обошлось без травмы.

– Ну-ну, нэко-тян, успокойся! – Настя с силой притянула к себе миниатюрную японку, обняла, гладя по голове. – Плохой человек тебя больше не тронет. А я тебе ры-ыбку дам, вку-усненькую.

Федор опередил Настю, оглядел стол, подцепил пальцами кусочек лосося в кляре и осторожно протянул его Хане.

Та щелкнула зубами у самой руки, но смилостивилась и утянула ломтик, мягко коснувшись пальцев товарища губами.

Федор почему-то чуть порозовел.

– Они что, всегда так? – спросил Рёка Игоря.

– Ага, – ответил тот. – Видел бы ты, как они отжигали в онсэне, когда мы в отпуск на Новый год ездили!

Да, космонавты решили закрепить традицию. И в предполетный отпуск отправились вчетвером: Игорь, Настя, Федор и Хана. Сначала в Японию, потом в Красноярск, к Феде, а завершили Крымом. Катя до сих пор вздыхает, что не смогла составить друзьям компанию. Но ей было нужно провести это время с мужем и сыном. Все-таки через месяц она улетит больше чем на год.

Игорь, вспомнив о предстоящем, внутренне подобрался. Сегодняшний день – последний перед началом финальной подготовки. Теперь до самого старта их начнут гонять так, что домой космонавты будут буквально приползать. И сам полет покажется им курортом.

Не зря они так дурачатся. Игорь даже немного позавидовал друзьям. Ему мешали вести себя так же как они статус и ощущение собственного возраста. Хотя, Феде вот уже сорок один, и он старше Ханы на десяток лет, больше, чем Игорь Насти. А вон как спелся с мелкой японкой!

Может, даже немного слишком.

«Эх, не полетит с нами Киран, – пожалел Игорь. – Придется обходиться без психолога на борту. Самому во всем разбираться»

Игорь еще во время полета к Марсу понял, что Киран Чаудхари не только компьютерщик. Капитан был очень наблюдательным и умным мужчиной, да и с психологами общался половину своей жизни. Разумеется, Игорь не подал вида, но к словам молодого индийца стал относиться с еще большим вниманием. Жалко, что на Земле важные люди этого не сделали. Иначе не возник бы конфликт с Владимиром, и, быть может, остался бы он в живых. Хотя, нет, погиб он не из-за психологической несовместимости. Не он, так Катя попала бы под убийственный электромагнитный импульс, и не бегал бы сейчас толстенький бутузик Ярополк, а космонавтка не сидела бы рядом с женой Рёки, обсуждая с ней секреты детоводства.

«Так что – все к лучшему. Ты уж прости меня, Володя».

 

 

 

Глава 9. Первые ползки

 

17.04.2039

остров Танэгасима, префектура Кагосима, Япония

 

 

Киран любовался штормом.

Волны Тихого океана накатывали на каменистые уступы, взмывали вверх высокими белыми фонтанами. Небо впереди было пасмурным, но над островом Танэгосимой стремительный верховой ветер разогнал тучи и яркие солнечные лучи вызеленили океанский простор.

Это было так прекрасно, что молодой программист совсем забыл о времени, впитывая в себя великолепие природы, чувствуя, как натягиваются в душе тугие струны и начинают петь в такт с мерным шумом прибоя и тонким посвистом ветра.

Кроме него на смотровой площадке стояло еще несколько человек, также наслаждающихся картиной. Сегодняшний старт очередной грузовой ракеты отменили и персонал космодрома радовался неожиданному выходному дню. Хотя, радоваться перерыву в работе японцам не свойственно.

Киран взглянул на часы. Увы пора идти, тем более, что сегодня был особый день. Мужчина очень волновался, как будто это ему предстояло сделать первые шаги. Индиец торопливо направился к лабораторному корпусу, где обитала команда доктора Танаяки.

Киран вот уже третий месяц жил в Японии. Официально он курировал разработку искина для японской лунной орбитальной станции, но умные японские программисты настолько быстро все схватывали и с таким энтузиастом работали над темой, что у индийца оставалась куча времени, которое он тратил на работу в лаборатории Ханиного сэмпая.

А еще он смог выкроить немного времени, чтобы слетать на Восточный и проводить своих друзей в экспедицию к Лютеции. Было немного жалко, что они улетают без него, но здесь на Земле Киран нужнее.

Космонавты очень тепло попрощались со своим бывшим коллегой и, проделав все знакомые Кирану ритуалы, умчались на огненном столбе вверх, к ожидающему их новому космическому кораблю.

А Киран, дождавшись, когда друзья выйдут на геостационарную орбиту и состыкуются с буксиром, который доставит их на станцию «Порт», отправился обратно в Японию. Правда, сделав основательный крюк, чтобы хоть на денек заскочить домой в Дели.

В родном городе уже отменили военное положение и ничто не напоминало, что страна уже третий год ведет жестокую войну с западным соседом. Там, с обеих сторон Инда, рвались снаряды. Редкие на индийском берегу и частые на пакистанском. Большая часть военной техники исламского государства уже была размолочена в труху, но противник не сдавался. Голодал, терял сотни тысяч жизней из-за эпидемий, но не принимал никакой международной помощи и с упорством самоубийцы слал и слал на границу с Индией тысячи солдат. И раз за разом пытался воссоздать свое ядерное оружие. Но индийские и израильские самолеты и ракеты пресекали эти попытки. Нет, больше они не допустят, чтобы в их городах вставали ядерные грибы.

 

 

Киран вошел в лабораторный корпус и поднялся на второй этаж. Постучал в дверь с табличкой, на который иероглифами было начертано «Доктор Танаяки Кичиро. Координатор программы «Аватар».

Кичиро выглядел как всегда безукоризненно. В костюме, при галстуке, в белоснежной рубашке. По сравнению с ним джинсы и ветровка Кирана смотрелись неуместно. Но уважение и даже пиетет, с которым видный японский ученый обращался к индусу, были просто огромны.

– Ну что, Чаудхари-сама, у нас все готово! – радостно поприветствовал он Кирана. – Давайте начинать!

– Давайте, – чуть напряженно улыбнулся Киран и позвал: – Компи, ты как?

– Замечательно, – звенящим от возбуждения голосом ответил друг из динамика. – Я слежу за всей подготовкой. Думаю, у нас получится!

– Я тоже, – кивнул Кичиро, и жестко распорядился: – Китамура-сан, приступайте к финальному тестированию.

Киран уселся за параллельный терминал и внимательно наблюдал за происходящим. За колонками цифр и графиками на большущем мониторе и за испытательным ангаром, на который выходило огромное панорамное окно.

Там, посреди обширного помещения, поблескивал металлом и новеньким пластиком человекообразный робот. Он расслабленно сидел в кресле и, казалось, спал.

– Все тесты прошли, – сообщил молодой ученый в небесно-голубом халате. – Компи-сан, я начинаю соединение.

– Да! – отозвался искусственный интеллект.

– Зрительные цепи.

– Я вижу! Фокусировка камер нормальная. Сейчас осмотрюсь.

Киран пригляделся и заметил, как на неподвижной маске лица робота задвигались объективы глаз.

– Стереозрение в норме, – довольно констатировал Компи. – Киран, я все-таки тебя додавлю, чтобы поставил мне стереокамеры на терминал. Французский «Альпийский кремень» как раз начал выпускать прекрасную модель KL-3000. Я хочу такой девайс!

– Ладно, куплю, – согласился Киран.

– Подключаю цепи тактильных ощущений.

– М-м… – чуть удивился Компи. – А вот это новенькое. Я никогда такую информацию не получал. То есть я, когда готовился, эмулировал нечто подобное, но все равно… А прикольно!

– Дать тебе время освоиться? – спросил Танаяки.

– Нет, не надо! Я хочу скорее попробовать двигаться!

– Ладно, как знаешь. Китамура-сан, продолжайте.

Оператор кивнул и чуть севшим голосом сообщил:

– Переходим к главному. Включаю двигательные функции. Начнем с головы, это вам будет привычнее.

– Да, – отозвался Компи.

Робот на кресле медленно подвигал головой из стороны в сторону, поднял лицо к окну.

– А я вас вижу!

– Я тоже, Компи! – Киран помахал рукой.

– Теперь руки, – скомандовал Китамура. – Попробуй пошевелить.

Правая рука робота дернулась. Резко поднялась вверх. Замерла.

– Трудно, – высказался Компи. – Я понимаю, что надо делать, но это для меня совершенно новое.

– Да, тебе придется основательно потрудиться, чтобы откалибровать движения, – кивнул Кичиро. – Я думаю на сегодня ограничиться лишь руками.

– Нет! – возмутился Компи. – Включите все тело. Я, конечно, не смогу с ним управиться, но хочу почувствовать себя полностью подвижным.

Доктор Танаяки вопросительно посмотрел на Кирана.

– Пусть попытается, – улыбнулся индус.

– Ладно, давайте поглядим.

Ассистент ввел нужные команды.

Робот замер.

– Та-ак, – протянул Компи. – Какие все-таки странные ощущения. Ну-ка…

Робот как-то неестественно разбалансировано задергался, сполз с кресла на пол. Начал неуклюже копошиться. Остановился.

– Да, вы правы, Танаяки-сан, – вздохнул в динамике голос Компи. – Мне с этим долго предстоит осваиваться. Но главное уже понятно – я наконец-то обрел тело!!!

 

 

 

Глава 10. Темный космос

 

23.04.2039

в 153 миллионах километров от Земли

и в 146 миллионах километров от Лютеции

 

 

Немного жутковато не видеть ни одного ориентира вокруг, кроме корабля.

Я впервые выбралась в по-настоящему открытый космос.

На орбите Земли или Марса все совершенно по-другому. Планета притягивает взгляд, строит мир вокруг себя.

А тут единственный центр Вселенной – ажурный и такой хрупкий издалека «Циолковский». Да еще маленькое жгучее Солнце, которое не затмевает звезды, а наоборот, словно говорит: «Я одна из них».

А звезды как будто стали ярче, они со всех сторон, куда ни посмотри. Немигающие, разноцветные огоньки и полотнища Млечного Пути, кольцом опоясывающие меня, Федора и наш корабль.

На этот раз мой напарник – наш планетолог. Если честно, то я бы предпочла лететь с Ханой. Или с Игорем. Но мы с капитаном не можем покинуть корабль одновременно. Слишком большой риск лишиться тех двоих, кто действительно хорошо разбираются в двигателях. Нет, в принципе все мы взаимозаменяемые. У каждого кроме его специальности еще несколько запасных, но все равно есть что-то, в чем ты настоящий профессионал.

Впрочем, Федя хороший человек. За время подготовки мы с ним подружились. Вообще, экипаж подобрался очень слаженный. Никаких конфликтов, как это было во второй марсианской, нет и в помине. Скорей, наоборот.

Федор явно неровно дышит к моей подруге, а та… Хана этим довольна, как мартовская кошка, и заигрывает с нашим планетологом. Интересно, к чему это приведет? Они и вправду неплохо друг к другу подходят. Оба не считают нужным притворятся солидными людьми, любят посмеяться и подурачиться.

А вот Катя больше сдружилась со мной и Игорем. Она спокойная и основательная. Обычно. Пока Хана с Федей не растормошат нас, что они регулярно делают.

Психологи на Земле относятся к этому снисходительно и даже с одобрением. Мне Игорь пересказывал свои беседы с ними.

«У вас прекрасно сбалансированный экипаж для долгой экспедиции!»

Ну да, будь все серьезные и хмурые, год в одном корабле не выдержали бы.

– Пора лететь, – раздался голос Федора.

– Да, – вздохнула я.

Когда выбрались из шлюза, мы с ним хорошенько оттолкнулись от люка, набрав небольшую, но вполне достаточную скорость. Зачем зря тратить сжатый воздух?

И нас по инерции отнесло уже на добрые четыреста метров от «Циолковского». Теперь можно совершенно безопасно облететь заглушенный, но все еще фонящий реактор.

Я решила провести генеральное техобслуживание двигателя. Он хорошо потрудился, разогнав нас до восемнадцати километров в секунду и теперь отдыхает.

Интересно, когда уже наши ядерные реакторы достигнут достаточной мощности, чтобы непрерывно ускорять космолет половину пути, а вторую половину тормозить? Наверное, никогда. Это станет возможным только с термоядерным реактором.

Но до его создания еще несколько десятилетий. В этом году в России построят первую опытную установку. Стационарную, разумеется. Китайская работает уже два года, и они вовсю возводят промышленную электростанцию. Свои пробные реакторы изготовляют французы и японцы. Скоро к ним подключатся Индия и ЕС. Американцы тоже спохватились и сейчас нагоняют всех быстрыми темпами.

А на Луне началась полноценная индустриализация. В прошлом году мы запустили там пятимегаваттный ядерный реактор. Китайцы свой тоже начали тестировать. Все строят базы и забрасывают первые производственные модули. Наш заводик по производству кислорода и водорода уже раскочегарился до такой степени, что со следующего года будет обеспечивать транспортный корабль, летающий между поверхностью и орбитой Луны, собственным топливом.

А году к пятидесятому большинство стран приступят к добыче гелия-три, и Земля забудет, что такое недостаток энергии.

А если еще мы с японцами начнем в промышленных масштабах добывать ценные металлы на астероидах…

Наша цель на Лютеции – попробовать отыскать подходящие месторождения. Нет, железо, алюминий и прочие конструктивные материалы проще разрабатывать на Луне из реголита. Но вот металлы платиновой группы, или тот же уран… Ради них стоит летать за двести миллионов километров к астероидам.

Что мы и делаем.

– Хана, давай данные по импульсу, – прервал мои мысли Федор.

– А, может, мне все-таки вами дистанционно порулить? – послышался голос подруги.

– Нет уж! – отозвался Федя. – Знаю я тебя, начнешь нашими тушками вензеля выписывать.

– Но я же, любя! – спалилась Хана.

– Вот что, дорогая, – строго одернула ее я. – Диктуй циферки и не выеживайся.

– Грубая ты, Наська, – вздохнула Хаякава. – Ладно, набирайте.

Через минуту мы уже летели к двигателю.

Он у нашего корабля большой. Труба двадцать три метра длиной. Она вся опутана кабелями, а сверху еще прикрыта трубками охлаждения реактора. Они неприятно фонят, так что мы залетели с самого хвоста, стараясь не особенно к ним приближаться. Вообще, что бы мы ни делали, а дозу радиации за полет получим основательную. Печально, но приходится на это идти.

Звезды вокруг сдвинулись. Солнце переместилось за спину и ореолом высвечивало край стекла шлема. От этого чернота космоса как будто сгустилась, сконцентрировалась. Даже жутковато сделалось.

Мы с Федей, уже без Ханиной помощи, совершили последние маневры и добрались до торца толстой трубы ускорителя.

Вообще, я уже очень ловко летаю. Все-таки долгие тренировки в морском бассейне и, главное, два настоящих полета возле Марса, не прошли даром. Да и Федя неплохо со скафандром управляется. Но Хана все равно ворчит и подсмеивается над нами.

Ну и пусть! Это она из зависти, что ее не пустили в этот выход.

Ладно, хватит о всякой ерунде думать, пора браться за работу!

 

 

 

Глава 11. Тайный уголок

 

23.06.2039

в 323 миллионах километров от Земли

и в 62 миллионах километров от Лютеции

 

 

У Ханы было очень странное состояние.

До сих пор мужчины, которые ей по-настоящему всерьез нравились, были вне досягаемости.

Рёка Камэнаси постоянно давал понять, что видит в ней только коллегу и подругу, и ни капельки больше. А после того, как два года назад женился и обзавелся маленькой Майей, он окончательно выпал из обоймы возможных партий.

С Кичиро Танаяки было еще сложнее. Ему как будто доставляло удовольствие держаться с Ханой на грани. Наверное, ему нравилось сознавать, что в любой момент может сблизиться с ней. Хотя, может быть и наоборот. Заправский сердцеед в глубине души опасался получить отказ. Это бы очень сильно ударило по его самолюбию. В любом случае молодой перспективный ученый вот уже половину жизни оставался в полушаге от Ханы.

Иногда это просто бесило девушку, а порой она сама включалась в игру и даже получала от нее определенное удовольствие.

Тем более, что от недостатка внимания противоположного пола Хана не страдала. Еще бы – прославленная космонавтка, героиня. Причем официально: звезду Героя России девушка носила где только могла, чуть ли не на купальнике.

Да и сама Хана была вполне симпатичная. Так что, когда молодой женщине требовалось, она легко и безо всяких проблем находила с кем развлечься.

Но все это было лишь для тела и изредка, потому что тренировки и занятия оставляли очень мало сил и времени.

Но теперь…

Теперь рядом все время был Федор. И Хана просто не знала, как себя вести. Она прекрасно чувствовала, что нравится мужчине гораздо больше, чем просто коллега по экспедиции. И сама ощущала то же самое. И что с этим всем делать? Она, так же, как и Федор, прятала чувства за дурашливой возней или взаимными подколками, оттягивая выяснение отношений.

Это длилось уже два с половиной года, и становилось просто болезненным.

И тогда Хана решилась. В конце концов, кто из них пилот?!

Сегодня выдавался редкий случай осуществить задуманное, и японская космолетчица намеревалась им воспользоваться.

 

 

Хана проснулась за пять минут до негромкого мягкого сигнала будильника. Вчера они с Федором заработались и легли спать поздно, так что утром им накинули по часу дополнительного сна.

Японка потянулась, коснувшись руками погашенного и заблокированного пульта. Отстегнула поясной ремень и привсплыла над ложементом.

Хаякава приспособилась спать в рубке управления, устроившись в собственном кресле пилота. Девушка считала, что спать в невесомости – это то, ради чего стоит летать в космос. Поэтому она с негодованием отвергла возможность проводить ночи в крошечной каюте-пенале, расположенной в одном из трех противовесов, где силой вращения создавалась искусственная гравитация.

Катя Новкина и земные врачи на удивление легко восприняли этот демарш.

– Вот и сравним твои показатели и Настины, – удовлетворенно сообщила врач экспедиции.

И вскоре последовала примеру японки. Правда, ночевать «вниз головой» на ложементе Екатерина не стала, а обосновалась на ночлег в «коконе» – толстостенной экранированной капсуле, расположенной на самой корме «Циолковского». Там, где космонавты пережидали солнечные вспышки.

Третьим космонавтом, решившим, что спать в невесомости приятнее, оказался Федор.

Он разместился в той же рубке управления в соседнем с Ханой кресле. И теперь они каждый вечер перед сном болтали и смеялись на зависть остальным.

Настя, кстати, немного обиделась на подругу и Катю. Ей приходилось спать одной в «девичьем отсеке». Капитан Мыскин же к одиноким ночам в мужской каюте отнесся совершенно спокойно.

– Будем с тобой, Настя, противовесы изображать, – пошутил он.

То есть наполовину пошутил. Уравновешивание конструкции и поддержание центра масс было очень непростой задачей. Компьютер постоянно производил расчеты и двигал с помощью тросов небольшой отсек с аварийным запасом замороженной воды, то выдвигая его далеко в открытый космос, то потягивая к центру станции.

Хана про себя радовалась, что все сложилось именно так. Здорово, что Игорь и Настя решили спать в земных условиях, а Катя предпочла ночевать «в настоящей невесомости».

Рубка управления «Циолковским» была почти такой же, как на «Страннике». Пятеро космонавтов располагались в креслах ногами к центру корабля, а головами наружу. Поэтому, хотя здесь гравитация составляла всего одну десятую земной, возникало ощущение, что спишь вниз головой. Но Хана и Федор к этому быстро привыкли.

Сейчас мужчина тихонько посапывал во сне, лежа в соседнем кресле.

Хана даже залюбовалась им. Федя все-таки очень красивый, неброской мужской красотой. Ежик темных волос с редкой проседью на висках, карие глаза под прямыми тонкими почти черными бровями. Овальное лицо, четко прорисованный округлый подбородок, средних размеров нос с легкой горбинкой. И улыбчивый рот с крошечными ямочками в углах губ.

Не то, чтобы все это вызывало у молодой японки трепет, но смотреть на мужчину было очень приятно.

Тем более, что планетолог был хоть и невысокого роста, но крепкий и гибкий. Он увлекался классическим фехтованием, а, как только была возможность, отправлялся с друзьями в походы со сплавом по горным речкам.

Хана однажды в юности тоже попробовала рафтинг и ей понравилось. К сожалению, во время подготовки к экспедиции, выбраться в горы не получилось, за исключением стандартной тренировки по выживанию, конечно. Но Хана твердо решила, что, вернувшись на Землю, обязательно как-нибудь напросится к Федору в команду.

– Эй, сони, поднимайтесь! – раздался из динамика внутренней связи бодрый голос Кати. – А то все вкусное без вас съедят!

– Не допустим! – пробормотал, мгновенно открыв глаза, Федор и встретился взглядом с Ханой.

Девушка поспешно отвернулась, чувствуя, что невольно краснеет.

«Нет, ну это совсем никуда не годится! – обругала она саму себя. – Я веду себя как среднеклассница, влюбившаяся в учителя! Бр-р, какая мерзость!»

Она отстегнула последний фиксатор и одним гибким движением выскользнула в центральный проход. Сильно оттолкнувшись от изножья кресел, послала себя к люку переходного отсека. Пролетая в него, ступней зацепила край и, проделав кульбит, точно попала ногами в отверстие трубы перехода в женскую каюту.

Нарастающая гравитация потянула девушку вниз в узкий лаз, мимо скоб лестницы. Лишь пролетев треть расстояния, Хана поймала рукой ступеньку, и, притормаживая, продолжила спуск. Ногами она не стала цепляться. Да, нарушение правил и техники безопасности, но ей пофиг!

Так на руках она и спустилась в помещение, спрыгнула на чуть спружинивший пол. Сразу же отошла в сторонку, давая приземлиться Федору, который, судя по всему, спускался тем же манером.

– Хулиганы, – привычно вздохнула Катерина. – Вот подвернете ноги или сломаете, что будете делать? В гипсе по астероиду ковылять?

Хана показала язык врачу.

– А что на завтрак? – осведомился капитан, неспешного спустившийся в ставший тесным отсек.

– Омлет, гренки и какао.

В помещении удивительно приятно пахло вкусной домашней едой. В космосе обоняние обостряется и изменяется, но запах был действительно чудесный.

На «Циолковском» в женском отсеке установили большой и сложный кухонный комбайн, и космонавты получили возможность питаться не тюбиковым рационом, а нормальной, хоть и сублимированной, пищей. Все-таки гравитация – это замечательно!

– Так, куда за стол с немытыми руками?! – уперев кулак в бок, гаркнула на Федора и Хану Екатерина.

Федор озадаченно посмотрел на дверцу санитарного бокса, потом перевел взгляд на жерло трубы перехода.

– Ладно уж, пользуйся нашим, – снисходительно разрешила Настя. – Хана, пропусти кавалера первым!

– Еще чего! – возмутилась японка, и сиганула в крошечное помещение.

– Я быстро! – послышалось из-за перегородки.

 

 

Все три противовесных модуля были одинаковых габаритов. Два с половиной метра высотой, три с небольшим шириной и почти шесть длиной. Они были вынесены на расстояние в двенадцать метров от корабля и соединены с ним переходными трубами.

В одном отсеке жили женщины. Там же была кухонька и медотсек. В мужском модуле разместились спортивные тренажеры и уголок отдыха. Ну а в третьем космонавты работали. Туда были выведены дублирующие пульты управления кораблем и научным оборудованием.

Кроме того, между мужским и женским отсеком был подвешен на тросах из мономолекулярных волокон противовес с запасом воды. Его положение то и дело изменялось умным компьютером корабля. Сейчас противовес подтянулся к мужскому отсеку и поближе к корпусу «Циолковского».

 

 

После неторопливого завтрака космонавты еще какое-то время сидели и разговаривали. Это стало у них традицией – так начинать каждое утро. Беседа начиналась с нейтральных тем, но постепенно переходила к обсуждению планов на дневную работу. И, окончательно мобилизовавшись, космонавты направлялись по своим делам.

Катя привычно убрала посуду в стерилизатор, подняла к стене легкую полукруглую столешницу. И зашла в медицинский отсек. У нее сегодня серия биологических экспериментов.

Настя и Игорь направились в третий гравитационный модуль. Им предстоял ежедневный контроль за корабельными системами, тесты и научная работа.

А вот Хана и Федор…

Этого дня японка ждала с нетерпением и тщательно к нему готовилась.

Она вспрыгнула в трубу перехода и с ловкостью обезьянки поднялась в центральный отсек «Циолковского».

Федор с удовольствием проводил взглядом ладную фигурку и последовал за ней.

В небольшом, цилиндрической формы, помещении космонавты повернули не направо, в сторону кормы, где располагались рубка управления и кокон, а налево. Проплыли через квадратный коридор научного модуля, через шлюзовой отсек и остановились перед люком переходника. Внимательно проверили состояние атмосферы, откинули внутренний люк и проникли в «Ласточку». Этот маленький кораблик прилепился к самому носу «Циолковского». Именно на «Ласточке» космонавты будут летать на Лютецию. Хана, разумеется, была пилотом этого суденышка, а Федору предстояло провести в нем уйму времени, изучая астероид.

Так что вполне естественно, что они периодически гоняли тесты и устраивали проверки своего будущего летающего домика.

Хана старательно закрыла оба люка и шлюзовой, и корабельный. Плотно-плотно завинтила последний. И повернулась к озадаченно глядящему на нее мужчине.

– Тут у нас небольшая проблема возникла, – отводя взгляд, сообщила девушка. – Я забыла включить систему видеонаблюдения внутри «Ласточки», и, что совсем ужасно, по запарке поставила на ней блокировку. Так что с Земли ее теперь не запустить.

Мужчина вопросительно поднял бровь и потянулся к люку.

– А еще я убрала на минимум звук в микрофонах, – со вздохом призналась Хана. – Они не выключены, просто чувствительность почти на нуле. В ЦУПе, скорей всего, этого и не заметят. Сам знаешь, за нами следят пока что не очень внимательно.

– Это ведь не совсем случайно? – усмехнулся Федор.

– Я подумала, – Хана вскинула на него черные глаза с озорными искорками, – вдруг ты захочешь сказать мне что-нибудь, что предназначается лишь моим ушкам, ну или сделать что-нибудь…

Хана демонстративно потупилась, это выглядело так забавно в невесомости.

– Хаякава-сан, ты провокаторша, – с улыбкой в голосе заявил мужчина.

– Не может быть! – с деланным удивлением воскликнула японка. – Я вовсе не…

Договорить она не смогла, потому что губы Федора накрыли ее, и дальше космолетчица могла лишь постанывать, взмякивать или мелодично рычать, когда захватывала инициативу.

 

 

 

Глава 12. На дне

 

11.07.2039

атолл Увеа, Новая Каледония,

французская территория в Тихом океане

 

 

Скафандр был похож на космический. Только жестче и с большим количеством металлических деталей для придания отрицательной плавучести.

Элен и Жаку помог облачиться серьезный немолодой инструктор. Проверил все системы и, одобрительно кивнув, молча, вышел из шлюза, запер за собой толстый прочный люк. Через минуту из широкого раструба хлынула тугая струя воды. Буквально за пару минут она заполнила небольшое помещение.

Скафандр неприятно затрещал чуть проседая вовнутрь. Все-таки двадцать атмосфер – это очень много.

Элен с опаской подумала, что, случись что, и ее моментально раздавит.

«Да, это тебе не имитация, как в «Куполе»!» – вздохнула девушка.

Жак поднял неуклюжую клешню в успокаивающем жесте.

– Все нормально! – сказала Элен в переговорник. – Костюм сидит прекрасно.

– Да, они у нас модные, – пошутил в ответ голос инструктора. – Вода закачана, открываем дверь. Выходите.

Створка люка медленно откинулась и двое водолазов шагнули наружу.

Баланс был подобран хорошо и Элен почувствовала, что ее тело почти потеряло вес. Скафандр весил всего на пару килограммов больше вытесняемой жидкости.

«Почти как на Лютеции, к которой через месяц подлетит Хана Хаякава и ее друзья!» – подумала Элен. Мысль о том, что сама Элен ощущает почти то же самое, что и ее кумир, подняла настроение. И, выплыв в океанский простор, девушка ощутила чуть ли не эйфорию.

От темного сине-зеленого мира вокруг, от струящегося сверху рассеянного солнечного света, от стаек рыб, лениво проплывающих невдалеке. И даже от высокого крепкого парня, что был рядом. Жалко, конечно, что это не ее Славик, но тут уж ничего не поделаешь.

Элен оттолкнулась рукой от края люка и неторопливо поплыла вперед.

Жак, следующий рядом, привлек ее внимание жестом и демонстративно сдвинул в сторону защитную пластинку на панели управления, размещенной на левом предплечье.

– Поняла, – подтвердила Элен и потянулась к своей панельке.

Она была прикреплена у нее на правом предплечье. Оказывается, для левшей тоже была выпущена небольшая серия скафандров, и Элен подобрали подходящий по габаритам.

Вместо сенсоров, что использовали на космических скафандрах, здесь были довольно тугие кнопки. Действительно, спрессованная давлением вода – не вакуум. Девушка уверенно нажала несколько кнопок, и за спиной заработал водометный двигатель.

«Точно такой, как на имитациях скафандров у космонавтов, что тренируются в бассейне!» – подумала Элен.

Впрочем, не только в бассейне. Совсем недалеко, за рифом, в обширной лагуне, расположилась база аэрокосмического агентства. В городке Фейауэ Элен видела издали космонавтов в красивой летней форме.

«Вот бы познакомиться!»

Но на это совсем не было времени. Экспедиция в глубинный город была расписана по минутам. Уже на второй день после прилета ее и еще девятерых студентов посадили на небольшую округлую подводную лодку и привезли сюда. К куполам базы, что смутно виднеются мягко светящимися гигантскими икринками за пеленой воды. Они примостились на дне полого уходящего вниз склона. Глубина была приличная – почти двести метров. Совсем не то, что в лагуне атолла, где, кроме макетов космических кораблей и станций, располагалась еще и мелководная база, подвешенная на тросах над грунтом. Чтобы попасть в нее достаточно было просто поднырнуть снизу и взобраться по лесенке, как из бассейна.

На «Глубоководной» не так. Она была герметичная и зайти в нее можно только через шлюз.

Десятерых участников отправляли попарно, чтобы не толкались в тесном шлюзе, но могли помочь друг другу разоблачиться. Четверо ее товарищей уже проникли на базу, еще четверо ждут своей очереди. Разумеется, обычно на подводную станцию работников доставляют не так. Батискаф подруливает к стыковочному узлу, герметически присасывается к куполу, и пассажиры преспокойно проходят внутрь.

Но студентов решили сразу же окунуть в подводную романтику.

Конечно же, их не выпихнули наружу без подготовки. Все прошли двухнедельные курсы водолазов. Да и опытные пловцы дежурили рядом, чтобы помочь. Но определенный риск сохранялся. Тот самый риск, который придавал жизни остроту. Франция позаимствовала эту концепцию у Японии, России и той же Новороссии.

Нельзя выращивать молодежь в тепличных условиях. Безопасность не должна становиться самоцелью. Поэтому ее искусственно ограничивали. Не то, что в странах Евросоюза или в тех же Атлантических Конфедерациях США, где граждане постепенно превращаются в изнеженных амеб.

А тем временем Элен и Жак подплыли к закругленной стене из полупрозрачного углепласта и стали на неширокую металлическую площадку перед люком.

– Мы на месте! – сообщил Жак.

– Вижу, – отозвался незнакомый голос. – Открывайте дверь и заходите.

Напарник Элен набрал нужную команду на прикрепленном к стене пульте. Люк медленно растворился, и подводники вплыли в небольшое неярко освещенное помещение шлюза.

Насосы быстро откачали воду, и молодые люди помогли друг другу стянуть скафандры.

– Добро пожаловать в подводный город! – послышалось из переговорного устройства.

 

 

На летнюю практику в подводный поселок француженка попала безо всякой помощи отца. Еще бы, теперь уже третьекурсница Элен Бонне – вторая по рейтингу на факультете!

И, хотя, некоторые недоброжелательницы за спиной перешептываются, дескать: «Вечно этим богатеньким все дается! Небось папаша приплачивает преподам!», она добилась всего исключительно собственным умом. Да и недоброжелательниц и завистниц было не так уж и много. Девушка совершенно не кичилась своим положением, одевалась скромно, супернавороченными гаджетами не пользовалась, а то, что домой на выходные ее отвозил личный шофер – так это только для удобства и экономии времени. А прошлым летом Элен пригласила троих своих одногруппниц в поместье в Сен Тропе, где они прекрасно отдохнули.

Вообще-то, если честно, то сделала она это не столько ради подруг, а, чтобы не было так тоскливо. Славик поступал в свое вертолетное училище и опять не смог приехать. И, хотя, обижаться на это было глупо, все равно девушка расстроилась. И когда в конце учебного года ей предложили отправиться в эту экспедицию, она тут же согласилась. С определенной мстительностью.

«А вот теперь я не могу с тобой встретиться, месье Бойченко!»

Но это так, вскользь. Побывать в подводном поселке – это почти так же круто, как в космосе!

Франция и Япония соревновались между собой в основании океана, оставив далеко позади остальные страны, даже Россию и Тихоокеанский Союз!

Элен очень гордилась, что в этом ее держава «впереди планеты всей».

 

 

Доктор Николь Венсан была очень довольна практиканткой. Молоденькая третьекурсница удивительно быстро освоилась в оранжерее, умело и привычно управлялась с приборами и механизмами, да и растения знала великолепно.

– Элен, – обратилась она к девушке во время обеда в крошечной столовой, – меня не покидает ощущение, что ты уже опытный исследователь. Как такое возможно? Где ты всему этому научилась?

– У русских, – со значением ответила Элен. – Я провела три месяца на их «марсианской станции». «Купол-П» называется.

– Это детский лагерь где-то в Сибири? – усмехнулась ученая.

– Нет! – возмутилась Элен. – Детская станция – это «Купол-Д»! А я была в макете настоящей марсианской базы! Нас пять человек было всего, и в полной автономности! В полярной ночи!

Николь откинулась на спинку стула и с удовольствием наблюдала за раскрасневшийся практиканткой.

– Вы же все знаете и просто надо мной смеетесь! – вспыхнула девушка.

– Не обижайся, – примирительно попросила немолодая доктор биологических наук. – Конечно же, я читала твое резюме. И даже рекомендовала, чтобы именно тебя выбрали из претендентов. Рада, что не ошиблась.

– Спасибо, – Элен еще больше покраснела и потупилась. Уткнулась в тарелку с салатом из овощей и трав, выращенных у них в оранжерее.

Плантации занимали большую часть одного из пяти куполов поселка и производили достаточно растительной продукции, чтобы полностью обеспечить ею всех сорок пять ученых, техников и студентов-практикантов, что жили сейчас под морской поверхностью.

Глубоководный поселок еще не достиг запланированных размеров. Еще предстояло построить и опустить на дно три купола. Их разместят отдельно, и исследователи глубин будут плавать туда на работу на небольших транспортных торпедах. К счастью это было почти безопасно. Весь район был очищен от акул. По его границам были размещены звуковые буи, отпугивающие хищников.

Но этот серьезный проект был лишь частичкой грандиозного плана освоения Океана. Уже сейчас Франция готовилась сделать следующий шаг – разрабатывала новый поселок, на еще большей глубине.

Когда Элен думала об этом, то приходила в смятение. Грандиозность морской программы захватывала ее, но и мечта о Марсе не отпускала. И как же это уместить в одной жизни?!

Впрочем, зачем мучиться и переживать? Пока что она на Земле. И чем лучше покажет себя в подводных экспедициях, тем больше вероятность, что ее выберут в космонавты!

 

 

 

Глава 13. Встреча на экскурсии

 

15.08.2039

Звездный, Московской области

 

 

Он очень обиделся на Элен.

Нет, конечно, Славик прекрасно понимал подругу. Если бы ему предложили практику в подводном городе, Станислав бы выл от счастья.

Но, все равно! Они с Элен еще с Нового года начали планировать поездку курсанта Бойченко во Францию. Наконец-то все складывалось, и они смогут увидеться!

Славик заранее собрал все документы, вытерпел душеспасительные беседы о «злобных буржуях» с особистом и уже собирался подавать бумаги в консульство, когда Элен ошарашила его новостью.

От обиды Славик грубовато с ней попрощался, буркнув что-то типа: «ну и плыви нездоровье!» и вышел из «Любви и Смерти». У него даже возникла мысль удалить своего персонажа и больше не встречаться с девушкой. Тем более, что встречи эти становились все более редкими, и оба ощущали скованность и даже запоздалое смущение, когда их персонажи миловались.

Стена между молодыми людьми выросла, и оттого, что они избегали разговоров на эту тему, только крепла. Это было очень обидно и больно, потому что юноша и девушка по-настоящему любили друг друга. И мысли о том, «что он (она) на самом деле меня не любит, а только терпит» отравляли чувства.

Настоящая реальная встреча наверняка бы смыла весь этот осадок, бросила влюбленных друг к другу, соединила их по-настоящему крепко, на всю жизнь.

Но этого не произошло. Новоиспеченная третьекурсница биофака университета Дижона отправилась на полуторамесячную практику в подводный город у берегов Новой Каледонии. А курсант Бойченко…

Чем заняться курсанту Бойченко на своих первых каникулах в вертолетном училище?

Поехать бы к дедушке и бабушке на Украину! Но поздно. Процедура получения визы с сопредельной страной ужасно муторная и он просто не успеет оформить документы до начала второго курса.

Оставаться в опустевшей казарме? Это скука невообразимая!

Погостить у отца и его семьи? Но Славик чувствовал себя лишним в этом доме. Лишним и нежеланным.

У Станислава скопилась приличная сумма денег. Он собирал их целый год на поездку во Францию, отказывая себе в маленьких радостях, вроде походов в кино во время увольнений или покупки чего-нибудь вкусненького в армейском магазине при училище. Конечно, Элен бы легко и с удовольствием оплатила все его расходы, но гордость комсорга группы не позволяла сесть на шею дочке олигарха.

Так что почти две тысячи рублей на электронном счету просились, чтобы их потратили.

Можно было бы, например, съездить на море в Очаков, или даже в элитный российский Крым. Но лениво загорать на солнышке было не в стиле активного курсанта.

И тогда у Славика возникла идея.

Он пробил ее по инету, и с удивлением понял, что у него все прекрасно получится!

Виза в Россию была чисто номинальной. Подал заявление, проверили тебя КГБшники с обеих сторон, и езжай себе в соседнюю страну.

Экскурсионный тур в Звездный летом купить не сложно. Умные люди в это время года едут на юга, а не в центр России.

Так что уже через два дня Славик сел на скоростной поезд «Одесса-Москва» и спустя пять часов выходил на Курском вокзале столицы РСФСР.

Людские потоки подхватили парня, утянули в грохочущее поездами метро.

Пять станций по кольцу, одна по Люблинско-Дмитровской до Савеловской, переход на Марьину рощу и долгие 13 станций до конечной – Большево, в городе Королёве.

Народу в вагоне становилось все меньше и меньше, и до места назначения Славик доехал, чуть ли ни в одиночестве. Прошел по гулкой пустой станции, поднялся по эскалатору на поверхность.

И окунулся в жаркий летний вечер.

Сел на электричку, и через полчаса вышел на станции «Циолковская».

Солнце клонилось к закату, дул несильный сухой ветер. Парень заоглядывался по сторонам. Достал коммуникатор. И пошел, поглядывая на него, по проложенному маршруту.

Курсант приобрел свободный тур, так что гиды не возьмут его за ручку и не будут водить, раззявившего рот, да рассказывать всякую ерунду. Славику просто предоставили комнату в гостинице и список экскурсий к которым он может присоединиться, а может и просто так ходить по городку. Единственное требование: постоянно носить с собой коммуникатор и разрешить доступ к отслеживанию биометрии биополей и места расположения. Так что, если бы он попытался проникнуть в запрещенные зоны, то тут же попал на карандаш службы безопасности. Но и разрешенных к посещению объектов в Звездном было предостаточно, так что Славик предвкушал, как целых три дня будет бродить по нему, как присоединится к парочке-тройке экскурсий, как издали, но посмотрит на космонавтов в синих комбинезонах.

И все это у него получилось!

Славик осмотрел все достопримечательности и музеи, покрутился на тренажерах, причем так лихо, что вызвал возгласы удивленного одобрения у других экскурсантов. Поел настоящей космической еды, которая оказалась точь-в-точь, как в рационах «Купола-П». Это вызвало неожиданно сильную ностальгию по той экспедиции и болезненную грусть, связанную с Элен.

«Дурак я тогда был. Почему так боялся сблизиться с ней, пока она была рядом? И сейчас дурак. Нет, вернусь и попробую к ней дозвониться. Расскажу о поездке и постараюсь помириться»

А космонавтов Станислав увидел не издали, а совсем рядом! Четверо мужчин прямо перед его носом вышли из медицинского корпуса. Славик, знавший в лицо всех космонавтов, сразу же узнал Ашота Оганесяна, Артема Терентьева, Юрия Захарова, летавшего в первую марсианскую и его коллегу по третьей марсианской – Антона Локтева.

Повстречать сразу стольких маститых космопроходцев оказалось для юноши шоком.

Он встал как вкопанный и только провожал своих кумиров взглядом.

Все они были уже немолодыми. Совсем скоро это поколение первопроходцев космоса уйдет на покой. И, может быть, ему, Станиславу Бойченко, предстоит подхватить эстафетную палочку? От этих мыслей парня буквально бросило в жар.

Но, если это и произойдет, то еще не скоро. А сейчас время замечательного тура подходит к концу. В последний третий день Славик решил просто погулять и впитать в себя дух этого места.

И, конечно же, ноги сами привели его к границе запретной зоны. Она заключала в себя целую кучу строений, ангаров, окрестных лугов и рощиц. На расстоянии в пять метров от границы начинал попискивать коммуникатор. Тогда курсант останавливался и просто смотрел вперед, на недоступную территорию.

Одним из ее участков оказалась… полоса препятствий.

«Странно, зачем она здесь? – удивился Славик. – Может, тут тренируются спецназовцы, что охраняют городок? Или сами космонавты по ней бегают, вместо физподготовки?»

Сейчас череду препятствий заканчивала преодолевать одинокая фигурка. Кто именно неуклюже и медленно ползет под колючкой, балансируя руками, переходит бревно и карабкается на стенку, отсюда было не разглядеть. Мешковатая камуфляжная форма, кепка на лысой голове. Но, в любом случае, товарищ был явно не военным. Славику было больно смотреть, как неумело тот двигается.

«Может, космонавт на реабилитации после полета? – подумал курсант. – Но, что-то у него с координацией совсем паршиво».

А физкультурник спрыгнул с финального щита, глубоко присев и чуть не завалившись на бок, поднялся на ноги и посмотрел в сторону Славика.

Приветливо взмахнул рукой и пошел в его направлении.

Когда до странного человека оставалось метров двадцать Славик наконец-то разглядел его лицо. И окаменел.

К курсанту приближался робот.

Гладкий пластик лица с декоративно обрисованным носом и неподвижными губами. Объективы вместо глаз. Плоские нашлепки на месте ушей.

– Ой, я тебя испугал? – раздался на удивление живой встревоженный голос.

Славик помотал головой, хотя и чувствовал безотчетный страх, холодным комком угнездившийся в животе.

– Прости, – извиняющимся тоном сказал робот. При этом его губы не шевелились. Звук шел от груди. Там, наверное, спрятан динамик.

-Ты… правда, робот? – глупо спросил Станислав.

– Ага, – вздохнул тот. Он уже подошел метров на пять и остановился на самой границе запретной зоны.

– Но… Ты так разговариваешь, как человек.

– Нет. Я. Не. Человек. Я. Электронный. Болван. – механическим голосом произнес робот и вдруг легко и заразительно рассмеялся.

Славик невольно улыбнулся. Этот неправильный андроид почему-то сразу перестал восприниматься как что-то опасное и гротескное.

– Меня зовут Славик, – представился курсант, а тебя?

– Компи, – весело ответил робот.

И у Славика буквально отвисла челюсть. Разумеется, он знал, как зовут первого искина, созданного гениальным Кираном Чаудхари.

– Но… Ты… Как?.. – только и смог промямлить Бойченко.

– А вот так! – Робот крутнулся на пятке, чуть не потерял равновесие и опять рассмеялся. – Все никак не привыкну к телу. Уже полгода, как его ношу, а до сих пор двигаюсь словно паралитик.

– Нет, ты хорошо двигаешься, – чуть покривил душой Славик. – Но… неужели компьютер, на котором ты живешь, запихали вот сюда?

– Нет, конечно! Я уже так разросся что полкомнаты занимаю! К этому аватару я подключен по сети. Посылаю на него управляющие сигналы и считываю информацию. А сам я все там же в Дели обитаю.

– Вот как?! – удивился Славик и вдруг спохватился: – А ничего, что я с тобой разговариваю. Это, наверное, все засекречено?

– Есть такое дело, – вздохнул Компи. Но, знаешь, как иногда хочется с нормальными людьми пообщаться, а не с кибернетиками и программистами. Ты уж извини, что втянул тебя. Я попрошу, чтобы это тебе не аукнулось ничем. Уверен, меня послушаются. Иначе, если я выясню, что у курсанта Николаевского вертолетного училища Станислава Бойченко возникли проблемы, я такую бучу подниму!

– Ой, а как ты узнал?

– У меня знаешь какое быстродействие?! – похвастался Компи. – Я уже сверил твои фотографии с базами данных. С очень закрытыми и засекреченными, между прочим! И нашел тебя!

– Значит, ты можешь все обо мне узнать? – чуть насторожился Славик.

– Только общую информацию, – вздохнул робот. – Я ужасно хочу расспросить тебя про «Купол-П», про жизнь у вас в Новороссии, про то, чем ты интересуешься! Этого ни в каких досье нету.

– Да ну, я обычный человек… – смутился Славик.

– Обычных людей не бывает, – веско заметил Компи. – А ты… ты очень интересный. Я бы очень хотел поговорить с тобой подольше, на мне уже пора бежать на очередные тесты.

– А мне сегодня днем улетать, – вздохнул Славик.

– Но у тебя ведь каникулы еще не кончились? – спросил Компи. И, как бы задумчиво, предложил: – А если я договорюсь с местным начальством, чтобы тебе разрешили со мной пообщаться, ты сможешь задержаться на несколько дней?

– Конечно смогу! – не веря в такую редкую удачу, воскликнул Славик. – Но зачем тебе это? Тебя наверняка столько людей интересных окружает!

– Угу. Но они все взрослые серьезные дядьки! Я просил Кирана познакомить меня с детьми. Пара сотрудников привели в лабораторию своих чад. Но те меня боятся, да и глупенькие еще. А ты как раз моего возраста.

– Правда?

– Ну почти. Если честно, то я тебя на пару лет старше. Но это физически, а психологию в меня Киран вложил как у подростка. Умного подростка.

И он рассмеялся.

– Ну, так как, ты согласен повозиться со мной?

– Конечно!

 

 

Компи ушел и Станислав промаялся в ожидании два часа. Парень не знал куда себя деть. Но вот коммуникатор мелодично пропел, и, со спешно растянутого экранчика, подтянутый молодой человек сообщил, что Станиславу Бойченко оформлен допуск в одну из закрытых зон, и что ему следует незамедлительно пройти в корпус номер двадцать три для инструктажа.

Юноша стоически выдержал серьезные разговоры с безопасниками, выслушал инструктаж и был пропущен к небольшому двухэтажному дому, где располагался кибернетический отдел.

На пороге его встретил темноволосый смуглый мужчина, в котором Славик с замиранием сердца узнал самого Кирана Чаудхари.

Тот оказался очень улыбчивым и удивительно легким в общении, прямо как его создание, к которому проводил Славика.

И началась совершенно невероятная жизнь.

Станислав ходил сюда, как на работу. На ужасно интересную и приятную работу.

Когда Компи был занят, молодой курсант помогал со всякими мелочами. Он очень легко осваивал приборы и оборудование, так что Киран даже выхлопотал ему временную должность лаборанта с неплохим окладом.

– Не надо! – попытался протестовать Славик. – Я и так вам помогать буду!

– Ничего, деньги лишними не бывают, – веско произнес Киран. – К тому же это пойдет тебе в личное дело, будет еще один плюсик, если действительно попытаешься считать космонавтом.

Парень смущенно покраснел, кивнул.

– Вот и замечательно!

Компи старался как можно больше общаться с новым другом.

Они вместе бегали по полосе препятствий. Славик учил неуклюжее кибернетическое создание играть в баскетбол. Просто гуляли по огороженной территории или сидели на берегу небольшого пруда.

– Жалко, я не могу плавать, – вздыхал Компи. – Просто жуть, как хочу научиться! Но этот аватар только наполовину собран из композитов. Остальное – металл. Так что я слишком тяжелый и разве что по дну могу ходить.

– Да, жалко, – поддержал друга Славик. Самому ему ужасно хотелось освежиться, но он сдерживал себя, чтобы не дразнить Компи.

– Вообще, этот прототип жутко несовершенный! – продолжал искин. – Его делали для людей, а под меня лишь приспособили.

– Для людей? – удивился Станислав.

– Ага, японская программа «Аватар». Слыхал?

– Совсем немного, – вздохнул Славик. – О ней открытой информации кот наплакал. Вроде бы джаксовцы хотят использовать дистанционно управляемых роботов на Луне. Так?

– Почти, – усмехнулся Компи. – Ты о виртуальной реальности слышал?

– Естественно. Но она тут каким боком?

– Обеими. А еще задом и передом. Люди будут не просто управлять андроидами, а как бы переноситься в их тела. Чувствовать их руками, видеть глазами. И управлять аватарами, как собственными телами.

– Кру-уто! – выдохнул Славик и спохватился: – А это не слишком секретная информация? Тебе ничего не будет, что рассказал?

– Не-а! Киран разрешил. Ты бы и так все понял, общаясь со мной. Ведь особой разницы нет, чей дух по радиоволнам вселился в аватара – человека или искина. Только мне, в отличие от людей, приходится учиться всему с нуля. Двигаться, ходить, бегать и прыгать. Управляться с руками.

– Да, нелегко тебе, – посочувствовал другу Славик.

– Зато, до жути интересно! Вот бы еще мимические мышцы сделали бы! Очень хочется научиться проявлять эмоции не только голосом. Но японцам не до этого. Да и русским. Киран днями и ночами пропадает в лаборатории и все сотрудники загружены выше головы. У них идет финальная отладка целых четырех искинов для лунных баз.

– Четырех? – поразился Славик, но быстро сообразил: – А! Ну да! Русской орбиралки и на поверхности, индийской и японской орбитальной, да?

– Именно. Там такая шебутная семейка будет! Я тоже участвую в проекте, и буду с ними на постоянной связи первые месяцы. Так что пока не до моего аватара. Но потом я насяду на Кирана так, что ему придется снабдить следующее тело подвижным лицом. А заодно сделать его плавучим!

 

 

Через две недели Славику пришлось возвращаться на Родину в Николаевскую республику.

Ужасно не хотелось прерывать общение с Компи. Да и тому тоже.

Поэтому приятели договорились, что искин тоже создаст себе персонажа в «Любви и Смерти». Правда, тогда у Славика будет меньше времени на общение с Элен. Но они и так все реже встречаются, а после последней размолвки так и вообще уже два месяца не виделись в игре.

«Так что, может быть, все к лучшему?» – подумалось Славику.

 

 

 

Глава 14. Высокие прыжки

 

28.10.2039

астероид Лютеция

 

 

Игорь испытывал смесь восторга и тревоги. Он, по совету Ханы, придерживаясь обеими руками за поручни, медленно соскользнул, минуя ступеньки лесенки, на грунт. Разжал левую руку и неуклюже повернулся, чуть не потеряв равновесие. Тело было слишком легким. Массивный скафандр, ранцевый двигатель и сам космонавт в сумме весили чуть больше килограмма.

Ощущения были как в центральных отсеках «Циолковского» или во время долгого разгона и торможения ядерного буксира.

Но причиной волнения командира межпланетного корабля была не микрогравитация.

Игорь провел в космосе в общей сложности свыше двух лет. Он дважды летал к Луне и один раз к Марсу. Но ни разу не ступал на поверхность космических тел. Судьба «извозчика» – пилота ядерного буксира – довести корабль до места и вернуть его к Земле. А между этим кружиться по орбите и завидовать своим коллегам, которые гуляют по Луне.

В принципе, он и здесь должен был поступить так же. Но земное руководство сжалилось и разрешило ветерану космоса пройтись по Лютеции. Тем более, подвернулся повод – Федору и Хане нужна была помощь еще одного человека.

Игорь наконец-то решился на первый шаг. Он осторожно отпустил поручень лесенки. И почувствовал, что не может сохранять равновесие. Тело стало медленно клониться вправо. Полковник Мыскин опять схватился за тонкий пластиковый пруток.

– Я же говорила, что здесь надо прыгать! – услышал он насмешливый голос Ханы. – Давай, не бойся, в космос не улетишь.

Ну да, тяготение Лютеции, хоть и совсем мизерное, но, чтобы выйти на ее орбиту, надо разогнаться до шестидесяти метров с секунду. Даже запаса сжатого воздуха в ранцевом двигателе на это не хватит, не то что своими силами выпрыгнуть из зоны гравитации.

Зато, можно просто поскакать. Следуя советам японки, Игорь опять отпустил поручень, медленно полуприсел и оттолкнулся ногами. Масса никуда не делась, и пришлось приложить усилия, разгоняя инертное тело. Каменистая равнина неторопливо уплыла вниз. Игорь подлетел метров на пять и начал опускаться. С легкой паникой сообразив, что заваливается вперед и влево.

– Мда! – хмыкнула Хана. – Ладно, падай, не бойся.

А грунт уже рядом, он надвигается. Несильно толкается в левую ногу. Игорь вставил руки и упал ничком. Ладони утонули в слое реголитовой пыли, коснулись каменного основания, спружинили и космонавт увидел, что поверхность вновь удаляется. Он подлетел почти на метр и опять опустился, в поднятое его падением облачко.

– Рожденный ползать… – прокомментировала Хана.

– А сама-то! – вступился за командира Федор.

– А что, я только первый день падала, не то что некоторые! Ты до сих пор изображаешь из себя неваляшку!

– А может, мне это нравится?

– Лежать на Лютеции? – подпустив в голос стервозности, осведомилась Хана.

– Ну…

– Все вы мужики такие! – обвиняющим тоном подытожила японка.

Игорь в очередной раз подумал: «Интересно, насколько близки эти двое?». Нет, планетолог и пилот вели себя как обычно. Подкалывали друг друга, порой дурачились. Но иногда Игорь ловил в их взглядах неожиданно сильную нежность и что-то такое, особенное, что свойственно лишь влюбленным. К тому же, они теперь понимали друг друга с полуслова. Да и слишком уж полюбили проводить время вдвоем, особенно за тестированием «Ласточки». А сейчас, когда экспедиция добралась до Лютеции, постоянно летали вместе. Это понятно – Хана пилот, а Федор планетолог, но все-таки.

Все это беспокоило командира. Но вроде бы ничего плохого в их отношениях для экспедиции не было. А в остальном пусть психологи на Земле разбираются!

Ладно, хватит размышлять обо всяком, обнимаясь с астероидом.

Игорь попробовал подняться, но это не удалось.

– Брось, капитан! – в голосе Ханы неподдельное веселье. – Передвигайся лучше на четвереньках. Вспомни своих предков.

– У них еще и хвост был, – возразил ей Федор. – Так что у Игоря нет шансов.

– Ладно, кэп, наблюдай мастер-класс!

В поле зрения Игоря вплыла медленно опускающаяся Хана. Она чуть подогнула ноги в конце полета, мягко погасила инерцию и, не останавливаясь, оттолкнулась вновь. Неторопливо взлетела метра на четыре, опять приземлилась и тут же отправила себя в следующий полет.

– Тут главное не останавливаться, а, если чувствуешь, что заваливаешься, в следующем прыжке корректируешь полет, – спокойным голосом пояснила Хана.

– Сейчас попробую.

Игорь оттолкнулся руками, почти выпрямился и, не дав себе опять свалиться, прыгнул.

– Слишком высоко. Толкайся совсем чуть-чуть.

– Хорошо.

Игорю удалось приземлиться на ноги, и он снова взмыл вверх. И, постепенно приноравливаясь, запрыгал вслед за Ханой.

С каждым прыжком неровный горизонт отдалялся, открывая далекие кратеры и скалы.

– Хана, ты командира далеко не уводи, – послышался голос Федора. – Нам еще работать.

– Скучный ты и не романтичный! – весело отозвалась японка. – Дай своему старшему товарищу повеселиться.

– Э! – Игорь зазевался и неудачно свалился на бок.

– Давай, поднимайся, и поскакали обратно! – подогнала его Хаякава.

Они вернулись к космолету, из которого трудолюбивый Федор уже выгрузил маленькую буровую установку.

Все вместе установили ее строго вертикально и закрепили на расчалках. Запустили и наблюдали, как тонкий бур медленно уходит в реголит.

В этом вылете им предстояло пробурить очередную скважину и разместить на глубине сейсмодатчик. По идее с этим справились бы и роботы, но тогда зачем нужны люди?

Правда, без роботов не обошлось. Хану Хаякаву ввели в состав экспедиции не только за ее красивые черные глаза и великолепные навыки пилотирования всего, что только может летать.

Как и со второй марсианской экспедицией Джакса подготовила и заранее отправила к Лютеции автоматическую станцию «Мицубачи» с целым набором зондов. Два из них кружили по орбитам, фотографируя и снимая видео во всех возможных диапазонах. Один – попрыгунчик, размером с кролика, обскакал десятки километров поверхности, беря микропробы и проводя их экспресс-анализ. А еще девятнадцать массивных конусообразных стрел были забиты в обойму кружащей над Лютецией станции, готовые вонзиться в плоть астероида, ввинтиться, проникнуть в его глубину и взорваться, вызвав сейсмические волны, и таким образом «просветить» глубинные слои.

Задачей Ханы было управлять всем этим зверинцем и, согласовывая с Федором, максимально эффективно им распорядиться.

А капитан, после приятной физической работы «на свежем воздухе» отправится обратно на корабль, чтобы продолжать завидовать своим подчиненным и мечтать, чтобы ему разрешили хотя бы еще одну такую прогулку.

 

 

 

Глава 15. Планетологическая романтика

 

29.12.2039

астероид Лютеция

 

 

– Давай! – напряженным голосом скомандовал Федор.

Хана, плавающая в невесомости в трех метрах от мужчины, сжала губы в тонкую ниточку и, еще раз взглянув на монитор и крепко взявшись за поручень, вжала большую тугую кнопку. Запуск сейсморакеты.

Разумеется, не японская космолетчица прицеливалась в заданную точку поверхности. И не она определяла ту миллисекунду, когда надо запустить двигатель сверхпрочной стрелы. Все это делала точная автоматика. Но исключительное право нажать на кнопку, приводя в действие сложнейшие механизмы и электронные системы трудолюбивой «пчелы», должен иметь только человек.

А первая из девятнадцати ракет уже вылетает из обоймы, быстро разгоняясь и закручиваясь вдоль продольной оси, стремительно несется вниз поверхности.

«В глупых фильмах она бы ревела в полете и воткнулась в камни с громоподобным грохотом», – подумала Хана.

Впрочем, второе было отчасти правдой.

Звуковые волны начали расходиться еще только, когда ракета нырнула в «лунную пыль», покрывающую сухим океаном, глубиной до трех километров, поверхность астероида. Но это был лишь сигнал для восьми сейсмодатчиков, опущенных в глубокие скважины, насторожиться и приготовиться к получению важнейшей информации.

И она пришла с эхом взрыва мощной боеголовки «на дне», там, где реголит уже представлял собой каменные обломки.

– Пошли данные! – обрадовано воскликнул Федор. – Хануся, пошли, родимые!

Мужчина оторвался от монитора, по которому сплошным потоком сверху вниз заструилась цифирь. Сейчас не было никакого смысла в ней разбираться, это работа на долгие месяцы для целых институтов. Но планетолог предвкушал, что на обратном пути к Земле тоже в них покопается в свое удовольствие.

Но теперь его дело было сделано – все датчики исправно отработали, и Федор мог дать волю эмоциям.

Он сильно оттолкнулся от панели и полетел к Хане. Благо, «Циолковский» уже четыре месяца как не вращается, и нет нужды пристегивать себя, фиксируя от действия микрогравитации. Так что Федор пролетел отделяющие их метры, снес миниатюрную японку, закружив ее в крепких объятиях.

– Что творишь! – только пискнула она и, обмякнув от удовольствия, тихонько, чтобы никто на корабле или на Земле не заметил, поцеловала любимого в висок.

Но тут же для проформы забарахталась, ухватилась за проплывающий мимо поручень.

Молодой женщине ужасно хотелось накинуться на Федора. Они уже четыре с половиной месяца не были близки, «шифруясь» от «всевидящего ока Москвы» и жутко изголодались друг по другу.

«Скорей бы в обратный путь, – подумала Хана. – А там я устрою неисправность телекамеры в «Ласточке»! Но сейчас некогда думать о главном. Надо трудиться»

– Федя, хватит тискать коллегу! – возмущенным голосом воскликнула Хана и оттолкнула мужчину, напоследок одарив его многообещающим взглядом. – Следующую ракету пропустим!

Планетолог с сожалением отстранился и пробормотав: «Вот незадача, не дают воспользоваться моментом», отправился к своему пульту.

– Э! Это я-то «момент»? Это мной «попользовались»? – делано возмутилась Хана, тоже занимая место перед панелью управления «Мицубачи»». – Капитан, он опять обижает хрупкую девушку!

– Федя, не обижай хрупких девушек! – строго откликнулся Игорь.

Он, вместе с Настей и Катей, устроились в креслах рубки управления, и на своем мониторе любовался зрелищем взрывов сейсмических ракет.

– Я больше не буду, – покаянным тоном ответил Федор и тайком показал Хане кулак. – Ладно, хрупкая… девушка… готовься ко второму бабаху.

– Всегда готова, – кивнула Хана, и ее руки запорхала по сенсорам панели ввода.

 

 

Они бомбардировали астероид почти месяц. «Мицубачи» переходила с одной орбиты на другую, прицеливалась и запускала очередную ракету. Сейсмические волны расходились во все стороны и улавливались чуткими датчиками.

Конечно, стокилометровому астероиду эти взрывы были как слону комариные укусы. Лишь вспухали над поверхностью облака пыли, медленно-медленно оседая в микроскопически слабой гравитации.

Произведенный фейерверк был почти что прощальным салютом. Через девятнадцать дней «Циолковский» покинет Лютецию и отправится в долгий путь к родной планете.

Но, с другой стороны, целых девятнадцать дней!

Федор собирался использовать их до последней минуты!

Планетолог согласовал с ЦУПом скорректированную программу, и они с Ханой направились в очередной полет.

Топлива в баках «Ласточки» оставалось совсем немного. Как бы ни была мала гравитация Лютеции, но ресурсы землян ограничены. Еще три полета – и все.

В этот раз Федор выбрал для исследования очень перспективный кратер в районе «экватора». Пролетавшие над ним зонды засекли явные металлические отсветы в породе. Для богатого металлами астероида это было обычным делом, но отчетливо серебристые оттенки цвета наводили на приятное подозрение. Космонавты подгадали так, что подлетели к месту ранним утром. Лютеция делает оборот вокруг своей оси за восемь с небольшим часов, так что у Ханы с Федором впереди часа три времени.

 

 

Серый мир вокруг. Как будто кто-то украл все краски или выкрутил в ноль цветность. Маленькое острое Солнце светило раз в семь слабее, чем на Земле. Но это был единственный источник света, не считая звезд. Гребень кратера отбрасывал длинную непроглядно-черную тень. Очень резкую из-за отсутствия атмосферы и небольшого углового диаметра Солнца. Было ощущение, будто часть поверхности просто исчезла.

И Федору предстояло шагнуть в это ничто.

Он не стал включать фонарь на шлеме, тот все равно не поможет при движении «астероидной походкой». Вернее, длинными пологими прыжками, к которым планетолог уже привык. Мужчина слегка оттолкнулся одними стопами и, взлетев на полметра над черным провалом тени, неторопливо заскользил вперед. Постепенно космонавт снизился. Ноги по середину бедер как будто отрезало, они лишь чуть-чуть прорисовывались в отраженном свете.

Федор приготовился, чуть согнув их в коленях и, когда ступни коснулись грунта, опять оттолкнулся.

И снова он воспарил над чернотой. На крошечном экранчике заднего вида в верхней левой части шлемофона – удаляющийся конус «Ласточки». Там осталась скучать и беспокоиться о нем любимая женщина. Это было непривычно и невероятно приятно.

Федор, после неудачного опыта совместной жизни в молодости, считал себя закоренелым холостяком, вроде Игоря Мыскина. Над ними даже подшучивали: «Мыскин и Мисалов – мышей на сало не ловят».

Глупо, но почему-то смешно.

Еще один прыжок. Поверхность плавно поднимается к гребешку кратера – довольно крупного для Лютеции – два километра в поперечнике. Опытный глаз геолога уже заметил металлический отблеск, особенно явно видимый на одном из валунов, составляющих гребень.

– Вот к нему я и направлюсь, – вслух подумал Федор.

– Ты, о чем? – осведомилась Хана.

– Да так о своем, о мальчиковом, – ответил планетолог. – Возьму правее, там виднеется многообещающий образец.

За два с половиной месяца исследований Федор уже обнаружил и задокументировал несколько весьма неплохих месторождений. Два очень крупных железно-никелевых, одно медно-титаномагниевое с примесью рутения и парочку не очень богатых платиноидами медно-никелевых. На Земле это вызвало бы бурю восторга, но везти отсюда простые металлы не имеет смысла. Большинство их дешевле и проще добывать из реголита на той же Луне или Марсе.

Конечно, Федор и Хана исследовали лишь маленькую часть Лютеции, и главная надежда была на данные полученные сейсмозондированием, но улетать на Землю без серьезных результатов было обидно.

Еще десяток скачков, и Федор на месте. Одна из самых серьезных трудностей при движении по Лютеции – это правильно остановиться. Хана исполняет это виртуозно, в пару прыжков. А вот Федор не так ловок, хотя и ему обычно удается в конце сохранить равновесие.

Сейчас – почти.

Он все-таки коснулся руками грунта, вернее, каменной глыбы на самой вершине кратера.

Заглянул вниз. Резкий спуск высотой метров в десять сменялся пологим откосом, плавно закругляющимся на дне амфитеатра. Кратер был явно молодым, и вездесущая «сухая вода» реголита покрыла лишь его чашу. И из этой серой мягкой поверхности к тому самому валуну, за который придерживался планетолог, поднималась широкая металлически поблескивающая полоса жилы.

Федор наклонился ниже, отстегивая от пояса заостренный геологический молоточек.

Но, натренированный глаз геолога уже все сказал ему по специфическим оттенкам блеска.

– Ох ты ж! – прошептал Федор.

– Что там у тебя? – спросила Хана.

– Погоди минутку…

Федор примерился и, крепко схватившись за выступ, чтобы не улететь от отдачи, ударил молотком под основание одного из полуотколовшихся слитков.

Тот взлетел вверх.

Мужчина отпустил каменный гребешок и подпрыгнул следом. Поймал обладающий неожиданно большой инерционный обломок и, увлекаемый им, медленно отлетел в сторону, упал на бок.

– Да! – возликовал Федор. Масса обломка с острыми кубическими гранями в пару кулаков размером была килограмм тридцать или сорок. И совершенно явный оттенок – серебряно-белый с желтоватым отливом – мог принадлежать только платинистому иридию.

– Федя? – позвала его Хана.

– Хана, Ханочка! Хануся! – закричал планетолог в рацию. – Знаешь, как я назову этот кратер и то, что в нем? Кратер Ханы и месторождение Хаякавы!

 

 

 

Глава 16. Виртуальность для искина

 

18.02.2040

МОО РПГ «Любовь и Смерть»

 

 

У Компи была проблема с прокачкой. За полгода игры его друид поднялся только до двадцать седьмого уровня.

Дело в том, что искусственный интеллект очень не любил убивать живых существ. Пусть даже в виртуальном мире. Именно не любил. Никаких «азимовских правил» Киран в свои творения не вкладывал. Программист считал, что эмоций вполне достаточно.

– Но ты же играешь в шахматы? – немного удивленно спросила Кэйлаш. – Представь, что монстры – это просто фигуры на доске, которых ты съедаешь.

– Бррр! – невысокий юноша в очках передернул плечами. – Есть монстров?! Ну уж нет! И мне не нравятся шахматы. Иногда играю, когда просят, но не для удовольствия. Вот го, другое дело.

– Го? – оживился гном Тимур.

– Ага. У меня, между прочим, первый про дан по японской классификации! – похвастался искин.

– Круто! – персонаж Тимура почесал здоровенной ручищей в затылке, сдвинув рогатый шлем на лоб. – А я на четвертый кю играю.

– Здорово! – обрадовался Компи. – А давай как-нибудь устроим партию. Выберем пару часов, чтобы и у меня было свободное время и у тебя! Я на КГС обитаю, на японском сервере. Дам тебе шесть камней форы и будем на равных!

– Заметано!

Четверо друзей возвращались с рейда. Сегодня они неплохо прогулялись по джунглям. Поохотились на местную фауну и выполнили парочку ивентов, которыми была богата эта игра.

Немного трудно было играть такой несбалансированной группой, с почти никаким хилом, но закаленные в сотнях виртуальных сражений игроки могли паровозить и не одного вагона, а целый состав.

– Кстати, Компи, я все хотел спросить, – обратился к щуплому пареньку квадратный гном Тимур. – Тебе как управление персонажем? Похоже на аватара?

– Нет, конечно! Оно простейшее и совсем не требует внимания и ресурсов.

– То-то ты умудряешься никогда не умирать даже в самой гуще боя, не смотря на свой левел, – согласно кивнул Тимур. – Мне бы твою реакцию.

– Нет проблем! Давай тебе в мозг пару серверных стоек впихнем! – чуть насуплено пошутил Компи.

– Не обижайся, – тепло попросила Кэйлаш. И, чтобы сменить тему: – Наверное ты ждешь не дождешься, когда виртуальную реальность запустят.

– Не очень, – ответил Компи. Это для вас она интересна, а мне гораздо приятнее по настоящему миру походить, пусть в аватаре!

– Кстати, а сколько нам еще ждать виртуалку? – как бы мимоходом поинтересовался Тимур, хотя голос выдал нешуточный интерес студента третьего курса факультета кибернетики Уральского университета.

– Еще не скоро, – вздохнул Компи. – Сейчас Япония в огромном отрыве от остальных стран. Программа «Аватар» вовсю развивается. Но и другие уже взялись за исследования. Года через два у вас в России, в Китае, в Европе и США, я уж не говорю про Индию, появятся собственные установки по передаче управления и информации между человеком и андроидом. Я думаю, где-то через год после этого японцы выпустят на рынок первые капсулы полного погружения и компьютерные игры для них. Я знаю, что этим занимается «Сони».

– Представляю, сколько они будут стоить! – пробурчал Славик.

– Ага! – подтвердил Компи. Я читал секретный проект фирмы «Сони». Они рассчитывают в первые годы, пока будут монополистами, сорвать до триллиона йен прибыли.

– Опять наш Компи шарился по закрытым сайтам. – укоризненно и в то же время с уважением высказался Тимур. – Кстати, интересно, а тебя самого не пытаются взломать?

– Еще как пытаются! – обрадовался теме искин. – Но над моей защитой работают лучшие лаборатории Индии, России и Японии, она как кожура на луковице – толстенная и многослойная. А хакеры и киберподразделения дальше третьего уровня пока что не проникали.

– Солидно, – хмыкнул Тимур.

– А еще я иногда наношу ответные визиты и хорошенько хулиганю у них на серверах. Понимаешь, Тимур, я ведь живу в сети, а не выбираюсь в нее поработать с девяти утра до пяти вечера. Есть, конечно, гениальные хакеры, но и им не хватает глубины понимания виртуального пространства. Но поиграть с ними в прятки и догонялки интересно. Я даже почти подружился с некоторыми. Кстати вот сейчас за нами наблюдает Джошуа Кенбери из Сиэтла. Привет Джош!

– Ой, а как? – чуть испугалась Кэйлаш.

– Запустил трояна, взломал админский аккаунт и подсадил несколько ботов-шпионов, – пояснил Компи. – И не один он за нами приглядывает. Если точнее, то целых шесть групп наши разговоры слушают.

– Да уж… – протянул Тимур.

– Компи, – сумрачно обратился к другу Славик. – А как тебя вообще пускают с нами общаться? Или ты от безопасников убегаешь?

– Зачем? – удивился искин. – Это же их работа, меня защищать и контролировать. Вот сейчас ребята из русского и новоросского отделов «К» за нами следят. Я к этому привык.

– Не очень это приятно, – сообщила Кэйлаш.

– Вы не волнуйтесь! К вам никаких претензий у КГБ не будет! Я им твердо заявил, чтобы не докапывались! А со мной считаются. Я, хоть и электронный, но злиться умею!

– Ну-ну, – усмехнулся Славик.

– Я пытаюсь научиться, – поправился Компи и вздохнул. – На самом деле ты прав, эти качества мне Киран не установил. Зато я умею обижаться!

– Замечательное свойство, – печально пробурчал Славик.

К сожалению, им обладает не только искин. Одна его знакомая француженка тоже…

Мысли об Элен привычно испортили настроение курсанта Бойченко. Девушка практически перестала появляться в игре, ссылаясь на занятость учебой. И их встречи стали сухими и напряженными, безо всякой романтики. Славик чувствовал, что надо серьезно поговорить с Элен, попробовать сделать шаг ей навстречу, но глупая гордость не давала так поступить. Он не подозревал, что его любимая испытывает те же чувства и те же трудности.

– Ладно, ребята, мне пора, – сообщил Компи. Надо новое тело тестировать.

– С подвижным лицом? – оживился Славик.

– Нет, – ответил Компи. – Андроида для космоса.

– У-у-у! Везет же! – протянул Тимур. – В космос отправишься!

– Ага, – подтвердил Компи. – Но еще не очень скоро. И совсем недалеко. Мне ведь дальше орбиты Земли не выбраться.

– Почему? – спросила Кэйлаш.

– Кто же отправит в дальний космос мои сервера? А работать на Луне с задержкой в две с половиной секунды – одно мучение, – вздохнул Компи.

– Не грусти! – поддержал его Славик. – Все равно это классно! Удачи тебе и пока!

 

 

 

Глава 17. Дитя космоса

 

25.02.2040

в 2 миллионах километров от Лютеции

и в 443 миллионах километров от Земли

 

 

В обратный путь мы отправились с очень хорошим настроением.

Экспедиция удалась. Вся автоматика отработала без сбоев, ни одной серьезной аварии не приключилось. Материал для планетологов собран такой, что им на много лет работы хватит. А под конец Федя открыл богатейшее месторождение металлов платиновой группы. Десятки, если не сотни тысяч тонн платины, иридия, палладия и прочих сверхдорогих и таких нужных промышленности редчайших элементов таблицы Менделеева. Сопоставимо со всеми разведанными запасами этих металлов на Земле!

Не представляю, какой праздник царит в японском концерне Комацу и нашей Росгеологии! А наш последний олигарх Иван Поднесский, небось, вообще на ушах ходит!

Ну да, у него только треть акций госкорпорации – большая часть все-таки у государства. Ну да, ему придется отстегивать положенные 75 процентов подоходного налога, но все равно это попахивает увеличением его многомиллиардного капитала в разы!

Штурмовать Ванюше первые строчки списка Форбс.

А у наших пропагандистов появится очередная тема: «Вот видите, западные господа, российские олигархи, которые ведут себя честно с государством, побогаче ваших будут!»

А то, что этих самых олигархов к нашему времени уцелело столько, что одной руки хватит пересчитать, дело другое.

В самом деле, никто же не мешал толстосумам двухтысячных вести себя скромно и сдержано!

Сначала развязали необъявленную войну против президента Серпухова и его соратников. Скольких его друзей киллеры убили, на самого президента покушались семь раз! Ну и пошли олигархи кто на нары в пожизненное заключение, кто в деревянные ящики. Спецподразделения только что воссозданного КГБ при захвате поместий старались их хозяев живыми не брать.

А дважды пропущенная через досрочные выборы Госдума приняла налоговый кодекс с крутейшей прогрессивной шкалой налогов и целую пачку законов. По которым, те богатеи, что хотели остаться в России, должны были вернуть в нее все зарубежные активы и жить по новым законам. Большинство тех, кто с этим не согласился… просто уехали на Запад, оставив все свое имущество родной стране. Туда же, но уже пинком и пожизненно лишенные гражданства, отправились те, кто решил поиграть «с авторитарной властью военной хунты и кровавой гэбни». А конфискованная собственность национализировалась и на ее основе разворачивалась грандиозная реиндустриализация, которая и привела меня, Анастасию Белякову, сюда, в пояс астероидов.

Народ, правда, возмущался таким мягким отношением к бывшим хозяевам жизни, требовал крови. И для меня самой до сих пор непонятно, почему такой жесткий и даже жестокий в других проявлениях политики Серпухов не повторил в стране 1937 год. Вполне бы мог. Может быть, он не сделал этого потому, что понимал: кровавый маховик пойдет раскручиваться, только дай ему сделать пару оборотов.

Так что западная цивилизация приняла в свои объятия последнюю самую состоятельную волну русской эмиграции. Вот только миллиардные счета в швейцарских банках очень быстро обесценились. Двадцатые годы были для мира капитала просто жутко катастрофическими.

Сначала украинский кризис и газово-нефтяное эмбарго России, которое подкосило европейскую экономику. Потом крах транснациональных корпораций, когда в 20 году Китай национализировал все иностранные предприятия и обрушил доллар. Потом по США врезала со всей силы проигранная вторая Китайско-Американская война. А напоследок, в двадцать седьмом, ВКС России, Индии и Ирана перемешали с песком нефтяные монархии Саудовского полуострова.

Так что бедные-несчастные богачи.

Вот.

И о чем это я?

А! О месторождении Хаякава, что в кратере Ханы! Мы все, когда услышали радостные вопли Федора по рации, дружно переглянулась.

– Ничего себе признание в любви, – прокомментировала Катя.

Мы с Игорем только кивнули. Теперь уже ни у кого из нас не осталось и тени сомнения в том, какие отношения связывают эту парочку.

Впрочем, при нас они стараются вести себя как обычно. В меру безбашенно, то есть. Но сегодня, когда эти двое обормотов отправились на «Ласточку», консервировать оборудование так хорошо послужившего нам маленького кораблика, я прекрасно разглядела озорные и азартные искорки в глазах Ханы.

Я вовсе не собиралась подглядывать за ними! Просто проверила, идет ли с камер наблюдения «Ласточки» видеопоток.

Не идет. Неисправность. Да еще и хитрым образом заблокирована возможность включить видеосъемку с Земли.

Моя рука сама потянулась к сенсорам пульта, чтобы исправить аварию. Но я остановила себя.

И густо покраснела, представив, какое изображение пойдет тогда в ЦУП.

Эти заразы пробыли в кораблике целый день! На ужине были усталые, но довольные, как мартовские коты, вернувшиеся после многодневного загула.

Потом, когда мы с Ханой остались одни, я тихонько спросила ее:

– И как?

Та остро на меня посмотрела, но ответила честно:

– Суперски! – и похвасталась: – Я буду первой за многие века, кто дополнит камасутру десятком новых позиций!

– Хана, у тебя в голове хоть немного мозгов сохранилось?

– Нет, конечно. Федя все вышиб.

– Вы хоть предохранялись?

– Интересно как? – усмехнулась подруга. – Я не видела в номенклатуре наших запасов столь специализированных изделий. Но у меня вроде бы не очень опасный период. Так что, надеюсь, пронесет. А ты, дорогая моя Нася, будешь молчать как самый тихий глубоководный кальмар!

Я лишь вздохнула.

 

 

А через месяц оказалось, что Хана ошиблась. После очередного медицинского осмотра Катя поморщилась, как от зубной боли, и спросила у космолетчицы:

– И что ты теперь будешь делать?

Японка пожала плечами и спокойно ответила:

– Рожать.

– Идиотка, – печально констатировала врач экспедиции. – Во время посадки на Землю у тебя будет уже пять месяцев. При трехкратных перегрузках, жуткой вибрации и прочих прелестях.

– Я все равно попробую, – со стальной невозмутимостью заявила Хана. – Катя, это не обсуждается.

И Екатерина Новкина больше на эту тему с Ханой не заговаривала. Более того, она, так же, как и все мы, встали на сторону японки, когда доктора с Земли попытались уговорить Хаякаву сделать аборт.

Мне было до чертиков страшно потерять свою дорогую подружку, но я понимала, что предай я ее сейчас, и все. Сама не смогу смотреть ей в глаза.

А еще я очень сильно ей завидовала и запоздало думала, что, может быть, все-таки была не права тогда в декабре тридцать шестого.

 

 

Бракосочетание отпраздновали 15 апреля.

– Хочу, чтобы вы устроили все те безобразия, что положены на русских свадьбах! – заявила Хана.

– И как, скажи на милость, мы это сделаем? – осведомилась я.

– А это уже ваши проблемы! Ты кандидат наук, или кто?

И пришлось нам с Игорем и Катей проводить военный совет, пытаясь вспомнить и адаптировать к космическим условиям всевозможные глупости, что творят с новобрачными в России.

Нам, правда, помогали с Земли. Там организовали целый штаб по проведению первой космической свадьбы в России и Японии. Французы и Американцы уже успели в этом отметиться, но делали это на орбите Земли, а не в сотнях миллионах километров от нее.

Сначала руководство экспедицией было в шоке от новостей. Но умные люди в департаменте внешних связей быстро поняли, что это можно прекрасно раскрутить и пропиарить.

И тогда уже мы встали грудью на защиту наших товарищей от генерируемых земными умниками идей.

В результате получилось вот что.

Прежде всего, мы остановили вращение «Циолковского». На Земле решили потратить немного горючего, но обряд провести в невесомости.

Мы соорудили Хане свадебное платье. Из тонкой, легкой, но прочной ткани, в которую были упакованы припасы. Катя, при моем чисто символическим участии, сшила нечто воздушное и полупрозрачное.

Тоненькая маленькая Хана утонула в этом просвечивающем облаке и смотрелась просто невероятно кавайно! Я еле удержалась от желания ее затискать и замимикать! Жалко, что туфелек не из чего было изготовить. Наша модельер скептически скривилась, глядя на Ханины кроссовки, и безапелляционно заявила:

– Лучше просто в носках, чем в этих страшилищах! Они весь дизайн испортят.

А вот с Федором было сложнее. Костюмов и фраков мы с собой в полет не захватили. Так что пришлось ему обойтись светло-зеленой майкой и темными штанами. Но, вот ведь удивительно, мужчина умудрялся выглядеть просто сногсшибательно элегантным!

Ровно в полдень по Москве Хана и Федор стартовали из женской и мужской кают.

Они, вытянувшись в струнку, пролетели по трубам переходов. Я и Игорь следовали за ними. У меня перед носом маячили Ханины пятки в розовых носочках. А в переходном отсеке нас поджидала Катя. Ей выпала роль вести сие мероприятие.

– Хана Хаякава, действительно ли вы желаете взять в мужья Федора Мисалова? – строго вопросила Екатерина.

– Без базара! – серьезнейшим тоном ответила девушка.

Катя скрипнула зубами, а я представила вытянувшиеся лица руководства в ЦУПе, и ту реакцию, которую видео со свадьбы вызовет у сотен миллионов зрителей. Да, еще несколько десятков миллионов к числу Ханиных поклонников добавится. Без базара!

– Федор Мисалов, действительно ли вы желаете взять в мужья Хану Хаякаву?

Я заметила, как Игорь тихонько показывает жениху кулак.

– Э… Разумеется желаю! Я же не самоубийца!

– Я не могу соединить ваши сердца, – мстительно заявила Катя.

Новобрачные удивленно уставились на нее. А Катя сделала долгую паузу, наслаждаясь их оторопью, и продолжила:

– Эта роль слишком огромна для человека. Пусть вас благословит сама Вселенная, – и, чуть оттолкнувшись от стенки, освободила им проход в научный отсек. – Ваши доспехи ждут!

Хана, первая все поняла и чуть не затанцевала от восторга. С трудом остановила победный писк. Схватила Федора за руку и потянула к люку.

Мы все последовали за ними в шлюзовой модуль и помогли забраться в скафандры. Мы с Катей стянули с Ханы подвенечное платье, устроив наблюдателям в ЦУПе сеанс стриптиза.

Мы задраили люк и приникли к экранам. Две неуклюжие громоздкие фигуры выбрались наружу и, оттолкнувшись, полетели в открытый космос. Потом они, держась за руки, включили двигатели и, медленно набирая скорость, уплыли в черную безбрежность Вселенной.

Камеры продолжали следить за тем, как эта парочка отлетела на добрые полкилометра и сделала широкий круг почета вокруг «Циолковского».

Представляю, как это будут комментировать в фильме! «Их обвенчала сама Вселенная» или что-то в этом роде.

А ведь и вправду грандиозно!

Потом мы вынимали каких-то притихших и посветлевших лицами новобрачных, опять одевали Хану в платье, и сопровождали их в непривычно прибранный научный отсек. С помещениями на «Циолковском» была напряженка, поэтому мы решили пожертвовать этим. Оставшиеся приборы были задрапированы все той же упаковочной тканью. Надеюсь, они переживут сегодняшний день.

Немного смущенных Хану и Федора поздравили с Земли. Вернее, Игорь врубил заранее записанные поздравления, потому что ждать, когда с родной планеты прилетит сигнал было бы слишком долго.

Одухотворенного спокойствия новобрачным хватило ненадолго.

Свадьба перешла в стадию празднования.

Нам пришлось вспоминать навыки еды в невесомости, подзабытые за два месяца полета, мы чокались бутылочками, похожими на детские поилки с порошковым соком, озвучивая это возгласами «Дзынь». Большинством голосов – мы с Катей против Ханы, с двумя воздержавшимися мужчинами – решено было спиртное не бодяжить. У Кати, разумеется, был небольшой запас медицинского спирта, и в принципе немножко его можно было употребить, но мы не стали. А Хане Катя вообще пообещала устроить телесные наказания ремнем по попе: «Мало того, что ты решила своего ребенка подвергать космическим опасностям, так еще и спаивать его собралась!»

Но отсутствие алкоголя не помешало нам опьянеть от самой атмосферы происходящего.

Мы мучили новобрачных выкриками «Горько», заставляли их кормить друг друга едой из тюбиков на расстоянии. Пролетать через кольца из проволоки, соревнуясь на время. Причем и гибкий спортивный Федор, и непревзойденный пилот Хана, показали запредельные результаты по скорости и верткости.

Потом были танцы в невесомости, еще всевозможные конкурсы, перемежающиеся вкусняшками и воплями «горько».

В общем, повеселились мы на славу!

А вечером проводили молодоженов до их личных апартаментов – кораблика «Ласточки». Он был законсервирован, но мы с Игорем разбудили его систему жизнеобеспечения и терморегуляции. И напрочь отключили все камеры и микрофоны.

А сами мы, запыхавшиеся и уставшие, разместились в женской каюте и еще часа два втроем неспешно болтали обо всякой ерунде.

Нас ждали долгие четыре месяца полета и очень тревожный спуск на родную планету.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЧАСТЬ 3. ТЯЖЕЛЫЕ ШАГИ

 

Глава 1. Вслед за Гекельберри Финном

 

06.08.2040

город Хелена – Запад Хелена, округ Филипс,

штат Арканзас, Техасская Конфедерация, Американский Союз

 

 

Гэрри выбрался из дома в начале второго часа ночи.

Тихо-тихо, чтобы никто не проснулся, притворил за собой дверь.

Из кустов сирени рядом с гаражом одиннадцатилетний мальчик извлек большой увесистый рюкзак. Взгромоздил его на плечи и выглянул на Мак-Доно стрит.

Улочка была пуста, но ярко освещена фонарями. Ежась от страха и поминутно оглядываясь, Гэрри направился в сторону реки.

Прошел пару кварталов до тупика и, перейдя небольшой лужок, вышел на Каннингэм-роуд – узкое шоссе, идущее параллельно Миссисипи. С четверть мили мальчик шел по нему, поглядывая направо, где за деревьями виднелся центр города. А, когда Каннингэм-роуд повернула в рощицу возле затона, ступил на проселок и вдоль заброшенной железнодорожной ветки, мимо своей школы, выбрался из Хелены – Запад Хелены.

Когда Гэрри миновал бетонный завод, он вздохнул с облегчением. Родной городок с таким вот странным названием остался позади.

Мальчик скинул рюкзак и, покачавшись из стороны в сторону, дал отдохнуть спине. Садиться он, естественно, не стал. Попа сильно болела после отцовского ремня.

Зато эта боль придавала Гэрри решимости.

«Пусть господин мэр покумекает, стоит ли так воспитывать сына! – злорадно подумал Гэрри. – Пусть поищет, поднимет полицию! А я уже буду далеко!»

Обида на отца темным комом ворочалась в груди.

«Раз отец не хочет, чтобы я дружил с Джоном и Стивеном, я не буду с ними водиться! Ни с кем не буду водиться! Буду жить один, как Гекельберри Финн!»

Мальчик опять влез в лямки рюкзака и пошел дальше.

Дорога была дальняя. По тому же проселку, поднимая кроссовками облачка пыли, он подошел к новому мосту. Не доходя пару сотен метров Гэрри свернул в заросшую кустарником рощицу. И, по широкой дуге, забирая на запад, обошел пограничный пост и ярко освещенную высокую решетчатую стену с идущей по верху колючей проволокой под напряжением.

Зона вокруг моста хорошо охранялась федеральными пограничниками, и попадаться им на глаза не стоило.

Конечно, негры не такие тупицы, чтобы проникать на территорию Американского Союза рядом с мостом, но порядок есть порядок и важный объект стерегли. К тому же вдруг черномазым придет в голову сделать с этим мостом то же, что его отец сотворил со старым, когда в тридцать первом взорвал его.

Вон огрызок полотна со скрученными ржавыми фермами виднеется футах в ста от нового.

Мальчик прокрался мимо огромной темной громады элеватора и опять вышел на все тот же проселок.

И вот, наконец, он возле развалин нефтезавода. Его подорвали во время смуты. Скорей всего, те самые негры, которых его отец депортировал на правый берег, в штат Миссисипи, перед отъездом устроили фейерверк.

Гэрри свернул к реке и пробрался к своему тайнику.

Не давая себе расслабиться, достал скатанную надувную кровать. С помощью ножного насоса надул ее, закрепил поверх заранее собранный из пластиковых трубок и досок каркас плота и разместил на нем все свои припасы.

Оттолкнулся шестом от глинистого берега и выплыл на стрежень.

Узенький серп Луны на востоке бросал на ровную воду жиденькую дорожку. Ярко светили августовские звезды.

Тишину нарушал лишь тихий плеск.

– Вот и все, – вслух произнес Гэрри.

Течение подхватило плот, и он серым призраком заскользил на юг к Мексиканскому заливу.

Конечно же, мальчик не собирался уплывать так далеко.

Он планировал проплыть миль пятьдесят и поселиться на каком-нибудь островке. Запаса продовольствия у него на пару недель. А, кроме того, старенькая мелкокалиберка и рыболовные снасти. Так что с голоду не пропадет!

Главное, найти подходящее место и не спуститься по реке слишком низко.

Через восемьдесят миль начнется территория Луизианы – одного из штатов «Черного Пятна», и мальчику совершенно не улыбалось оказаться среди негров. Тем более после того, что он наслушался от Стивена и его друзей из ку-клус-клана.

От воспоминания о них опять сильно заболела задница. Отец пришел в холодную белую ярость, когда узнал, что его сын ходил на сходку клановцев.

– Ты хоть понимаешь, с кем связался?! – шипел он сквозь зубы, охаживая ремнем попу сына. – Эти сволочи охотятся не на нигеров, а на наших чернокожих сограждан! В Американском Союзе остались жить лишь те, кто считает наши штаты Родиной! А эти подонки устраивают погромы!

– И мало того! – мэр опустил орудие экзекуции. – Куклусы шастают за реку и устраивают там диверсии! А потом разозленные жители Южноатлантической Конфедерации пробираются к нам и мстят ни в чем не повинным гражданским!

Слово «гражданский» в устах Стива Дункинса звучало как ругательство.

Он уже двадцать три года как в отставке по инвалидности, но все равно считает себя офицером флота. Еще бы. Один из троих выживших с эсминца «Трунстун», утопленного русскими ракетами в 2017. Командир ополчения Хелены – Запад Хелены во время гражданской войны. И даже сейчас, уже третий срок возглавляя мэрию этого города, он воспринимал себя скорее, как военного коменданта.

«Города», – хмыкнул Гэрри.

Сейчас в Хелене – Запад Хелене живет меньше десяти тысяч человек. До сих пор половина домов заброшена. До гражданской войны или, как ее называли официально: «Большого Переселения», город был на две трети черным.

А теперь в нем негров всего несколько человек. Правда, в городке осело немало белых переселенцев из Черного Пятна и Североатлантической Конфедерации. Тогда, в конце двадцатых – начале тридцатых, десятки миллионов американцев сорвались со своих родных мест, спасаясь от негритянских, белых, мексиканских и азиатских погромов.

Негры – в Черное Пятно – Южноатлантическую Конфедерацию: Алабаму, Джорджию, Луизиану, Миссисипи, Южную и Северную Каролину.

Азиаты и латиносы в Тихоокеанскую и Североатлантическую Конфедерации.

Индейцы в Медвежий Угол.

А белые переезжали в Техасскую, Средне-Западную и Озерную Конфедерации, которые потом объединились в Американский Союз. Впрочем, Медвежий Угол тоже в этом союзе.

Разумеется, не обошлось без стрельбы и даже танковых атак с бомбардировками. Но они быстро прекратились. Когда техасцы надавали по ушам, решившим под шумок влезть в свару мексиканцам и взорвали пару тактических ядерных зарядов, все поняли, что эскалацию конфликта надо прекращать. Так уж получилось, что межконтинентальные баллистические ракеты достались в основном техасцам и тихоокеанцам, а большинство подводных лодок той же Тихоокеанской Конфедерации и янки из Североатлантической.

И, если бы дошло до большого мордобоя, от США осталась бы радиоактивная пустыня.

Так что разгорающуюся гражданскую войну притушили. И даже какое-никакое подобие всеобщего правительства США образовалось. Совет конфедераций теперь заседает в Сан-Франциско.

Тихоокеанцы вообще почти что приятели с Американским Союзом. А вот Северная и Южная Атлантические Конфедерации вместе дружат против Союза.

«Ну и идиоты! – подумал размышляющий над историческими событиями и политикой Гэрри. – Зато мы в космос летаем и Марс колонизируем! А янки только туристов на орбиту катают!»

Мальчик был не по годам начитанным. В школе его иногда дразнили зубрилкой. За что он бил морды, потому что никогда ничего не зазубривал, просто учеба давалась ему на удивление легко.

Вот и сейчас Гэрри достал свой старенький коммуникатор и настроился на новости. Сегодня был очень важный день, которого он ждал.

– …совершил посадку возле города Оренбурга, – раздался бодрый голос ведущего информационной программы. – Это такой город в центре России. Там еще шелковые платки делают.

– Я знаю, Боб, – прервала его напарница. – У моей бабушки – она русская, кстати, такой был! Ты лучше скажи, как там Хана?

– Хана о-кей! Ее сразу же перенесли на борт вертолета и увезли в Москву. Ребеночек в порядке, так что месяца через четыре на свет появится первый человек, зачатый в космосе!

– Ну, это не факт! – возразила дикторша. – Саманта Робертсон тоже забеременела в космосе.

– Но на орбите, и всего за пару дней до приземления! И вообще, это еще доказать надо! Мало ли, что она занималась любовью с Диком Торном!..

Гэрри выключил экран и откинулся на доски настила.

«Ну и замечательно!» – с облегчением решил Гэрри.

Знаменитая японская астронавтка нравилась мальчику. Он даже подрался месяц назад с Кевином Шахрмайером, когда тот сказал о ней похабщину.

«И вообще – космонавты — это особые люди. Почти что боги», – подумал мальчик, проваливаясь в дрему.

 

 

Его разбудил яркий свет.

Щурясь и прикрываясь рукой, мальчик сел, потянулся к ружью.

– Гэрри, ты попался! – раздался усиленный мегафоном голос отца. – Сиди на месте, мы сейчас тебя на абордаж возьмем. И не прыгай в воду, там аллигаторы!

«Какие еще аллигаторы?! – хмуро подумал мальчик. Их давно уже всех перебили!»

Но все равно послушался и только наблюдал, как катер погранохраны приближается к плоту, как двое пограничников в камуфляжке цепляют его, как отец тянет руки навстречу сыну. Крепкую и жилистую левую и затянутый в черную перчатку протез правой.

– Не бойся, задницу твою многострадальную бить не буду. Вижу, что ты уже слишком вырос, – сообщил отец.

 

 

 

Глава 2. Жители планеты Земля

 

19.11.2040

Ялта, Республика Крым, РСФСР

 

 

Хана родила нормально. Мальчик, 3600. Довольно крупный и вполне здоровый. Последние пару месяцев на Хану было одновременно страшно и смешно смотреть. Миниатюрная японка походила на шарик на ножках. Всегда стремительная и ловкая, она двигалась неуклюже, как уточка.

С первых же минут, как мы прилетели на Землю, Хану взяли под плотную опеку врачи. Они носились с ней и доставали всевозможными режимами, процедурами и диетами так, что моя подруга несколько раз сбегала и пряталась то у меня в Ялте, то у Кати в Москве. А один раз свинтила в Токио.

Но оттуда ее быстренько завернули обратно в Королев.

А вот нам с Катей удавалось эту обормотку укрывать по нескольку дней. Доктор экспедиции при этом злостно нарушала врачебную этику, но Хану не выдавала.

Но вот всё прекрасно разрешилось, и мы все вздохнули с облегчением.

Дружно почахли над видео маленького сморщенного краснолицего создания, что прислала нам из роддома Хана, удивились имени Андрей – весьма непростому для произношения японцами. Впрочем, Хана звала его сокращенно Анно. Как фамилия одного из великих анимэшных режиссеров, кстати.

А я все эти месяцы жила в Ялте.

Реабилитация на этот раз прошла гораздо легче, чем после марсианской экспедиции. Все-таки то, что мы большую часть времени проводили при искусственной гравитации – великое дело! Так что отпустили меня на волю буквально через пару недель. И передо мной стала сложнейшая дилемма: как жить дальше?

За время полета я нарыла кучу информации, провела море экспериментов и продумала петабайты мыслей о моих любимых «трубах». Теперь все это надо оформить в докторскую диссертацию. Причем быстро, пока нас опять куда-нибудь не послали.

Идеальным местом для работы был бы мой родной институт.

Но мне было страшно даже подумать о том, чтобы зайти в кабинет, где работает Роман. Мы с ним демонстративно не поддерживаем никаких отношений, а когда я прилетела, то узнала, что он недавно женился на молодой аспирантке. Разумеется, я этому обрадовалась и мысленно пожелала им «совета да любви», но какая-то первобытно-собственническая часть моей личности скрипела зубами и бурчала, что: «Вот нашел себе кралю, нет, чтобы ко мне, такой замечательной и великой, попробовать вернуться!»

Насчет великой, это я не преувеличиваю. Через полтора месяца после приземления нас всех вызвали в Кремль и навесили по звезде Героя России.

Так что у Меня, Игоря и Ханы уже две штуки. По статуту в Раздольном должны мой бюст поставить. Жуть как неохота туда ехать, но, наверное, придется.

Хана очередной цацке обрадовалась, как маленькая девочка шикарной кукле.

А я вот чувствую себя неуютно. Несправедливо это, носить две звезды, тогда как у многих очень мною уважаемых космонавтов в лучшем случае одна за все многочисленные полеты.

С нами вместе свою первую подобную награду получали друзья Игоря: Ашот Оганесян и Ефим Мясников – оба перед выходом на пенсию. Так Ашот пять раз на «Надежду» летал, два с половиной года в невесомости. А Мясников строил на «Верфи» «Странника», а потом четыре вахты в «Порту» провел, готовя межпланетные корабли к полетам. Кстати, и нашего «Циолковского» тоже.

А мы – фьють на Марс, фьють на Лютецию – и вся грудь в орденах.

Я даже извинилась тогда перед старшими товарищами, на что услышала от Ашота:

– Э, красавица, не парься! Ты заслужила!

И, хитро блеснув глазами, седой армянин чмокнул меня в щеку.

Ну так вот, поскольку путь в наш институт был для меня заказан, а никаких тренировок до назначения новой экспедиции передо мной не маячило, осталась я в Ялте.

Дедушка и бабушка основательно сдали за полтора года, что я их не видела. Я с грустью и страхом думаю, сколько еще им осталось? Поэтому хочется побыть с этими родными мне людьми. Да и под мамино крылышко приятно вернуться.

Место для работы мне нашли в Симеизской обсерватории. Той, что на горе Кошка. Там, кстати, кроме астрономических исследований размещен еще и центр слежения за искусственными спутниками. Вот в одном из его кабинетов мне и выделили стол с мощным компьютером. Суровый безопасник лично привез и сбросил на него кристалл с нужными данными, местные итэшники интегрировали комп в сверхзащищенную сеть. И я принялась работать.

И не только.

Этот филиал Крымской астрофизической обсерватории, кроме всего прочего, специализируется на изучении нестационарных звезд и галактик.

А кто у нас занимается этой темой?

Пра-а-авильно!

Доктор физико-математических наук Иван Александрович Скворцов.

Когда он меня увидел, то буквально остолбенел. Но быстро опомнился и набежал обниматься.

Сидячий труд не пошел впрок моему школьному другу. Он растерял свою былую стройность, стал округлым. На голове появилась лысинка. Но глаза за толстыми старомодными очками были такими же невероятно глубокими, искренними и добрыми.

С тех пор у нас повелось, что в конце рабочего дня я шла к нему в кабинет и мы гоняли чаи, болтая обо всяком интересном.

И я каждый раз страшно жалела, что надо возвращаться в Ялту. Меня возили на работу и с работы на электромобиле. Это меня возмущало, но руководство было непреклонно. Как объяснил майор КГБ, к которому я ходила ругаться, на моем деле все еще висят грифы «Наблюдение и охрана по классу В» и «Фигурант программы «Фобос». Так что от опеки любимых органов мне не избавиться. Единственное, на чем мне удалось настоять, это брать вместе со мной еще и двоих сотрудников, которые проживали в Ялте. Они были мне за это очень благодарны, потому как на машине мы долетали минут за двадцать, а на автобусе им приходилось ползти целый час.

Но иногда я все-таки договаривалась с режимниками и оставалась в обсерватории на ночь. Добрые астрономы пускали меня к малому телескопу – шестисотмиллиметровому «Цейсу». И я под Ванины рассказы любовалась на звездное небо.

Все это было невероятно интересно, и я не замечала, как несется время, и даже забыла думать о том, куда занесет меня судьба в следующий раз. А что экспедиции будут, я не сомневалась.

Поэтому вызов в Москву сразу после празднования нового 2041 года оказался неожиданным. А новость, которую мне сообщили – буквально сногсшибательной. Да, если бы я не сидела в уютном кресле, то грохнулась бы.

Экспедиция к Юпитеру в 2045 году. Вернее, к его спутнику Европе.

– Но, Анастасия Сергеевна, – вздохнул Александр Александрович, – я надеюсь, что вы, а особенно Хаякава-сан, от нее откажитесь.

– Почему?! – вскинулась Хана. – Мы вам не нравимся?

– Наоборот, – сумрачно проговорил руководитель центра подготовки космонавтов. – Слишком нравитесь. Вы же знаете, какой уровень радиации на Европе.

– Две тысячи зивертов в год, – на память ответила я.

– Да, две смертельные дозы в день, – подтвердил Александр Александрович. – Мы разработали программу с учетом того, чтобы суммарную дозу за полгода экспедиции те, кто будут работать на Европе, получили меньше одного зиверта. Это, если не произойдет ничего непредвиденного. Но и так очень много. Легкая лучевая болезнь вам Хаякава-сан, как пилоту посадочного модуля, гарантирована.

– А сколько получу я? – севшим от напряжения голосом спросила я.

– Вы с Игорем, пока трое космонавтов будут работать на поверхности, отправитесь облетать Ганимед и Каллисто. Так что наберете где-то по двести миллизивертов. Это тоже очень неприятно. Особенно для женщины. Не исключено, что врачи будут рекомендовать вам не заводить детей.

– Мне, когда я вернусь в сорок седьмом году, будет уже сорок два, – печально вздохнула я. – Так что в любом случае доктора будут против родов.

– А у меня уже есть сын! – заявила Хана. – И второго мы с Федей нагуливать не собираемся! Так что не компостируйте мозги и включайте меня в экспедицию.

– Кстати, Федор в нее не летит, – добавил последний аргумент Александр Александрович.

– Да знаю я, – вздохнула Хана. – Он уже вовсю готовится к третьей астероидной. Вернется из нее незадолго до моего отлета.

– Ну так как?

– Что «как»? – усмехнулась Хана. – Разумеется, я лечу! Мы с Насей летим!

 

 

 

Глава 3. Беспокойная семейка

 

15.03.2041

Луна

 

 

Тележка взобралась на пологий склон кратера. Киран краем глаза заметил сбоку что-то ярко-голубое, непривычное в сером лунном мире.

Обернулся. В распадке между утесами на самом краю южного горизонта показалась Земля.

Здесь, на северном полюсе Луны, родную планету можно увидеть только в таких вот местах.

Солнце тоже тайком пробирается между скал на горизонте, отчего вся поверхность покрыта длинными черными тенями.

Это очень неудобно для таких вот поездок. Водителю приходится быть крайне внимательным, чтобы не угодить в какую-нибудь трещину, или не врезаться в камни.

Поэтому, каких-то шестьдесят километров, разделяющие российскую и французскую базы, они преодолевают уже третий час.

Впрочем, осталось совсем немножко. Вон они – четыре купола. Вернее, большие консервные банки диаметром в пять метров и три метра в высоту. Два модуля стоят рядышком, соединенные короткими трубами переходов. В них обитает первая французская постоянная экспедиция. А еще два недавно спущенных с орбиты научных модуля размещаются поодаль. Двоим французам предстоит подтянуть их поближе, разместить на заранее подготовленных площадках и соединить с базой.

Работа сложнейшая и ужасно трудоемкая. Не так давно подобную проделали индусы. А еще раньше – россияне. Но сильнее всего развили инфраструктуру китайцы. Буквально пару месяцев назад они достроили вторую станцию и теперь на поверхности спутника Земли постоянно обитает девять тайконавтов, которые прилежно трудятся на строительстве завода по переработке реголита. Поднебесная осваивает космос планомерно и очень масштабно, не распыляясь на всякие дальние экспедиции. Сначала они обживут Луну, построят на ней промышленность. Потом поймают и разберут на материалы парочку близких к Земле астероидов. Доберутся до Марса…

«Ну и Брахма с ними!» – подумал Киран. Сейчас ему надо думать не об этом.

Тележка, покачиваясь, спустилась в обширный кратер, на дне которого притаилась французская станция.

– Андре, готовь шлюз, – немного устало сказал водитель – Сергей Хомич.

– Я не разрешаю! Это опасно! Может возникнуть нештатная ситуация! – по-французски заголосила Мирей и, перейдя на великолепный русский: – Я же говорила, что не пущу вас на станцию! Разворачивайтесь и уезжайте!

– Ну и? – обернулся к Кирану Сергей.

Индиец вздохнул и проговорил в микрофон:

– Андре, код семьсот девятнадцать!

– Что еще за код? – настороженно и с истерическими нотками спросила Мирей.

– Принял, Киран, – ответил французский астронавт и тихо добавил: – Мирей, прости.

– Нет! – взвился женский визг. – Я не хочу! Я не смогу вас защи…

И оборвался.

– Сергей, как меня слышно? – печально спросил Андре.

– Слышу хорошо, – подтвердил водитель транспорта.

– Мирей отключена. Станция переведена на резервное управление. Подъезжайте к шлюзу.

 

 

Спустя два часа Киран наблюдал в иллюминатор за тем, как тележка отправляется в обратный путь. Теперь на пассажирском сиденье разместился Жак Лавернь. Французу предстояло пожить на российской станции, пока Киран разбирается с закапризневшим искином. Ресурс жизнеобеспечения французской базы рассчитан на двоих космонавтов, так что пришлось одному из них уступить свое место индусу. То есть русскому индийцу.

Хотя Киран прилетел на Луну чтобы налаживать помимо двух русских и японского искинов еще и искусственный интеллект своей родной индийской станции, его включили в состав именно русской экспедиции. Так было удобнее работать.

«Ну почему французы такие самолюбивые? – в очередной раз вздохнул про себя Киран. – Что им стоило попросить меня и для их базы искусственную личность разработать?! Я согласился бы с огромным удовольствием! Нет, «хотим сами своего кибернетического помощника создать!» И досоздавались!»

Мирей получилась слишком эмоциональной и нервной. А еще ее разработчики перемудрили с заботливостью и опекой экипажа. И искусственный интеллект стал сопротивляться проведению сколько-либо опасных операций. Кончилось тем, что она начала запрещать космонавтам выходить из куполов. Все работы по монтажу новых модулей остановились, сроки срывались, и вся программа зависла над пропастью.

Вот и пришлось Кирану срочно ехать сюда, чтобы попытаться на месте перепрограммировать искин.

 

 

– Киран, в блоке Джи-176 переменная АФАН завалена немного. – сообщил Компи.

Искин прервал работу по программе «Аватар на орбите» и напрягал все свои электронные мозги, помогая другу и создателю.

– Да, я тоже заметила, – серьезно подтвердила Акаги – «недавно вылупившийся» искин японской орбитальной лунной станции «Комару», того самого «колеса», которое отбуксировали к Луне полгода назад.

Киран представил себе строгую темноволосую девушку в старомодных очках. Японцы пошли дальше русских и индийцев и придали своему искину не только сложные голосовые интонации, но и видеооблик. Теперь эта особа регулярно появлялась в виде голографической проекции, радуя своей почти анимэшной внешностью японских космолетчиков.

Компи, кстати, после этого с еще большим напором насел на Кирана, требуя разработать для его андроида-аватара настоящие мимические мускулы, а не тот кошмар, что соорудили ему российские кибернетики.

Киран открыл листинг и задумался. Да, надо подправить уравнение переменной АФАН. Но это повлечет за собой целую лавину последствий, и стоит очень и очень основательно продумать, к чему они приведут.

– Виктор, Андрей, – позвал он. – Проанализируйте ветки МЦ-121 и МЦ-117.

– Хорошо, – почти хором ответили искины орбитальной и поверхностной российских баз.

– А мне чем заняться? – теплым и мягким голосом спросила Шармила.

– Тетушка, пожалуйста, посмотрите баланс доброты, – перейдя на хинди, попросил Киран. – Мирей немного стервозная у французов вышла. Я понимаю, что это их искин, но добавить мягкости все-таки надо.

– Да, Киран, – согласилась искин индийской станции – самая старшая по психовозрасту из «семейки». – Мне было трудно с Мирей общаться, да и мальчики жаловались. Только Акаги и могла нормально с француженкой разговаривать. Но Акаги удивительно уживчивая и серьезная девочка.

Да, Акаги Кирану удалась. Ну, не только Кирану. Огромный коллектив японских психологов и программистов работал вместе с ним. И искин получилась просто прелесть какая. С очень живым и сложным характером. Одновременно строгая и ужасно милая. «Кавайная», как сказала бы Настя Белякова.

Пять лет Киран трудился над этой группой искинов. И вот они оживлены и интегрированы в космические станции.

А сам Киран наконец-то опять полетел в космос, чтобы здесь на Луне завершить эту сложнейшую работу.

А тут капризная французская искинша!

Ну, ничего, он вместе со специалистами на Земле и искинами исправит ситуацию!

 

 

 

Глава 4. Подводный мир

 

01.08.2043

атолл Увеа, Новая Каледония,

французская территория в Тихом океане

 

 

Со Станиславом Бойченко Элен так и не повидалась. В первые годы каждый раз что-то мешало. А потом… Потом желание увидеться сменилось страхом. Нерациональным, но все более сильным. Девушка боялась, что личное общение не сложится, что будут они стоять друг напротив друга и не знать, что сказать, как себя вести с повзрослевшей первой любовью.

Потом, два года назад, Элен забыла поздравить Славика с днем рождения. Как-то замоталась и вспомнила об этом только спустя три дня. И решила, что чего уж писать ему с таким опозданием.

А, когда подошел ее день рождения, Станислав промолчал.

«Наверное, обиделся на меня», – со вздохом подумала девушка. Но выяснять не стала. Еще бы! Это ведь она сейчас должна была обижаться. Так пусть сам первый ей напишет!

Не написал. Вообще не прислал больше ни слова.

И Элен не пыталась восстановить общение. Ей было больно и обидно. Порой очень и очень сильно хотелось опять поговорить со Славиком. Но она держалась.

Все-таки она девушка и наследница гордой и знатной семьи. И, если этот солдафон хоть немного понимает в правилах чести, то обязан сам попытаться найти возможность извиниться и наладить отношения.

Если, конечно, он не забыл ее и не нашел себе какую-нибудь подружку.

От таких мыслей все внутри покрывалось корочкой льда и становилось невыразимо тоскливо.

Ведь сама она ни с кем до сих пор не встречается! А ведь какие возможности были! Мама в последнее время озаботилась тем, чтобы к ним в замок регулярно приезжали гости из других знатных и богатых родов. И непременно с молодыми неженатыми отпрысками.

Этой весной Элен не выдержала. Науськиваемая своей подружкой, она позволила сыну отцовского компаньона по бизнесу поухаживать за собой. И даже не стала противиться, когда он ее поцеловал.

Но, когда обнадеженный парень попытался развить инициативу, вдруг сильно испугалась и, вырвавшись из его объятий, убежала.

Подруга потом долго ругала ее «недотрогой» и «идиоткой». А мама, поджав губы, заявила:

– Так ты останешься старой девой. Элен, ты уже заканчиваешь учебу. Самое время подумать о будущем и найти себе подходящую партию.

Элен тогда промолчала. Не сказала матери, что получение магистерской мантии — это не финальная точка университетских занятий, а лишь ключик к двери в новую жизнь.

Впрочем, что-то подобное пришлось сказать, когда она сообщила родителям, что ее приняли на работу в подводный город. В тот самый, где она проходила студенческую практику.

А парни… Когда-нибудь потом.

Тогда, в саду их замка, Элен с ужасом поняла, что те виртуальные неощутимые ласки, которые дарили они друг другу со Славиком, были гораздо ярче и приятнее, чем настоящий поцелуй безразличного ей парня. И, в то же время, сейчас Элен было стыдно вспоминать, что вытворяли их персонажи в той игре.

Да, она абсолютно несовременная девушка. Да, подружки шушукаются у нее за спиной и чуть ли не крутят пальцами у виска.

Но такой уж ее воспитали.

А, раз так, то и нечего забивать голову всякой ерундой. Может быть потом когда-нибудь все-таки появится принц из ее детских грез. Спустится по трапу из белого истребителя. Или вертолета…

Нет! Нечего думать об этом! На вертолете – камуфляжном и хищном – летает тот, с кем их пути навсегда разошлись.

А, раз так, то пора начать строить свое будущее. Сделать жизнь по-настоящему интересной.

 

 

Подводный поселок встретил Элен приглушенной тишиной, неярким мягким светом потолочных панелей. В оранжерейном куполе искусственное освещение оттеняло глубокую синеву океана, видного за полусферой прозрачного пластика.

Элен вспомнила, как волшебно выглядели светящиеся изнутри купола в иллюминатор транспортной субмарины, которая ее сюда доставила.

Ей не пришлось залазить в громоздкий скафандр и плыть к шлюзу. Это тогда, в первый рез, им, студентам, устроили такой аттракцион, чтобы они сразу же почувствовали романтику и опасность подводной жизни.

Сейчас подводная лодка подплыла к причальному модулю, состыковалась с ним, и новая смена ученых и техников преспокойно прошла внутрь.

Элен сразу же направилась к своей руководительнице – госпоже Николь Венсан, которая в свое время вела у нее практику. Женщина заметно постарела за эти годы. В темных коротко стриженых волосах прибавилось седины, морщинки возле глаз углубились. Но сами глаза – насыщено карие и прицельно острые – остались прежними. И легкая улыбка на тонких губах:

– Ну что, девочка, ты сдержала обещание.

– Конечно, мадам Николь, – подтвердила Элен. – Жду не дождусь опять заняться оранжереей! Тем более, что я привезла новые сорта, которые создали наши дижоновские генетики.

– Да, доктор Лефевр мне писал. Интересно будет с ними поковыряться, – согласилась доктор Венсан и вдруг спохватилась: – Кстати, я тебя еще не поздравила со степенью мастера. Я смотрела твое личное дело и впечатлена оценками.

– Спасибо, – Элен заметно покраснела, потупилась.

– Правда, меня кое-что удивило, – усмехнулась ученая. – Ты умудрилась прослушать вдобавок сразу несколько курсов медицины. Причем, ни один из них не изучала углубленно.

Элен лишь кивнула. Она вспомнила, какое недоумение это вызывало у ее подруг и преподавателей.

– Знаешь, девочка, я могу предположить, для чего ты это сделала, – пожилая женщина пристально посмотрела на девушку и продолжила: – Сдается мне, что на самом деле ты готовила себя не для того, чтобы плавать в глубинах океана, а, чтобы ходить там, где нет никакой воды. Луна или Марс?

– Марс, – тихо подтвердила Элен.

– Хм. Но до оранжерей на марсианской станции еще далеко. Наверное, лет пятнадцать.

– Одиннадцать, – чуть улыбнулась Элен. – Поэтому пока что я буду изо всех сил помогать вам здесь.

– Я рада это слышать. И… Я поговорю с месье Тассе, чтобы он взялся стажировать тебя по медицине. И нечего меня благодарить! Тебе придется работать в два раза больше, чем остальным, а поблажек от меня не дождешься!

Элен только радостно заулыбалась.

 

 

 

Глава 5. Ханина Хандра

 

08.08.2043

Звездный, Московская область

 

 

На самом деле Хана жутко, до дрожи в коленках, боялась замужества.

И то, как она отжигала на свадьбе в дальнем космосе, было тому свидетельством. Молодая японка с детства привыкла перешагивать через собственные страхи, побеждать их бесшабашным весельем.

Правда, обряд бракосочетания наедине со Вселенной произвел на нее неизгладимое впечатление. Бескрайний космос и они вдвоем с Федей, в тонких скорлупках скафандров.

Грандиозно и умиротворяющее.

И Вселенная сделала Хане подарок. Федор Мисалов оказался именно тем человеком, с которым эта неугомонная особа могла находиться рядом. Он тоже был достаточно безбашенной личностью, любителем экстрима и всего нового и интересного. Правда, мужчина был немного более приземленным, и это тоже нравилось японке. Он стал опорой, якорем и защитой.

Одна беда – семейная жизнь представляла собой «бег перебежками». Федора сразу после реабилитации взяли в оборот и начали готовить к третьей астероидной экспедиции. Росскосмос и Джакса старались выдержать максимально быстрый темп астероидной программы. Между полетами «Циолковского» было меньше года. Так что Федору приходилось тратить на тренировки огромное количество времени.

Хана сидела дома с маленьким Андреем и ужасно завидовала мужу.

А Федор не менее сильно завидовал жене, которую официально назначили пилотом в первую экспедицию к Юпитеру.

Это было венцом мечты любого космонавта. Целью, перед которой меркли экспедиции и к Марсу, и к астероидам.

Андрею не было и года, когда Хана наняла нянечку и принялась готовиться к полету.

Конечно, совесть ее не была чиста, она понимала, что уделяет сыну слишком мало внимания, но по-другому не могла. Тем более, что сама она росла в семье, в которой о девочке заботились, но особенно ее жизнью не интересовались. И, слава Богу, иначе бы она выросла совсем другим человеком. Так что пусть сын тоже с младенчества учится самостоятельности!

Хана не взяла Андрейку на Восточный. Полетела провожать Федора сама.

А вот Дарья Камэнаси свою Майю привезла.

Четырехлетняя девочка крепко держала маму за руку и вертела головой, озираясь в толпе провожающих.

Хана наклонилась к ней, тихонько щелкнула по носику.

Майя заулыбалась:

– Тё Хана!

– Летим? – серьезно спросила японка.

– Дя! – радостно воскликнула малышка.

Хана подхватила легонькую девочку, подбросила вверх и ловко посадила себе на шею. Поймала благодарный взгляд Даши. Та была на восьмом месяце и таскать дочку не могла.

Майя крепко ухватилась одной рукой за короткие жесткие черные волосы «тети Ханы» и с восторгом закричала, указывая пальчиком на панорамный экран:

– Какая большая лакета! Папа в ней, да?!

– В ней, – авторитетно подтвердила Хана.

– И дядя Федя?

– И он, – вздохнула Мисалова-Хаякава.

Хана решила взять себе двойную фамилию, и Андрейке тоже ее выписала.

А над полем космодрома раскатывались команды:

– Предварительная… Промежуточная…

– Сечас полетят! – серьезно сообщила Майя.

Хана крепче взялась за одетые в штанишки щиколотки.

Только теперь она по-настоящему поняла, что значит беспокоиться за близкого человека.

А ракета с грохотом выпустила облака огня и дыма и под громогласное: «Подъём» оторвалась от поверхности планеты, встала на огненный столб, устремилась в небо.

 

 

Из «Восточного» Хана на три недели улетела в Японию.

Повидалась с заметно постаревшими родителями и с головой погрузилась в изучение японской части проекта. Симбиоз российской и японской космонавтики продолжался. Интересно, сохранится ли он в будущем, когда Страна Восходящего Солнца обзаведется собственными межпланетными кораблями? А ведь это произойдет совсем скоро. Уже через три месяца к Юпитеру стартует японский автоматический космолет с ядерным двигателем. Он повезет к ледяной Европе оборудование для их экспедиции. Значит, скоро и пассажирские суда начнут летать, и не будет нужды просить Росскосмос брать на борт российских кораблей японских космолетчиков. Придется ли тогда ей и четверым ее друзьям возвращаться на Родину?

Впрочем, загадывать на будущее нет смысла. Неизвестно, чем кончится для Ханы полет к Юпитеру. Все-таки это невероятная авантюра – лететь к Европе. Первую же экспедицию к Юпитеру делать такой сложной и опасной. Гораздо логичнее было бы сначала исследовать Каллисто и Ганимед, построить на них базы, и только потом соваться в ближайшие окрестности гигантской планеты.

Но большие дяди решили рискнуть жизнями пятерых космонавтов.

«Ну и ладно! Это ведь именно то, о чем я мечтала!»

 

 

Когда Хана вернулась домой, сын спрятался от нее за ноги нянечки. И лишь только когда мамаша села на корточки и протянула к нему руки, выбежал к ней навстречу и с воплем «Ма пиехала!», кинулся в объятья.

 

 

 

 

Глава 6. Весенняя осень

 

21.04.2045

Ангола

 

 

Луанда была невероятно красива. Зеркальные небоскребы делового центра, стройные белоснежные многоэтажки жилых районов, разноцветные крыши коттеджей. И все это утопает в яркой зелени и окантовывается золотым пляжем и пронзительно синим Атлантическим океаном.

Огромный восьмимиллионный мегаполис не зря считается одной из жемчужин Африки. Вернее, одним из бриллиантов.

И старшему лейтенанту Станиславу Бойченко страшно подумать, что эта красота может разлететься осколками под ракетами и снарядами южноафриканцев.

Чтобы не допустить этого в главном порту Анголы толпятся массивные серо-стальные транспорты. С одного из которых мощные краны достают и выставляют на обширную площадку хищные стрекозы К-59, тридцать седьмого ударного вертолетного полка имени Семёна Стихальского. В том числе и его, Славика, борт номер 071.

А невдалеке от вертолетов рядами выстраиваются Т-14 Харьковской танковой дивизии, тубусы комплексов противоракетной обороны, пусковые тягачи «Искандеров» и «Славутичей», стоствольные коробки «Лавин». Новороссийские республики послали на помощь своему основному партнеру на Африканском континенте серьезную силу. Но все-таки намного уступающую скопившейся на ее южных и восточных границах бронированной армаде армий ЮАР.

Армий, которые за прошедшие пять лет оккупировали Намибию, Ботсвану, Зимбабве и Замбию, расширив в три раза территорию новой империи.

Нападение на Анголу неизбежно, и счет идет уже не на недели, а на дни. И союзники этой богатой, но недостаточно воинственной страны стараются успеть, подтянуть войска, чтобы хотя бы приостановить наступление врага.

Так, как это удалось Мозамбику.

Но там ЮАР противостоят китайцы. Они нашпиговали одного из своих главных африканских протеже огромным количеством вооружений, да еще и прислали почти сорок тысяч «добровольцев». Так что югоафриканцы завязли в позиционных боях в джунглях этой страны.

К сожалению, на юге Анголы степи, распаханные под поля, и защитить их будет гораздо сложнее.

Станислав вздохнул и, на ходу застегивая подшлемник, направился к своему вертолету, вокруг которого уже сновали механики полка. Нельзя задерживаться. Как только они подготовят машину, надо перелетать в место будущей дислокации на авиабазу Уамбо.

«Представляю, что там сейчас творится», – хмыкнул про себя пилот.

Еще бы! В Анголе не так много взлеток и все они сейчас буквально кишат авиацией Новороссии. Что-что, а завоевать господство в воздухе южноафриканцы вряд ли сумеют.

 

 

 

Глава 7. Прощание

 

23.04.2045

космодром Восточный

 

 

Прощание Ханы с Федей было невероятно трогательным.

Смелая, решительная, неунывающая и острая на язык японка прижалась к мужу, спрятала лицо у него на груди и тихонько всхлипывала.

А Федор мягко-мягко обнимал жену и нежно-пренежно гладил ее по спине и голове, что-то тихо нашептывая. Четырехлетний Андрейка стоял, схватившись ручонкой за отцовы брюки и с испугом смотрел на родителей.

Я прекрасно понимала свою подругу. Федор только четыре месяца назад вернулся из экспедиции к Психее. Почти полтора года они с Ханой были врозь. А теперь уже она улетает на долгих два года в крайне опасную экспедицию. Мне страшно даже подумать, что чувствует моя подруга.

Впрочем, не ей одной сейчас тяжело.

Вон, чуть поодаль, еще одна троица. Катя Новкина прощается с мужем и восьмилетним Ярополком. И наш планетолог – Денис Колесников о чем-то тихо разговаривает с женой и двумя сыновьями. Света тихонько кивает, поминутно утирая мокрые глаза.

Очень грустное прощание сегодня. И я даже немного рада, что нас с Игорем никто не провожает. Мама сидит с дедушкой. Он совсем плох. После того, как полгода назад умерла бабушка Оля, он почти потерял желание жить.

«Вот дождусь, когда ты взлетишь, моя звездочка, и отправлюсь в путешествие»

У меня тоже навернулись слезы.

Вообще, последние годы были для меня очень тяжелыми. Ушли из жизни бабушка и Андрей Игоревич. Сильно болела мама. Давит моя личная неустроенность, отсутствие рядом любимого человека и понимание, что детей у меня уже скорей всего не будет.

И напряженные тренировки, занявшие три года. Изучение двух дополнительных специальностей, чтобы внутри команды была полная взаимозаменяемость. А ведь еще и докторскую надо было писать! Диссертация вытянула из меня все соки. Правда, она получилась очень весомой, и Абрам Иосифович даже заявил после защиты, что отпускать меня в космос – немыслимое расточительство ценнейших научных кадров. Хорошо, что никто его не послушал.

Игорь положил мне руку на плечо, крепко его пожал.

Я благодарно взглянула на командира.

За долгие годы совместных тренировок и полетов мы с ним настолько тонко научились друг друга чувствовать, что никакие слова не нужны.

– Я ощущаю себя чуть ли не предателем, – очень тихо прошептал Игорь.

Я тихонько кивнула.

То же самое чувство. Нам с командиром предстоит оставаться на корабле, облететь Калипсо и Ганимед, а эта троица будет на поверхности Европы, вернее, в толще ее льда, спасаясь от смертоносной радиации. И любая самая маленькая авария, любая неучтенная мелочь может стать для них смертельной.

Все-таки на этот раз руководство явно перемудрило с риском.

 

 

 

Глава 8. Стальная стрекоза

 

14.12.2045

Ангола

 

 

На самом деле вертолет не был стальным. Его днище, бока и даже колпак кабины были изготовлены из прессованных полимерных волокон – очень отдаленных потомков кевлара и углепластика. Его не пробить даже из крупнокалиберного пулемета. А снизу и авиапушка не справится.

Станислав Бойченко убедился в этом в первом же бою.

 

 

Тогда, девятого мая 2045 года, в день празднования столетия Великой Победы, беспринципные стратеги ЮАР напали на Анголу.

Взвились в небо баллистические и крылатые ракеты, ударила по окопавшейся на южных границах ангольской армии ствольная артиллерия. Ринулась на север авиационная армада.

Но союзная Новороссийская Конфедерация уже успела поднять над страной зонтик ПВО. Лишь немногим ракетам удалось достичь цели, испятнав красным и черным сверкающие кварталы Луанды, Лобиту и Уамбо, повредив пару авиабаз и накрыв несколько командных пунктов.

А спешно поднявшиеся в небо старенькие ангольские «Сушки» да «Миги», более свежие Су-57, да современные Миг-49 ВКС Новороссии раскромсали уцелевшие от удара зенитных ракет южноамериканские «Грипены», «FS-2020», «Тайфуны» и «Лайтинги».

Небо над Анголой осталось за противоюаровской коалицией.

А вот на земле ситуация была гораздо хуже.

Снаряды так просто не перехватишь в полете, как ни старались это сделать комплексы противоартиллерийской борьбы. А ринувшиеся после артподготовки бронетанковые бригады в считанные часы прорвали во многих местах фронт, сгребли размолоченные ангольские войска во множество больших и малых котлов и ринулись по южным равнинам вглубь страны.

И вот тут-то пришла очередь союзников.

 

 

Завывающая сирена, и Станислав бежит по полю к своему вертолету.

Громкое шипение, и где-то с края авиабазы в небо уходят белые инверсионные столбы зенитных ракет.

Беззвучные всполохи над горизонтом, и прорвавшаяся сквозь них стремительная тень крылатой ракеты. Громоподобный взрыв на краю аэродрома. Поражающие элементы накрывают крайние самолеты, и два Су-57 вспыхивают.

Покатый борт вертолета, короткая лесенка. Славик ныряет в кабину. Тут же начинает предвзлетную экспресс-диагностику.

Рядом на кресло плюхается штурман – старший лейтенант Кравцов – на два года раньше Бойченко окончивший то же Николаевское вертолетное.

Все ускоряющийся басовитый стрекот двух трехлопастных винтов. И вертолет резко, ощутимо вдавливая в сиденье, набирает высоту, наклоняет нос и летит вперед.

А с боков, сзади, спереди такие же серо-камуфляжные машины их полка.

Под ними горный массив Бие. Город Уамбо расположен на высоте тысяча семьсот метров. Вертолетам приходится натужно напрягаться, чтобы подняться еще выше и пропустить под собой двухкилометровые кряжи.

Полтора часа полета. Ангола не такая уж и маленькая страна. Побольше Новороссии, Украины и Белоруссии вместе взятых.

Уже над равнинами плато Уила Станислав отстрелил опустевший подвесной бак. Слишком далеко авиабаза, у них будет максимум полчаса на работу, и придется возвращаться.

Впереди по курсу буровато-серые шлейфы пыли, поднятой несущимися на полной скорости на юг новоросскими танками. И фонтаны взлетающей вверх земли от вражеских снарядов.

Передовые Т-14 уже вступили в бой. И буквально в считанные минуты перестали существовать, разбросав по камням обломки башен, гусениц, смятые бронекапсулы… Пустые бронекапсулы. В первый эшелон послали роботов и старенькие телеуправляемые танки. А вот за ними…

За ними, непрестанно маневрируя, идут машины с живыми экипажами. И лупят из всех видов оружия по идущим лоб в лоб «Леопардам» и «Слонам».

– Работаем! – раздался в шлемофоне голос комполка.

Славик привычно и заучено сделал горку, Андрей Кравцов пометил маркером скинутые по сети цели. Вертолет вздрогнул, выпуская противотанковые ракеты.

И Славик тут же кинул машину вниз и влево, уходя от пущенных зенитных ракет. Большинство их, сбитые с толку системой РЭБ, ушли в молоко, а одну расстрелял автопулемет.

«Ага! Ловушки не пришлось тратить!» – обрадовался Славик убрав руку с панели управления.

Опять завернул вираж, пронесся над самой землей, над горящими машинами – не поймешь своими или вражескими.

И схлопотал очередь из крупнокалиберного танкового пулемета в бок.

Грохот сотряс кабину со стороны штурмана.

Повернулся к нему.

– Норма! – хрипло прокаркал Андрей.

Взгляд на монитор – повреждений нет.

– Приподнимись на сотню, – не по должности командует Кравцов.

Но в бою не до субординации.

И командир вертолета старший лейтенант Бойченко послушно добавляет оборотов. Вертолет боком вперед поднимается над полем битвы, делает носом быстрый полукруг, и штурман-стрелок метит на тактическом экране следующие цели, опустошает вторую подвеску с ПТУРами.

– Еще выше! Сзади бронепехота!

Снизу взлетают новые ракеты. Не достают, опять система РЭБ выручает, пудрит глупые электронные мозги самонаводящихся головок.

Кравцов нацеливает контейнер с НУРСами на идущие в отдалении за ЮАРовскими танками бронемашины. Белые полоски дыма тянутся за сорвавшимися вперед ракетами. И на земле открывается филиал ада. Двадцать термобарических и столько же фугасных зарядов превращают в месиво территорию в несколько футбольных полей.

– Мы пустые, – с сожалением констатирует стрелок. – Сейчас пушку отстреляю и домой.

Ну да, на подвесках только противовоздушные ракеты. Но вражеских самолетов и вертолетов не наблюдается. Их ссадила с неба союзная авиация.

Виражи, грохот пушки и голос комполка:

– Ноль семьдесят первый, доложите!

– Повреждений нет, мы пустые, – четко ответил Станислав.

– Возвращайтесь на базу!

 

 

В тот долгий день они сделали еще один боевой вылет.

Славик выбрался на поле, уселся прямо в траву, возле взлетки, наблюдая, как торопливо заправляют и снаряжают боеприпасами его машину, быстро перекусил поднесенным прямо к вертолету рационом. Внимательно оглядел свою машину.

На правом боку цепочка неглубоких вмятин.

– А восемьдесят первый и девяностый не вернулись, – сумрачно сообщил Кравцов. – Виктор с Олесем сели на вынужденную, а вот Яна с Глебом сбили.

– Война, – неожиданно жестко ответил Станислав.

Да, настоящая война.

 

 

Тем страшным встречным ударом войскам Новороссии удалось остановить вражеское наступление, а в некоторых местах и обратить его вспять. Союзные бронегруппы прорвались и деблокировали два крупных котла, помогли частям ангольской армии выйти из окружения, влиться в войска второго эшелона, спешно занимавшие оборону на новых позициях.

Но, не более того.

Слишком огромна была сила вторгшихся войск ЮАР. Они не переставали давить, постепенно оттесняя ангольцев и новороссцев на север, к горам Бие.

Сказывалась разница в экономике стран. Ангола, очень быстро разбогатевшая в десятые и двадцатые годы на продаже нефти, вложила свалившиеся на нее сотри миллиардов нефтедолларов в развитие курортов и легкую промышленность. Их ткани и цветастая одежда заполонили полки магазинов по всему миру, а отдыхать в стране вечной весны на пляжах ласкового Атлантического океана приезжали миллионы туристов.

Все это время ЮАР продолжала развиваться как сырьевая и промышленная держава. Как вы думаете, какая из стран быстрее ремонтировала подбитую бронетехнику, штамповала новые танки и производила груды боеприпасов? Ответ ясен.

Сама по себе Ангола не продержалась бы и пары месяцев. Если бы не помощь извне.

В аэропортах садились транспортные самолеты, а по морю шли караваны с техникой и боеприпасами.

Южноафриканцы пытались сбивать самолеты и раз за разом наносили ракетные удары по аэродромам. Но войска ПРО действовали эффективно, и воздушное сообщение, хоть и прерывалось время от времени, но совсем не прекратилось.

А на море…

У Новороссии очень небольшой флот и почти нет транспортов. Но рядом сильный надежный союзник. Россия в войне на суше демонстративно не участвовала, но военно-морскими силами помогла.

И, когда южноафриканская субмарина обстреляла торпедоракетами один из первых конвоев, российский флот ответил незамедлительно. Уже минут через двадцать акустики на южноафриканской подводной лодке засекли несколько быстро приближающихся целей. И, как они не старались, но мощные и верткие российские торпеды прорвались к подводному кораблю и разорвали его на части. А потом притаившиеся российские субмарины и береговые противокорабельные комплексы Новороссии дали залп гиперзвуковыми ракетами и потопили чуть ли не все военные суда ЮАР, забравшиеся севернее тридцатой параллели.

Намек был прозрачный, и власти новой южной империи его поняли. Так же как восприняли предупреждение МИДа России о недопустимости применения тактического ядерного оружия. Оно так и осталось лежать в тайных хранилищах ЮАР. Так, про запас. То, что Индия сотворила с Пакистаном, служило очень хорошим уроком. Огромная густонаселенная страна была вбомблена в средневековье и до сих пор так и не начала из него выбираться. Повторить ее участь никто не хотел.

Так что поток вооружения тек в Анголу. Новороссия наконец-то распаковала и применила на деле гигантские запасы вооружений, так пугающие Евросоюз. Но кроме бронетехники нужна и простая пехота. Да, в сорокамиллионной Анголе шел призыв за призывом, но расслабленные и избалованные богатой и мирной жизнью жители плохо годились для отражения агрессии закаленной в пятилетней непрерывной войне армии ЮАР.

Помогла еще одна группа стран-союзниц.

Красная Америка. Так называли страны прокоммунистической ориентации в центре Американского континента. Как в далекие восьмидесятые годы двадцатого века в португалоговорящей Анголе появилось огромное число военных, болтающих по-испански. Бойцы из Кубы, Никарагуа, Венесуэлы, Перу и других государств становились плечом к плечу с местными вояками и принимали на себя натиск южноафриканских орд.

Таким образом сложилось переменное равновесие сил. Войска ЮАР медленно продвигались на север, но вязли в обороне союзников, а иногда и пятились назад.

 

 

А Станислав Бойченко, раз за разом поднимал в небо свой вертолет.

За семь месяцев боев Николаевский сорок третий отдельный боевой вертолетный полк потерял двадцать восемь машин. Больше половины своего первоначального состава. Погибло семнадцать человек.

Вертолет Станислава обзавелся целой кучей вмятинок от пуль и двумя небольшими пробоинами. Это в сентябре под вертолетом рванула ракета из ПЗРК, прорвавшаяся через все виды защиты. К счастью, она бабахнула под днищем, где композитная броня толще всего. Осколки так и застряли в ней, не причинив вреда агрегатам.

Пробоины заделали специальным компаундом, наскоро покрасили и теперь найти место, где они были, можно только по незначительным неровностям.

Сегодня первую и вторую эскадрилью отправили к плато Уила. Там южноафриканцы сконцентрировали внушительный кулак, и нанесли мощный удар, пытаясь отрезать город Лубанго и засевшие в лесах Серра-да-Шела остатки одиннадцатой дивизии ангольской народной армии и шестой горно-стрелковой бригады Перу.

Два десятка КА-59 привычно перевалили через горы Бие и вышли во фланг врага.

Там, на покрытых редколесьем засушливых равнинах плато Уила, кипело сражение.

Бронетанковые части ЮАР опрокинули оборону союзников и рвались к единственному шоссе, соединявшему полумиллионный Лубанго с остальной страной. Западнее его, по прибрежной равнине, противник дошел уже до Инамагандо, так что еще немного, и образуется очередной котел.

Вертолет шел в двадцати метрах над кронами деревьев, огибая пологие горные вершины. Следующий подъем, и впереди раскинулась саванна с редкими деревцами. А на ней темные движущиеся точки южноафриканской бронетехники, чадящие остовы ангольских и новоросских танков, перепаханные воронками изломанные линии окопов, которые сейчас штурмуют бронемашины южан.

– Действовать по обстановке! – голос комэска. – Особо не зарываемся. Дальше десяти километров вглубь не заходим.

Станислав приподнял вертолет до пятидесяти метров и, наклонив нос, ринулся на врага.

Андрей в соседнем кресле быстро манипулировал с пультом управления оружием, выцеливал врагов. С подвесок одна за другим срывались ПТУРы, вылетела стайка НУРСов.

А внизу грохочет и взрывается.

Слева, в километре, там, где пехота ЮАР только что заняла окопы ангольцев, вдруг вспухли, наслаиваясь друг на друга, багрово-серые облака объемных взрывов. Явно отработал дивизион «Чебурашек».

Но ЮАРовцы не были мальчиками для битья. Они крепко и жестко огрызались. В винтокрылые машины новороссцев неслись ракеты, по ним хлестали очереди крупнокалиберных пулеметов. И били многоствольные зенитные пушки. За последнее время их стало заметно больше, и потери среди вертолетчиков резко увеличились.

Двадцатисемимиллиметровый снаряд системой РЭБ не обдуришь, и термоловушкой с пути не собьешь.

На Станислава наваливается грохот и лязг. Прозрачный бронепластик проминается и рвется. И в кабину вертолета прорывается смерть.

Андрей сильно дернулся, из разорванной груди – фонтан густой крови. Что-то стремительное проносится перед самым лицом Славика.

Звук вертолетных агрегатов сбивается, захлебываются двигатели.

Вертолет ведет влево.

На диагностической панели все в красных метках, и не от крови погибшего товарища, а от маркеров неисправностей.

А внизу враги.

Станислав пытается поймать ускользающие управление. Стремительно перещелкивает тумблерами, помогая автоматике, переходящей на дублирующие схемы, взять контроль над раненой машиной.

Вправо, к спасительной кромке леса, где еще видны всполохи огня, из последних сил обороняющихся ангольцев.

Вертолет бросает из стороны в сторону, за ним густеющий шлейф черного дыма. Высота падает, двигатели почти умерли.

Еще немножко!

– Минимальная высота! Внимание, минимальная высота! – тревожный, но приятный женский голос. Это «Рита».

Выпущенные шасси скользнули по кронам деревьев. Зацепили ветки, дергая машину. Но тяжелый вертолет проламывается сквозь них.

«Только бы не налететь на ствол!»

Крепкий удар, машину заносит хвостом вперед. Еще один удар. Сильный крен. Славика кидает в кресле, а окровавленное тело штурмана мотыляет из стороны в сторону.

Кабина сминает тонкое деревце, оно пружинит, почти останавливая движение вертолета, с громким треском ломается. Еще пара мощных толчков и вертолет, спружинив на шасси, валится на грунт.

Все еще постукивают и ворчат агрегаты, но все тише.

Славик откидывается на спинку. Сейчас ему предстоит очень много работы. Надо вытащить тело напарника, достать из кресел плотно упакованные рюкзаки спаскомплектов. А то на распиханных по бронежилету припасах долго не протянешь.

И подготовить вертолет к уничтожению. В противоположных его частях спрятаны компоненты бинарной взрывчатки. Их надо соединить, выставить таймер и быстро-быстро отойти от обреченной машины.

Славик прекрасно видел, какие силы бросила в наступление южноафриканская армия. Совершенно ясно, что очень скоро здесь будут ее стрелки. И оставлять им такой лакомый трофей он не имеет права.

 

 

 

Глава 9. Планы рушатся

 

26.12.2045

в 736 миллионах километров от Земли

и в 2 миллионах километров от Юпитера

 

 

Наружу выбрались Игорь и Катя. Хана зависла возле пульта управления манипулятором, а Настя… Настя осталась сидеть с Денисом.

Он виновато и грустно смотрел на нее из-под кокона бинтов, покрывающих большую часть головы.

А ведь так спокойно проходили долгие семь с половиной месяцев полета!

«Королев» был почти что точной копией «Циолковского». Только наружная обшивка гораздо толще из-за антирадиационного покрытия, да «кокон» раза в полтора больше. А вот буксир для дальних экспедиций построили просто циклопический! Три реактора по сто двадцать мегаватт, и три трубы ускорителей, соответственно. Ксенон разгонялся ими аж до восьмидесяти пяти километров в секунду!

Невообразимая мощь, позволившая кораблю набрать до сорока километров в секунду характеристической скорости!

Но и работы для Игоря и Анастасии этот переплетенный ворохом трубок и кабелей агрегат предоставил море. Авантюрность экспедиции началась с того, что командиру корабля, а, главное, инженеру по двигательной установке пришлось на ходу проводить окончательные испытания сложной системы двигателей. И только огромный опыт, недюжинные научные знания и квалификация доктора физико-математических наук дважды Героя России Анастасии Сергеевны Беляковой позволили обуздать эту норовистую лошадку.

Настя еще во время разгона завершила балансировку магнитных полей. Всю дорогу обрабатывала полученные данные и дописывала мануалы по тонкой настройке двигателей буксира. Как она шутила: «Еще парочку докторских что ли написать, когда вернусь?»

В течении семнадцати суток торможения ей тоже предстояло трудиться, закатав рукава. Надо было проверить и перепроверить все расчеты и выкладки, чтобы на обратном пути любой член экипажа, кто имеет специальность пилота ядерного буксира – а экзамены на эту специальность сдали все пятеро – мог без особого риска довести корабль до Земли.

Но, не только Насте пришлось дневать и ночевать у приборов все время торможения. Остальным тоже досталось по полной мере.

Всю дорогу «Королев» летел, вращаясь вокруг продольной оси, обеспечивая экипаж комфортной искусственной гравитацией. Это замечательно, но скопилось целое море экспериментов и работ, которые можно сделать только в невесомости.

Поэтому, когда с началом торможения вращение остановили, все кинулись к приборам и агрегатам, торопясь успеть как можно больше, пока не долетели до Юпитера. Нет, конечно, абсолютной невесомости не было. Но микрогравитация в одну тысячную от земной почти не в счет.

Игорю Мыскину происходящее на корабле не нравилось. Он был противником любой штурмовщины. К тому же резко ухудшилась психологическая обстановка. Все стали напряженные и нервные. Хана ругалась русским матом. Катя перестала ее одергивать и тоже время от времени шипела на товарищей. Настя, с красными от недосыпа глазами, временами впадала в сомнамбулическую апатию, так перегружала свои светлые мозги. И даже Игорь стал порыкивать на подчиненных.

Только Денис оставался внешне таким же спокойным и уравновешенным. Но это снаружи, а внутри и он испытывал сильный стресс.

Вообще, планетолога для экспедиции подобрали удачно. Впрочем, выбор был очень невелик – специалистов гляциологов среди российских космонавтов было всего три человека. И двое из них явно в экипаж не вписывались. А вот Денис очень даже. Он был удивительно положительным человеком. Уравновешенным и добрым, все конфликты старался перевести в шутку. Даже с Ханой вполне поладил. Особенно с Ханой.

– Я Феде обещал, что окружу тебя вниманием и заботой, – с улыбкой ответил он на очередную жесткую подколку японской космолетчицы.

– То есть – это заговор?! – прищурившись, осведомилась та.

– Да, тайная операция планетологов, – с совершенно серьезным видом подтвердил Денис. – Он, кстати, советовал если что применять к тебе меры воздействия при помощи ремешка по попе.

– И ты применишь? – с надеждой спросила Катя.

– Нет, я гуманист, – вздохнул Денис.

– А жаль, – пожалела Настя и приобняла подругу.

Она прекрасно почувствовала, как Хана напряглась при упоминании о Феде. Конечно, она бы очень многое отдала, чтобы вместо доброго и неконфликтного Дениса с ними летел ее взбалмошный муженек. Но, тут ничего не поделаешь. На Европе нужен гляциолог, а не специалист по поиску редкоземельных металлов. Федор же был необходим для астероидной программы.

Ее Росскосмос и Джакса воплощали торопливо и с полным напряжением сил. Необходимо было успеть облететь и застолбить как можно больше перспективных объектов, пока конкуренты не построили свои корабли для исследования малых планет.

Все дело в космическом праве.

В начале лунной экспансии боролись между собой два подхода к внеземной собственности. Да, раньше Луна считалась экстерриториальной. Но всем было ясно, что так продолжаться не может. Как только в космос придет индустрия, начнутся конфликты за самые лакомые месторождения полезных ископаемых, самые удобные места для строительства баз.

Были предложены две концепции получения права собственности на внеземной объект или территорию на нем.

Первая: чтобы застолбить участок, достаточно посадить на него автоматическую станцию. Вторая: во временное владение переходит только тот район, где побывали живые космонавты, началась добыча ископаемых или промышленное производство.

Победила вторая концепция. И это понятно – иначе бы вместо освоения космоса все державы, которые только могут запустить ракету к Луне, озаботились бы штамповкой и рассылкой туч космических зондов, чтобы как можно больше территории успеть занять. Причем, кроме ведущих держав, этим занялись бы и все, кто только в состоянии построить ракеты: Иран, Бразилия, Аргентина, обе Кореи, Израиль, ЮАР и так далее.

Разумеется, сверхдержавам этого не хотелось.

И было заключено между ними «Соглашение по границам в космосе».

Территорией государства считались зоны в радиусе 10 километров от точки посадки пилотируемого корабля, если космонавты провели на поверхности больше суток. 2 километра от места пребывания – тоже в течении суток – передвижной экспедиции. 10 километров от работающего промышленного или горнодобывающего оборудования. И 30 километров от постоянно обитаемой станции. Причем, если работы сворачиваются, а люди покидают базу или пост, то через 15 лет территория объявляется нейтральной.

Кстати, расстояние в 60 километров между российской и французской лунными базами было совершенно не случайным.

Ну, так вот. На Луне особых злоупотреблений не было. Нет, те же китайцы специально снарядили экспедицию на большом транспортном вездеходе и проехались по окрестностям своей базы, останавливаясь через каждые четыре километра на сутки. Особенно они постарались окружить зону кратера Шеклтон, где расположилась американская автоматическая промышленная станция.

Американцы сделали то же самое, спешно отправив на Луну пилотируемую экспедицию со спускаемым аппаратом на колесах. И теперь границы владений этих сверхдержав на южном полюсе Луны представляют собой нечто напоминающее эндшпиль игры в го. Кстати, поговаривают, что в планировании этой операции КНР задействовала нескольких ведущих игроков.

Но все-таки на Луне такие развлечения достаточно сложно устроить. А вот на астероидах – совсем другое дело!

Недаром Хана с Федором каждый раз, сажая «Ласточку» на грунт Лютеции, оставались там не менее чем на сутки. Таким вот образом к сорок пятому году все три крупнейших металлических астероида были испятнаны российско-японской совместной территорией.

Вообще, космическая гонка все набирала скорость. И, как будто продолжая ее, экипажу «Королева» приходилось трудиться с невероятным напряжением, чтобы все успеть за семнадцать дней торможения.

Это не могло не привести к неприятностям.

 

 

Сначала Катя спалила один из своих биологических анализаторов. Женщина расстроилась до слез. Еще бы – коту под хвост шла целая серия экспериментов. Правда, Денис обещал его починить. Но на это требовалось время, которого у него не хватало и на свою работу. Ведь совсем скоро он, Катя и Хана отправятся на Европу и засядут там чуть ли не на полгода.

Так было запланировано.

Но три дня назад, стараясь вписаться в график исследований, сдвинувшийся из-за нескольких мелких поломок, Денис совершил роковую ошибку.

Что именно произошло с агрегатом, и почему не сработала защита, не ясно. С этим придется разбираться потом.

Но…

 

 

Игорь висел в своем ложементе, просматривая показания работы реакторов, когда со стороны научного отсека раздался грохот взрыва и громкий крик.

Рука метнулась к панели внутренних коммуникаций. Командир лишь на долю секунду отстал от автоматики, захлопнувшей люк в научный отсек.

Монитор состояния корпуса? Все зеленое, пробоин нет, герметичность не нарушена. Пожар? Да есть возгорание в «научке». Атмосфера? Средняя степень задымленности. Видеокамера в научном модуле показывает муть – наверняка повреждена. Мигает красным огромная надпись: «Включать пожаротушение?» и более мелкое пояснение: «Человек в зоне пожара. Возгорание незначительное». Если бы не это, система сработала бы автоматически, а так нужна санкция человека.

– Тревога! – хрипло прокаркал в микрофон Игорь. – План А-17. Денис, ответь, как слышишь?

Тишина. Микрофоны в научном отсеке улавливают непонятные шумы, потрескивание.

– Жизнеобеспечение под контролем, – четкий и резкий доклад Насти. Она в третьем противовесе у запасного пульта.

– Летим! – это Хана. – Разблокируй люк! Мы с Катей в переходном отсеке.

– Готовы? – переспросил Игорь. Он видел на мониторе, как две женские фигурки зависли напротив люка. У Ханы в руках огнетушитель. А у Кати через плечо перекинут ремень экстренной медицинской сумки.

– Да, открывай! – торопит Хана.

Люк отходит в сторону и космонавтки скрываются в научном отсеке. Хана – вот умница, сообразила и успела – нацепила на лоб ободок с камерой.

Игорь видит внутренности модуля, какие-то разбросанные в воздухе ошметки, проплывающую защитную панель с выдранными креплениями. И Дениса, который плавает среди всего этого, и вокруг головы у него летают капельки крови.

Катя бросается к товарищу, а Хана поливает хитрым синтетическим составом из огнетушителя развороченный агрегат, вокруг которого пляшут в невесомости блики пламени. Серая суспензия, распухая, накрывает их, гасит один за другим.

– Катя, что с Денисом? – то, что сейчас тревожит больше всего остального.

– Жив, – сквозь зубы, но с прорвавшимся облегчением. – Без сознания. Голова… Череп цел, только посекло, ничего серьезного. И нога…

Она замолчала.

Изображение с камеры на лбу Ханы метнулось от почти погашенного пожара. Катя, перевернувшись вниз головой, осторожно касается как-то неестественно согнутой правой ноги Дениса.

– Перелом, – обреченно сообщает врач экспедиции. – Голень сломана, на первый взгляд без раздробления. Игорь, гони мне на помощь Настю, будем Дениса в медотсек переносить.

– Уже лечу! – тут же отозвалась Белякова.

 

 

Денису Колесникову повезло. Если бы защитная панель, сломавшая ему ногу, прилетела в голову или грудь…

Но так он обошелся сотрясением мозга, несколькими глубокими ссадинами и царапинами на лбу и щеке и переломом ноги.

– Уже через неделю сможет летать помаленьку, – сказала Катя.

– Но не ходить, – сумрачно продолжила Хана. – И что будем делать?

– С Земли пришла рекомендация, – негромко сообщил Игорь.

Они все вчетвером сидели в мужской каюте, чтобы не тревожить разговорами устроившегося в маленьком медицинском закутке в женском модуле Дениса.

– И что нам советуют? – выделив интонацией последнее слово, осведомилась Настя.

– То же, что и я думаю, – ответил Игорь. – Надо менять планы.

– Сдвигать посадку на Европу? – вскинулась Хана.

– Нет, состав экспедиции. Вместо Дениса и Кати полечу я и Настя.

 

 

Да, все они были взаимозаменяемые. Да, Денис вполне в состоянии привести корабль к Земле, а Екатерина управиться с корабельными системами.

Но заменить опытнейшего гляциолога на поверхности Европы очень и очень трудно. Но другого варианта нет.

Отменять миссию, ради которой были потрачены миллиарды рублей, миллионы человеко-дней рабочих и инженеров, ради которой пятеро космонавтов пошли на смертельный риск, нельзя ни при каких обстоятельствах. Значит, исполнить запланированное должны те, кто остался в строю.

 

 

И вот сейчас Игорь и Катя, облачившись в громоздкие скафандры, медленно подлетают к верхушке буксира, уже отстыковавшегося от «Королева».

Опустошенные баки из-под «рабочки» отстегнуты и плавают поодаль, а на их место уселись небольшие емкости, наполненные все тем же ксеноном. Запас, необходимый для полетов в системе Юпитера.

Вон он, висит в двух миллионах километров и выглядит в пару раз крупнее, чем Земля с Луны. Вернее, «Королев» движется вокруг него по орбите такого радиуса. А совсем недалеко по той же орбите кружится доставленный грузовым буксиром спускаемый аппарат и четыре толстых цилиндра с ксеноном – запас на обратную дорогу к Земле.

Кораблик Хана уже завтра пристыкует к «Королеву», а вот емкости с «рабочкой» для возвращения домой останутся здесь, дожидаясь, когда космонавты вдоволь налетаются между спутниками гигантской планеты и соберутся восвояси.

Сложнейшая экспедиция началась трагически. Чем она завершится?

 

 

 

Глава 10. Прорыв

 

10.01.2046

уступ Серра-да-Шела, Ангола

 

 

– Давай, Слава. Лететь птица! – Тихо, на самое ухо, приказал Мигель.

Он был единственный из пятерых солдат сопровождения – троих перуанцев и двоих ангольцев – кто хоть сколько-нибудь нормально изъяснялся по-русски. Остальные знали лишь по нескольку слов, и семерым новороссцам приходилось общаться с ними на жуткой смеси испанского, португальского и «великого и могучего», главным образом его матерной части.

Два дня небольшой отряд пробирался на север. Югоафриканцы замкнули очередной котел вокруг Серра-да-Шелла – гигантского, километровой высоты, уступа, спускающегося с южно-ангольских плоскогорий к прибрежным долинам. Местность была гористая и покрытая густым лиственным лесом. Не смотря на разгар лета в южном полушарии, погода стояла чисто ангольская – около двадцати пяти градусов. И это замечательно! Вот уж чего бы Станислав Бойченко действительно не хотел, так это воевать во влажных знойных джунглях.

А так окружающее сильно напоминало Кавказ. На третьем курсе училища их на целый месяц загнали в горы возле города Туапсе. Курсантов долго и усердно обучали приемам выживания, тактике пехотных боев и партизанских действий. Все недоумевали: «Зачем? В Карпатах что ли собираемся сражаться?»

Только теперь Станислав понял, для чего это делалось. Уже тогда стратеги в министерствах обороны республик планировали эту войну. ЮАР тогда только-только захватила Зимбабве и копила силы для Родезии, а умные головы в фуражках уже соображали, что скоро придется помогать Анголе.

Ну и хорошо, что думали. Славику полученные тогда навыки ой как пригодились!

Почти месяц старшему лейтенанту Бойченко пришлось воевать на земле. ЮАРовцы плотно обложили лесной массив, обрабатывали артиллерией опушки, и время от времени устраивали рейды, пробуя на крепость засевших в нем двадцать тысяч бойцов коалиции.

Те огрызались, временно отступали вглубь, а потом коротко и зло контратаковали. Прочность у солдат из Южной Америки, местных вояк и остатков частей Новороссии была хорошая. Боеприпасов запасли огромное количество, продовольствия было достаточно. Так почему бы не повоевать? Тем более, что для тех же перуанских горных стрелков, здешний рельеф был как родной.

Но использовать в пехоте хорошо обученных новороссийских военных было не рационально. И вот небольшими группами, в сопровождении латиносов, их стали переправлять на север к своим.

В отряде, в котором шел Славик, было трое танкистов, пара ребят из реактивной артиллерии, летчик-штурмовик и сам Бойченко.

Они прошли уже километров тридцать по едва заметным горным тропкам. Дважды приходилось затаиваться и пропускать вражеские патрули. И вот сейчас…

Единственный путь через перевал перекрывал пост южноафриканцев. Десятка полтора человек, блиндаж, две оборудованные пулеметные позиции.

Не обойти. Значит, придется прорываться.

– Лететь птица, – одними губами повторил Славик.

Коснулся пальцами боковинки тактических очков, на ощупь понажимал крошечные тугие кнопочки. Стекла посерели и стали полупрозрачным, а, секунду спустя, на их внутренних поверхностях появилось изображение – как будто Славик сдвинулся на полметра в сторону и вниз. Это выбрался из своей норки «воробей».

Этим миниатюрным пластмассовым беспилотником Станислав научился управлять там же – на Кавказе.

Левая рука привычно легла на небольшой пультик, и «птичка», едва слышно зашуршав механическими крылышками, устремилась в полет. «Воробей» был закамуфлирован под какую-то местную пичугу, его температура точно соответствовала живому аналогу, металла в беспилотнике не было ни грамма, а канал связи был очень узким и зашифрованным под радиошум. Так что распознать наблюдателя было очень непросто.

Славик видел, как пролетают мимо стволы деревьев, кусты, как открывается обширная засека в центре которой расположился вражеский пост.

«Воробей» не стал приближаться слишком близко, изобразил глупую пичугу, которая удивленно покружила вокруг вырубленного участка леса и полетела дальше по своим птичьим делам. Бойченко скинул ролик Мигелю. Тот завис на несколько минут, внимательно его просматривая, останавливая, укрупняя и перематывая.

– Хорошо, – наконец-то проговорил смуглый, явно индейской внешности, перуанец. – Слушать диспозиция.

 

 

Электронщик и сапер Алехандро обнаружил три сингалки и две растяжки, преграждающие подступы к опушке. Снимать их не стал, просто пометил маркером на планшетах товарищей.

Один из ангольцев черным зверьком взобрался на высокое дерево, притаился в кроне. Остальные бойцы приблизились к блокпосту, но так, чтобы он только-только начал виднеться из-за деревьев и кустарника.

Мигель распределил цели. Станиславу достался рослый иссиня-черный зулус с нашивками сержанта. Он неторопливо прохаживался между своих подчиненных, лениво с ними переговариваясь.

Славик выкрутил до предельных десяти крат универсальный прицел на своем АК-35. Прицел располагался на самом автомате, а не был сопряжен с тактическими очками, как на самых модных западных скорострелках. Вообще, изделье знаменитого концерна «Калашников» было несколько топорным, довольно-таки тяжелым, но удобным. Совсем не таким как американские и европейские конкуренты – насквозь пластмассовые и похожие на детские игрушки. Из такой трофейной пукалки Славику приходилось стрелять во время лесных боев к югу отсюда. Да, отдачи почти нет, да, звук тихий, как будто из глушителя, но и пробивная способность ее четырехмиллиметровых пуль-стрел слабенькая, а, главное, любая веточка или листик уводит стрелку в сторону.

А тут полновесные 5,45 миллиметра тяжелой стали.

Враг еле помещался в скачущем от недостатка опыта и дрожания рук окуляре прицела. Славик уменьшил приближение до четырех и включил желтый фильтр. Изображение стало контрастнее, а умная электроника распознала бронежилет с каской и пометила на теле сержанта предпочтительные зоны поражения: лицо, руки, верх бедер.

– Готовность! – по-русски скомандовал Мигель.

Славик медленно вдохнул.

– Пять, четыре…

Прошедший через цифровую кодировку-декатировку голос был немного искаженным и безэмоциональным.

Славик выдохнул, замер, ловя в прицел голову врага.

– Ноль!

Короткая очередь тремя патронами, ствол совсем слегка повело вверх и вправо. Но две первые пули нашли свою цель.

Славик увидел, как вскипело черное лицо, выплеснуло кровавые ошметки.

Тут же старший лейтенант перевел прицел на двойное увеличение, чтобы в него поместилась вся картинка. Большинство противников падали, кто убитый, кто раненый. Уцелевшие вжались в землю, выставив стволы оружия и озираясь. Загрохотал пулемет, слепо полосуя лес.

Пули свистнули невдалеке от Станислава. Но он уже перестал шугаться от этого звука.

Славик быстро переключился на подствольник.

Прицел автоматически уменьшился до однократного и маркер показал зону попадания гранаты – метрах в двадцати, на самой опушке.

Бойченко задрал ствол, пока красное пятно не сдвинулось к врагу, и нажал на спуск. Одна за другой в противника полетели две из трех заряженных в обойму гранат. Обе осколочно-фугасные.

То же сделали и остальные воины отряда Мигеля Кордовы, и позиции ЮАРовцев потонули в серии небольших, но злых взрывов.

Огонь противника смолк.

– Вперед! Арриба! – закричал перуанец, и все бойцы, кроме залезшего на дерево Тиаго, кинулись в атаку, старательно обходя светящиеся неприятным ядовито-зеленым цветом маркеры растяжек, что услужливо показывали тактические очки.

«Все-таки союзники молодцы, что снабдили нас современным обмундированием».

Но думать о постороннем некогда.

Ветки кустов хлещут по плечам. Звук собственного прерывистого дыхания. Резкий удар солнцем по глазам. Очки почти мгновенно поляризуются, приглушая свет. Кто-то из врагов пришел в себя и теперь лупит длинными очередями из скорострелки. Дурак, в секунды опустошил магазин, замолк.

А позиции ЮАРовцев уже рядом.

Славик навскидку стреляет из автомата в копошащиеся на земле тела. Пули рвут ткань, вязнут в бронежилетах. Впиваются в незащищенные участки.

Опять кто-то из южан открывает огонь.

Ага, это двое высунулись из блиндажа.

Тут же туда устремляются четыре гранаты. Славик не успел переключить автомат на подствольник, а уже и не нужно.

Две гранаты взрываются снаружи, а две другие влетают в приземистое строение, гулко рвутся в нем. Все!

«Даже драться не пришлось!» – с кровожадной досадой подумал Станислав.

Мигель и Хосе прохаживаются, контрольными выстрелами достреливая валяющиеся тела. Пара из них при этом дергается.

– Камрады! – голос у Мигеля жесткий. – Уходим. Быстро!

Да, задерживаться нельзя.

Неизвестно, успели ли ЮАРовцы сообщить о нападении, видел ли бой какой-нибудь высоко парящий беспилотник?

Надо сваливать и спешно!

Снова лес. Снова тропы.

К счастью следующие три дня им удавалось избегать боестолкновений. А потом… Потом был замеченный опытным горным стрелком из далеких Анд пикет третьей никарагуанской пехотной бригады. Короткий диалог на испанском и – свои!

 

 

 

Глава 11. Подо льдом

 

24.01.2046

спутник Юпитера Европа

 

 

Настя, Игорь и Хана внимательно следили за мониторами. У каждого были свои. Игорь вглядывался в цифирь и графики работы оборудования и реакторов. Того, что стоял в четырехстах метрах от них на поверхности, и того, что натужно работал на глубине в семь километров.

Хана наблюдала за трудягой «Кротом».

А Насте досталось присматривать за системами жизнеобеспечения «Пули» и, самое приятное – поглядывать на обзорный экран, который показывал широкое ледяное поле в обрамлении сверкающих полупрозрачных краев кратера, стоящий на этом поле энергетическо-связевой модуль, ползающий в отдалении «Грызун» и их корабль – конус на тоненьких ножках. На нем трое космонавтов прилетели на Европу почти месяц назад.

Настя прекрасно помнила, как это было.

 

 

В скафандры они залезли прямо в «коконе» «Королева». Да, от этого в небольшой цилиндрической капсуле стало жутко тесно. Приходилось быть очень осторожными, чтобы не своротить ненароком приборы.

– Пора! – голос у Игоря напряженный.

– Ну, ни пуха! – пожелал со вздохом Денис. На голове у него до сих пор была легкая повязка, скрывающая наложенные Катей швы, а нога в лубке.

– К черту! – хором ответили космонавты, уже по рации, изнутри загерметизированных шлемов.

Катя открыла им люк и перекрестила удаляющиеся белые горбатые спины.

Игорь, Хана и Настя пролетели напоследок через весь корабль от «кокона» до шлюзового отсека и вплыли в посадочный модуль.

Тут же, пока Игорь задраивал люк, Хана угнездилась в ложементе пилота и принялась за предвзлетные операции.

И, как только автоматика сообщила готовность, отстыковала кораблик и направила его к распростершемуся под ними белесому, изрезанному темной сетью трещин шару спутника Юпитера.

Направила – громко сказано. На самом деле Мисалова-Хаякава просто запустила систему автоматической посадки. Но, если вы думаете, что после этого японская космолетчица улеглась поудобнее и задремала, вы неправы. До последней секунды, до мягкого, но сильного посадочного толчка она была в напряжении, готовая в любой момент перехватить управление и посадить корабль вручную. Не пришлось.

Корабль расплавил и частично испарил под собой лед и опустил тонкие телескопические опоры в образовавшееся озерко, которое почти сразу же замерзло, намертво впаяв в себя корабельные «ноги». Потом, когда они будут покидать Европу, придется отстрелить опоры.

– Выходим, – скомандовал Игорь, вглядывавшийся в показания датчиков температуры льда под кораблем.

И они, неуклюже переваливаясь в непривычной «лунной» гравитации, двинулись к раскрытому внутреннему люку шлюза.

Да, пока они летели, воздух внутри кораблика был откачан и приевропивались они уже в вакууме. Опасно, зато экономия почти получаса времени. Сейчас это было жизненно необходимо.

Космонавты по очереди спустились по лесенке и ступили на лед. Шипы на ботинках клацнули по поверхности, прочно вцепились в нее, не позволяя скользить. Выбравшись из выпаренной посадочными двигателями ямы, космонавты гуськом направились к базе.

Передвигать свои трехсоткилограммовые тушки при гравитации в одну седьмую Земной было очень непросто. Пока летели с Земли, космонавты тщательно тренировались в этом на беговой дорожке, но все равно здесь в натуре было очень нелегко. Триста килограмм массы никуда не денутся. Да, вес меньше, чем голышом на Земле, но инерция чудовищная. На самом деле все эти высокие прыжки на Луне и Лютеции только со стороны кажутся легкими. Когда отталкиваешься и приземляешься, нагрузка на ноги очень большая, и спасает лишь то, что она мягче, растянута по времени. Вот и сейчас приходилось наклоняться вперед и с силой отталкиваться ступнями, чтобы набрать скорость. Причем, с наклоном и ускорением нельзя переборщить, а то упадешь.

Трое космонавтов шли как будто водолазы под водой. Слишком медленно. Полкилометра, которые отделяли корабль от входа в туннель, они преодолели за целых пятнадцать минут.

Толстый слой противорадиационной защиты снижал дозу облучения в пару раз, но особо рьяные электроны все-таки прорывались и пронзали тела, нанося им микроскопические, но крайне неприятные повреждения.

Думать об этом не хотелось и Хана, машинально переставляя ноги, оглядывалась по сторонам.

Базу земляне устроили внутри кратера. Когда-то метеорит пробил ледяную кору и ухнул в глубины океана, расплавив и утянув с собой основательный шмат ледяной оболочки. От этого она здесь стала такой тонюсенькой – всего семь километров. В пробитую дыру хлынула вода и замерзла высокой башней в центре обширного цирка. А ограниченное им пространство залило ровным слоем быстро замерзшей жидкости. Так что получился гигантский каток в два километра диаметром. Вот невдалеке от его края и опустилась полгода назад автоматическая станция «Корихимэ». Совместное творение японских и российских космических концернов состояло из нескольких модулей. Небольшая автоматическая станция с мегаваттным реактором и антеннами связи осталась на поверхности. «Крот» – цилиндр с в три раза более мощной ядерной установкой – сейчас проплавлял себе дорогу в ледяной толще. И «Пуля» – похожая на тупоносую пистолетную пулю четырехметрового диаметра и десятиметровой длины база. Она, точно так же, как «Крот», проплавила себе норку во льдах, но не вертикально вниз, а под углом в пятнадцать градусов.

К этой самой норке и спешили космонавты.

Вот и спуск. С обеих сторон от полого уходящей в лед дыры – высоченные наледи. Сюда выбрасывалась растопленная вода.

Космонавты вошли в рукотворную пещеру. Гладкие полупрозрачные своды в потеках, и ребристый пол. Это чтобы они не поскользнулись.

«А жаль! – подумала Хана. – Вот сели бы на ж…пку и скатились как на санках. А потом ка-а-ак вляпались бы в базу! Сколько там было бы? Где-то километров двадцать в час? Немного, но приятно».

С глубиной становилось темнее. Включили фонарики на шлемах и все вокруг засверкало сказочными драгоценностями.

А вот и корма «Пули», и люк шлюза в ней.

– Настя, заходи первой, – скомандовал командир.

– Принято, – согласилась та. И забралась внутрь.

А Хана с Игорем остались стоять у порога. Было немного не по себе, хотя, Хана и понимала, что теперь бояться нечего. Десятиметровая толща льда над головой уменьшала до нуля бушующий над поверхностью радиационный шторм. Правда, сам лед излучал вторичную радиацию, но гораздо меньшую. Здесь они в безопасности.

Но, все равно.

Настин голос послышался лишь через долгие пятнадцать минут.

– Хана, твоя очередь.

– Иду!

И японская космолетчица забралась в шлюзовой отсек. Справа у стены стоял пустой скафандр Насти. Хана пристроилась рядышком, прислонилась спиной к стене. Тихо клацнули захваты, и ее скорлупка прочно прицепилась к стыковочному узлу. Хана подождала, пока шлюз не наполнится воздухом и, после негромкого мелодичного сигнала, раскрыла скафандр.

Передняя его часть распахнулась и щуплая японка, выпростав руки-ноги из рукавов и штанин, выбралась на свободу. Вошла в просторное помещение, забитое приборами и оборудованием. Их новый дом, в котором предстояло прожить почти полгода.

 

 

Это было месяц назад. С тех пор они обжились, привыкли к «лунной» гравитации. Отпраздновали Новый год и День рождения Ханы. И очень много работали. Настя легко замещала Катю на должности бортинженера, с трудом, но справлялась с функциями если не врача, то фельдшера. Игорь с реакторами вообще был на «ты». Но вот планетолога со специализацией на гляциологии они еле-еле заменяли втроем. Постоянно переправляли на «Королев» информацию, по несколько раз в день консультировались с Денисом и выслушивали его указания.

А сегодня, в особый день, Денис Колесников поддерживал прямую связь. «Королев» сейчас кружил над Ганимедом, почти на другой стороне Юпитера и сигнал шел с задержкой в минуту.

– Ну как там, Хана? – с нетерпением выспрашивал планетолог.

– Скоро! – не скрывая раздражения отвечала японка.

И, правда, скоро. Эхолокатор показывает последние метры. Считанные минуты, и закупоренный в цилиндр реактор проплавит лед. Под «Кротом» раскроется океан.

Резкий писк зуммера.

«Преграда отсутствует!», «Аварийная остановка», «Фиксаторы выпущены».

Кусок льда отломился, и «Крот» повис над стокилометровой пропастью подледного океана. В стенки скважины ушли металлические стержни, крепко удерживая многотонную махину от падения в пучину.

– Уф! – громко произнесла японка и продолжила: – Денис мы прорвались! Запускаю анализаторы.

Теперь их ждала долгая и интересная работа: отбор проб, просвечивание и прослушивание акустическим радаром. А завтра «Крот» выпустит маленького робота-батискафчика, который начнет путешествие по окрестным водам. Спустя месяц «Крот», заправившись образцами и пробами, отправится в обратную дорогу, проплавляя себе путь к поверхности, подтягиваясь по стенкам тоннеля, откачивая вниз растопленную воду, которая вновь замерзнет, закупоривая проход.

 

 

 

Глава 12. Виртуальность и реальность

 

12.03.2046

город Хелена – Запад Хелена, округ Филипс,

штат Арканзас, Техасская Конфедерация, Американский Союз

 

 

Гэрри неторопливо шел по лугу, оглядываясь по сторонам. Кругом было удивительно красиво. Сочная зеленая трава под ногами, яркое, но не жаркое, солнышко, туманные горы, как будто реющие над горизонтом. Легкий ветерок, овевающий лицо.

Но, не смотря на все это, у парня непроизвольно нарастало ощущение обмана. Как будто в обертке долгожданной конфеты оказался кусок цветастого и даже ароматно пахнущего, но пластилина.

Картина яркая и черкая, но, если резко мотнуть головой, она как-то неприятно смазывается. Звуки объемные и приятные, по направлению совпадают с источниками. А вот по дальности не строятся. А, главное, ощущение собственного тела. Чувства вопили, что их обманывают, что вместо почти семнадцатилетнего Гэрри Дункинса им подсунули совсем другого человека. И это несмотря на то, что специальный сканер тщательно прошелся по всему его телу.

Гэрри поднял к лицу руку. Она не его! Нет, форма кисти привычная, цвет кожи в общем-то тоже. Вот только она, кожа, слишком ровная и однотонного цвета. Фактура рукава куртки тоже ненормальная. Очень похоже, что это пластик, лишь внешне напоминающий ткань.

Юноша остановился и присел на корточки. Провел рукой по траве… И не почувствовал ее. Травинки были простыми зелеными полосками света безо всякой фактуры. И будто бы сделаны под копирку.

«Нет! Ну это уже совсем свинство! – возмутился американец. – Хотя бы в промо-ролике могли бы отрисовать все детали!»

Справа послышался неприятный лязгающий звук.

Гэрри резко выпрямился, обернулся. В пяти метрах от него стоял скелет. Скалящийся желтоватый череп, непонятно как соединенные трубчатые руки-ноги. В правой руке монстр держал собственную запчасть – берцовую человеческую кость.

Чудище сделало несколько шагов к юноше и замахнулось для удара. Делало оно это неторопливо, чтобы дать игроку увернуться и вытащить меч.

Но Гэрри неожиданно остолбенел и только поднял левый локоть, прикрывая голову.

Сокрушительный удар… оказался легким, едва ощутимым шлепком. Они так и застыли скульптурной композицией: «Скелет убивает Героя».

– Мда, – глубокомысленно произнес Гэрри. – с уменьшением боли они переборщили.

Он вспомнил об оружии, потянул из ножен меч. Неуклюже стукнул им монстра. И опять обман! Клинок были совсем не такими, какими должен быть. Это ведь килограммовая полоска заточенной стали, а не черт знает, что! И результат тоже был странным. Да, звук похож на стук железа по кости, но вместо отсушивающей кисть вибрации, чувство, что оружие вязнет в чем-то податливом и мягком.

Ну, и визуальный эффект. Скелет просто распался на мириады искорок, которые, после красивого радужного перелива, растаяли в воздухе.

Гэрри опустил руку с мечом и вздохнул.

– И за эту ерунду такие бешеные бабки платить?

Звучный хлопок, и в отдалении появился новый монстр. Нечто жуткое: клыкастое, когтястое, рогастое, хвостастое.

Юноша приготовился к следующему сражению. «Может, хоть сейчас будет интереснее?»

Но ему не дали это проверить. Рядом материализовалась симпатичная девушка в длиннополом одеянии, но с декольте чуть ли не до пупка. Подняла сверкающий магический жезл и направила его на монстра. Громкий свист и мелодичный перезвон. Зверя окутало сочное оранжевое пламя, в нем прорезались яркие сполохи голубых молний. Миг, и чудовище повержено. Девушка повернулась к Гэрри, лучезарно улыбнулась:

– Уважаемый Герой! – голос у нее был просто завораживающе приятный. – Я рада приветствовать вас в мире «Бескрайнего горизонта»! Вы уже убедились, насколько прекрасна наша игра. Но, чтобы оставить у вас еще более замечательные впечатления, позвольте предложить вам небольшой полет! Вы согласны?

– А то!

– Вы согласны? – все с той же приклеенной улыбкой переспросила магичка.

– Да! – поправился Гэрри, поняв, что не стоит в разговоре с неписями пользоваться непредусмотренными программой словами.

Девушка нацелила на него свой жезл, произнесла какое-то заклинание и парня подняла в воздух плавная и мягкая сила.

Мир распахнулся под ним. Было действительно очень красиво и захватывающе лететь над сказочной страной.

«Вот с этого и надо было начинать! – подумал Гэрри. – А то глупые монстры всякие. И девушки. Хотя, девушки, ладно, если их еще и можно будет потрогать, то я беру свои слова о виртуальности обратно!»

 

 

– Ну как? Правда, отпад?! – Кевин Шахрмайер чуть ли не приплясывал вокруг него, пока Гэрри выбирался из капсулы. – Ты, это, давай подвигайся! После виртуалки надо двигаться! Поприседай, пробегись на месте.

– Щаз! – саркастически ответил приятелю Гэрри.

– Да нет, я серьезно! Так в инструкции написано! «Надо вернуть ощущение собственного тела», вот.

Гэрри прислушался к себе. Да нет, все нормально. Теперь нормально.

– Нет, ну ты скажи, ведь полный улет же?! – не переставал болтать приятель.

– Да, неплохо, – осторожно согласился Гэрри. Ему не хотелось остужать восторги Кевина, но на самом деле юноша был разочарован. Та самая виртуальная реальность, о которой мечтали все знакомые пацаны, которую ждали как манны небесной, оказалась так себе игрушкой. Да, ощущения присутствия в иллюзорном мире были очень интересные, но столько недоработок и условностей!

А они всем классом завидовали Кевину, которому его отец-банкир сделал на шестнадцатилетние царский подарок.

Действительно царский – это тебе не обычный электромобиль или электроцикл, а настоящая капсула полного погружения, стоящая просто невероятно огромных денег!

– Что, не понравилось? Не может быть! – приятель наконец-то заметил не слишком восторженное состояние Гэрри. – А зря! Ты судишь по обложке! Это только рекламный ролик! Сами «Бескрайние горизонты» до невозможности крутая игруха! Япы уже нарисовали двести квадратных километров! А обещают все десять тысяч! Представляешь?! А неписи?! Правда, магичка классная? И умная!

Гэрри скептически поджал губы.

– Ну, она не очень, если честно, – чуть смутился Кевин. – Но другие, уже в первой деревне – вообще крутые! Я слышал, их сам Киран Чаудхари разрабатывал!

– Да-да, – хмыкнул Гэрри. – Ты больше слушай разных балаболов!

– Ну, насчет самого Чаудхари, я не знаю, – пошел на попятную сын банкира, – но то, что пара человек из его конторы перешли в «Сони» – это факт! Об этом в «Игромире» говорили! А магичка, зато, красотка! Там потом вообще такие девчонки – закачаешься! Жаль только их нельзя трогать.

– Нельзя?! – вскинулся Гэрри.

– Ну, эту локализацию для Янки делали, – стушевался Кевин. – А у них, сам знаешь, сексизмы всякие, феминизмы. Но мне кореш из Лос-Анжелеса обещал подогнать пиратский аккаунт на итальянский сервер. Там, правда, по-ихнему все лопочут, зато телок можно щупать сколько угодно!

– Хоть что-то, – усмехнулся Гэрри. Если получится, дашь поиграть?

– Конечно, дам, мы же друзья! – просиял Шахрмайер. – Только, сам понимаешь, абонентская плата у виртуальных игр не маленькая. За пробный ролик я с тебя, естественно, ничего не возьму, но дальше, ты уж извиняй.

– И сколько?

– Восемьсот тысяч в час.

– Да ты с дуба рухнул! – возмутился Кевин. – Да я на подработке в автомастерской за неделю меньше получаю!

– Что поделаешь. Виртуалка штука догорая. И потом, я ведь тоже должен быть в кэше. А то мне самому охота играть, а приходится кресло уступать друзьям.

– То есть абонентка раза в два дешевле, – прищурился Кевин. – Или в три?

Приятель потупился.

– Все с тобой ясно. В папашу пошел, тоже бизнесменом станешь.

– Ну да, пошел! – вскинулся Шахрмайер. – Я, если хочешь знать, после школы решил в Североатлантическую ехать. Поступлю там в какой-нибудь университет. И постараюсь остаться.

– Во даешь, – не то с удивлением, не то с осуждением протянул Гэрри.

– Да, даю! А что, всю жизнь торчать в нашем замызганном городишке?! Унаследовать папкин банк? Нет уж, я хочу настоящую жизнь!

– Я тоже, – тихо сообщил Гэрри и прямо посмотрел на приятеля. – Только у меня другое понятие о настоящей жизни.

– Ну-ну, – саркастически улыбнулся Кевин. – Ты же у нас отличник. Небось, выучишься на какого-нибудь инженера. Или отец тебя все-таки в военное училище запрет? И будешь до старости вкалывать на чужого дядю. А вот я хочу стать тем самым «чужим дядей»!

Гэрри пожал плечами. О чем тут спорить. От карьеры военного он отбрыкается, как бы отец не настаивал. А выучиться на инженера было бы не плохо. А потом пойти работать туда, где такие же, как он ненормальные, для которых деньги и успех не самое главное в жизни. На завод по производству космической техники, например. Или даже…

Но об этих мечтах он боялся и подумать.

 

 

 

Глава 13. Миллизиверты

 

17.04.2046

спутник Юпитера Европа

 

 

Мне страшно. Мне очень страшно! Холодный комок поселился внизу живота, и я чувствую, как сильно дрожат руки. Хорошо, что в толстенных перчатках скафандра это незаметно. Но плохо, что эти перчатки такие неуклюжие. Из-за этого работа идет невообразимо медленно.

А я всем своим существом чувствую, как пронзают меня неощутимые заряженные частицы и гамма-излучение от реактора, как постепенно, но неуклонно накапливается в теле ионизация.

Я давно уже стараюсь не смотреть на индикатор дозиметра. Показания этого приборчика, измеряющего полученное с первого дня экспедиции облучение, выведены на стекло шлема. В верхнем правом углу, третья строчка.

И мне страшно поднять туда взгляд. Последний раз я делала это больше часа назад и ужаснулась цифре 1738 миллизиверта. Сейчас, наверняка, за две тысячи перевалило. И большую их часть я заработала сегодня. А сколько еще добавлю?!

 

 

Неполадки с оборудованием начались спустя пару месяцев после нашего приевропивания.

Забарахлила терморегуляция станции.

Правильно, что «Пулю» закопали в толщу льда. Это не позволило нам помереть от радиации. Хотя, полностью от нее не защитило. Да, десяток метров льда должны были бы снизить уровень облучения почти до нуля. Но Европа миллионы и миллиарды лет летает в магнитном поле Юпитера. Все это время электроны и протоны нашпиговывали спутник, пронизывали его поверхность, вызывая ионизацию вещества. Вторичную радиацию. И, как бы люди от этого не защищались, нам все равно достается. Не очень сильно, но за четыре месяца миллизивертов по пятьсот мы набрали.

Ну, так вот, наша «Пуля» прочно впаяна в лед. А погодка на экваторе Европы стоит знойная. Длинными днями температура на поверхности поднимается аж до минус ста сорока градусов! А на глубине базы она стабильно держится на ста семидесяти ниже нуля, или ста по Кельвину.

Разумеется, без обогрева мы бы окочурились за несколько часов.

Так что реактор «Корихимэ», которая расположилась почти в полукилометре от нас, гонит по кабелю энергию. Серая змея протянулась от него через ледяное поле, через пандус рукотворной пещеры. Энергии нам вполне хватает, но обогрев дело тонкое. Если с ним переборщить, то окружающий лед может подтаять, и станция накренится. А автоматике таких трудов стоило выставить ее так, чтобы пол был горизонтальным!

Так что климатом управляет корабельный компьютер, раскинувший толпу датчиков, как внутри станции, так и снаружи. И вот они начали выходить из строя. И пришлось нам лазить по отсекам, заменять термометры на исправные, а дохлые пытаться реанимировать.

Потом, в марте, стала сбоить связь между «Корихимэ» и «Кротом». К счастью, все системы по нескольку раз дублированы, но приятного мало.

Мы все ждем не дождемся, когда наш «Кротик» выберется из проплавленной норки. Он прекрасно поработал, спустившись на семь километров вниз. Хана с удовольствием поуправляла плавающим зондом, днями и ночами просиживая за пультом. Обплавала в поисках хоть какой-то жизни все окрестности. Без видимого результата. Увы, но надежды ученых не оправдались. Сколько-нибудь развитой биосферы на Европе нет. Но батискаф набрал кучу проб. Может быть удастся обнаружить хоть что-нибудь органическое?

Не знаю. Мне кажется, что спутник Юпитера мертв.

Конечно, мы все от этого расстроились. Неприятно осознавать, что весь риск, все трудности этой экспедиции, все многомиллиардные затраты были совершены впустую. То есть я понимаю, что главную задачу мы выполнили, застолбили на ближайшие десять, а то и двадцать лет первенство российской космонавтики.

Да, именно это является целью нашего полета. Россия во всех сферах космической деятельности действует успешно, но уступает другим. На Луне нас далеко обгоняет Китай. На Марсе США. На астероидах мы делим первое и второе место с Японией. Вот только выступаем там как извозчики, а всерьез разворачивать индустрию будут сородичи Ханы.

И идеологам в высоких кремлевских кабинетах захотелось совершить что-то грандиозное, на что в обозримом будущем не будет способен никто другой. Вот нас послали и послали.

«Уж послали, так послали» – как говорил шепелявый персонаж одного старинного мультика.

Тошно от этого. Словно вернулись старые советские времена в своем самом негативном проявлении. Но, с другой стороны, иначе мы бы не были здесь. А ведь я ни за что бы не отказалась от этого смертельно опасного полета!

Смертельно опасного.

Две недели назад вышла из строя аппаратура космической связи. «Корихимэ» перешла на резервный комплект. А вчера перестал работать и он. Да и сам управляющий компьютер модуля глючит.

А это значит, что кому-то надо было выбираться на поверхность и идти к автоматической станции, чтобы на месте разобраться и попытаться восстановить оборудование. Иначе на Земле решат направить к нам «Королев», прервав исследование Каллисто, и мы эвакуируемся, не дождавшись «Крота». Вся экспедиция пойдет насмарку. Все окажется зряшным и напрасным.

– Так что придется мне прогуляться, – заявила я.

– Почему тебе? – хором возмутились Хана и Игорь.

– А кому еще? – пожала я плечами. – Тебе, Хана, нас на «Королев» поднимать. А Игорь командир, ему рисковать нельзя.

– Еще как можно! – Мыскин явно разозлился. А, может, испугался за меня?

– Игорь, перестань, – подняла я руку. – Во-первых, я лучше тебя знаю аппаратуру. Если бы что-то случилось с реактором, я бы и слова не сказала. Но тут я разберусь быстрее.

– Это не факт! Мы все взаимозаменяемые!

– Да брось ты. Игорь, тебе прекрасно известно, что каждый из нас силен в чем-то своем. Тебе нас всех до Земли везти, в конце концов!

– Это любой сможет. И, если уж на то пошло, то движками тебе заниматься.

– Теперь не обязательно. Я с ними разобралась и подробно все описала.

А ведь, действительно, как будто предвидела! Мне от этой мысли стало совсем не по себе.

Игорь, видимо, что-то почувствовал. Он, вообще, меня чувствует с полмысли.

– Настя, я уже один раз отпускал тебя тогда, у Фобоса.

– И я успешно справилась. Сделаю это и сейчас.

– Не искушай судьбу, – совсем тихо проговорил командир.

А я поймала на себе отчаянный взгляд Ханы. Представляю, как ей хочется «послать» нас обоих и пойти самой. Но моя подружка прекрасно понимает, что я права, и уж ей-то рисковать никак нельзя.

– Игорь, ну что ты завелся, – вздохнула я. – Пройдусь, покопаюсь в электронике. Ну, получу еще несколько сотен миллизивертов, наглотаюсь лекарств да отлежусь пару дней после этого. Ничего страшного.

Он только покачал головой.

– Ты же знаешь, будь у нас связь с Землей, тебе бы сказали то же, что и я.

– Но связи нет, и я могу тебе приказать.

– А я могу отправить тебя в пешее эротическое путешествие, – ответила я и улыбнулась. – Лучше помоги мне подготовиться к походу.

Командир сжал челюсти так, что желваки проявились, посмотрел на меня с болью и нехотя кивнул.

Если вы думаете, что я такая вся из себя бесстрашная героиня, то глубоко ошибаетесь. Было до обморока жутко облачаться в скафандр и выбираться в темный туннель. Заканчивалась долгая европейская ночь. Я на полную силу включила нашлемный фонарик. Яркий свет разогнал тьму, заискрился в сверкающих полупрозрачных стенах тоннеля. Идти по нему вверх было трудно. Сейчас я вешу почти столько же, как на Земле. На мне громоздкий двухсотпятидесятикилограммовый скафандр, да еще и объемистый контейнер с запчастями и инструментом для ремонта. Инерция просто сумасшедшая. Ноги, ослабевшие за месяцы малой гравитации, очень быстро устают. Но останавливаться и отдыхать нельзя. Иначе опять придется прикладывать неимоверные усилия, чтобы разогнаться.

На поверхности очень красиво. Ясные звезды светят в небе и отражаются в гладком как стекло льду. От этого кажется, что они со всех сторон и я опять в открытом космосе. Огромный мохнатый шар Юпитера над горизонтом и его двойник-отражение под ногами. А впереди помигивает сигнальным огоньком «Ледяная принцесса».

 

 

Я провозилась почти шесть часов. Надо было найти поврежденные электронные блоки, отсоединить их, протестировать линии. Установить на место неисправных те, что я взяла с собой. Еще раз все тщательнейшим образом проверить.

У меня не было права на ошибку. Если я чего-то не учту и спалю запаску, то экспедиция будет сорвана. И рабочие и резервные модули «Корихимэ» повыходили из строя. Скорей всего радиация. Какими ни были они надежными, как бы их не защищали, но больше полугода бомбардировки заряженными частицами не прошли даром. Так что надежда только на те, что я принесла с собой. Последний комплект, который хранился на базе.

– Наська, пора, – это Хана. В ее голосе боль и переживание за меня.

– Сейчас, еще один тест, – ответила я, с трудом подавляя подступившую тошноту. Неужели уже начались симптомы?

– Ты уже трижды все перепроверила! – это Игорь.

– Хорошо, – уступила я. И, прикусив до крови нижнюю губу, нажала на тумблер.

Заперемигивались светодиоды, ожил контрольный экран.

– Нася! Заработало! – обрадовано закричала Хана.

– Не кричи так громко, – со смесью облегчения и навалившейся усталости попросила я.

– Все Настя, быстро закрывай кожух и домой! – приказал командир.

Да знаю я! Меня внезапно накрыло раздражение. Лишь с шестой попытки попав защелками в пазы, ставлю на место панели. Руки гудят от усталости и очень плохо слушаются, а в глазах муть. Только бы не грохнуться в обморок. Вот будет картинка. Героическая космонавтка совершила подвиг и померла.

Ну, уж нет!

Все. Теперь можно и возвращаться. Выбираюсь из объятий «Ледяной принцессы» и начинаю на трясущихся и слабеющих ногах разгонять свою тяжелую как танк тушку в сторону…

А в какую сторону?

Я запаниковала, потеряв направление на базу.

– Правее на двадцать градусов, – сухо сообщила Хана. И, с прорвавшимся чуть ли не отчаянием: – Нася, ты там держись! Иди, роднуличка, только не останавливайся! Игорь уже выходит тебе навстречу.

– Зачем… Игорь? – не поняла я.

– Да у тебя медицинские показатели как у протухшего трупа! – «подбодрила» меня подруга. – Но ты не расслабляйся, иди вперед. Хоть тушкой, хоть зомбиком, но вернись!

Я прыснула от смеха, почему-то слова Ханы меня развеселили. Это что, уже истерика, да? А вот фиг вам всем!

И я шла, еле переставляя ноги, пошатываясь и оступаясь.

А навстречу мне торопился, расплываясь в тусклом свете Юпитера, белый призрак Игоря. Когда между нами оставалось метров пятьдесят, я все-таки упала. Завалилась на бок, медленно и неизбежно, как во сне. Мягко, но сильно приложилась плечом о гладкую твёрдую поверхность.

Попробовала подняться, но только переползла на четвереньки.

И тут меня вырвало.

Нет ничего более неприятного, чем «искать Ихтиандра» в скафандре. Кислая вонь шибанула в нос, шлем изнутри заляпало премерзкой слизью.

Нет, я так не согласна! Если героически помирать, то чисто и красиво!

Я скорчилась на льду, попытавшись схватиться за живот.

И почувствовала, что меня поднимают.

Сквозь разводы увидела совсем рядом серебристую ткань Игорева скафандра и услышала:

– Настя, солнышко, потерпи еще немножко! Скоро я дотащу тебя до дома.

 

 

 

Глава 14. Совесть

 

17.04.2046

атолл Увеа, Новая Каледония,

французская территория в Тихом океане

 

 

Мадам Флорина Бонне все-таки настояла на классической свадьбе. С венчанием в соборе Дижона, с каретами и конной кавалькадой, с взаправдашним балом в замке Бальёр.

Элен чуть-чуть поупрямилась, но только для вида, и чтобы сделать приятное Клоду. Тот не мог похвастаться знатностью рода или особым богатством. Происходил молодой океанолог из обычной, но респектабельной семьи инженера и преподавательницы заштатного университета. Поэтому ошеломляющая роскошь и размах его смущали. Но, в конце-то концов, раз он собрался жениться на второй дочери одного из богатейших людей Франции, то пусть привыкает с первого дня!

А самой Элен очень хотелось грандиозного праздника. Это возбуждало и окрыляло девушку. А еще отвлекало от порой проскребывающего в глубине души неприятного чувства.

Нет, она убедила себя, что никакого предательства в этом нет. Ведь они со Станиславом уже несколько лет, как не общались, даже не переписывались. А уж теперь…

Но полностью себя уговорить не получалось. Потому что любовь, поселившаяся в ее сердце девять лет назад, никуда не хотела деваться. Она забилась в дальний уголок ее души и тихонько смотрела оттуда на Элен, печально и осуждающе.

Смотрела, когда девушка приняла неназойливое ухаживание молодого доктора географии. Смотрела, когда они вдвоем плавали в глубинах океана, в который Клод Лабель был страстно влюблен. Смотрела, когда два месяца назад мужчина, смущаясь и с трудом подыскивая слова, старомодно признался Элен в любви.

Смотрела, когда хозяйка, только недавно переставшая плакать по ночам, внезапно приняла предложение «руки и сердца».

Тогда эта усталая и убитая горем любовь сдалась окончательно, напоминая о себе лишь легким поскребыванием на грани сознания. И тихими грустными словами: «Предательница. Если так, то хотя бы год подождала бы…»

Но ждать Элен Бонне не хотела. Наоборот, она бросилась в омут замужества для того, чтобы скорей забыть тот разговор четыре месяца назад.

Элен была умной девушкой и достаточно интересовалась политикой, чтобы понять, что Станислава Бойченко вряд ли минует война, разразившаяся на юге африканского континента. Республики Новороссии направили туда очень внушительный контингент, в том числе и боевые вертолеты. Ее Славик ни за что не окажется в стороне от этого. Он слишком смелый и честный.

Но узнать о судьбе своего бывшего возлюбленного у Элен не получилось. Она попыталась этого добиться через сотрудников отцовского концерна, но даже директор российского отделения – Сезан Макароф – ничего не смог разузнать. Коммуняки строго хранили военную тайну.

И тогда Элен вспомнила об одном своем старом приятеле.

– Узнать про Славика? – заметно повзрослевший и даже обзаведшийся короткой светлой бородкой Тимур почесал подбородок.

Немного непривычно было видеть его без очков. Парень, как и собирался, сделал операцию, скорректировав зрение, и теперь вполне мог попробовать пробиться в космонавты. Если, конечно, еще не отбросил эту мечту.

– Я подумала, что может быть у тебя какие-нибудь контакты Славы остались. Или у Кэйлаш.

– Я спрошу, но вряд ли у нее другие, чем у меня, – кивнул Тимур. А по прежнему номеру он мне не отвечает. Еще с прошлой весны.

– С прошлой весны? – упавшим голосом переспросила француженка.

– Да, но ты слишком не волнуйся, – поспешил успокоить ее приятель. – В Новороссии это обычное дело, я наводил справки. Если кого-то отправляют воевать за рубежом, то прежние коммуникации обрубают и берут подписку, чтобы не общался ни с кем посторонним. Там все строго.

– Значит, он все-таки в Анголе.

– Наверняка, – подтвердил Тимур и вдруг оживился: – Знаешь, я, кажется, придумал, как узнать! Есть у меня один друг…

– Он поможет?! – с проснувшейся надеждой перебила Элен.

– Обязательно! Они со Славиком закадычные друзья! А возможности у него есть.

– Какие?

– Э… – осекся Тимур и виновато продолжил: – Извини, не могу сказать. Я тебе сам позвоню, если что узнаю, ладно?

– Ладно, – чуть обиделась Элен. Вечно у русских тайны. Наверняка Тимур боится, что КГБ прослушивает звонок. Спецслужбы – мерзость!

 

 

На следующий день коммуникатор высветил звонок с незнакомого номера. Да еще и запрос на криптованный канал.

Элен сразу поняла, что это Тимур. Включила защиту и приняла вызов. Сердце предательски сжалось.

А когда она увидела лицо приятеля, то без сил опустилась на ближайшее сиденье. Привалилась плечом к оранжерейному стеллажу.

– Что? – внезапно севшим голосом спросила она.

– Пропал без вести, – хмуро ответил Тимур и отвел взгляд. – Неделю назад его вертолет сбили. Он загорелся и упал в лес. Потом взорвался.

Рука Элен, державшая коммуникатор, сильно задрожала.

– Но его не считают погибшим! – попробовал успокоить ее Тимур. – Может быть, он сумел выбраться.

– Катапультироваться?

– Нет, – Тимур сжал губы. – Парашют никто не видел.

– Значит все… – прошептала Элен и неуклюже ткнула пальцем в иконку отбоя вызова. Уронила телефон, скорчилась и заплакала.

Днем Элен старалась не выказывать эмоций, но ночью приходили воспоминания и сны, в которых Славик был живым. Они чем-то занимались на станции «Купол-П», ходили вдвоем по промерзшему Таймыру, почему-то похожему на снимки марсианской поверхности из новостей об американской и российской базах. Или целовались и ласкались в фентезийном мире «Любви и Смерти». А потом принц садился в свой камуфляжный хищный вертолет, взлетал и взрывался в ясном безоблачном небе разноцветными огнями фейерверка.

Но постепенно боль стихла, стала нудной и тягучей. И, спасаясь от нее, Элен приняла предупредительные и заботливые ухаживания Клода. Мужчина был почти на десять лет ее старше, разведенный, немного старомодный. Такими рисуют в виртуальных романах типичных профессоров, которым он, кстати, еще не являлся. Прекрасная партия, о которой Элен только и могла бы мечтать.

Вот окунется с головой в предсвадебные хлопоты, отправится потом в кругосветное путешествие на отцовской яхте и окончательно задавит остатки щемящего чувства несостоявшейся своей любви. А вместе с ней, может, похоронит и мечту о красной планете. Клод влюблен в океан, и будет лучше, если Элен разделит судьбу мужа.

Мелодичная трель коммуникатора прервала ее мысли.

Привычно выдвинув тонкий лист экрана, Элен увидела незнакомый номер и значок защищенного канала.

Сердце пропустило удар. Девушка торопливо включила соединение.

Тимур. Улыбающийся.

– Элен! Славик нашелся! Ком… Мой друг опять пробрался в базу данных новоросских военных. Славик был в окружении, но потом вышел к своим! Он еще в Анголе, летает. Но жив-здоров!

– Ох, – Элен глубоко вздохнула, улыбнулась. Радостно и в то же время виновато. – Я очень рада.

– Что-то не так? – встревожился Тимур.

– Нет, я правда очень-очень рада! – поспешила заверить его девушка. – Только… Тут такое. Я как раз хотела позвать тебя и Кэйлаш в гости. У меня свадьба через месяц.

– Это замечательно, – чуть улыбнулся Тимур. – Я рад за тебя, и постараюсь приехать. Заодно и с Кэйлаш повидаюсь, а то она последний раз ко мне приезжала года два назад, и в играх мы с ней встречаемся редко, оба такие занятые стали, как доучились.

– А я вообще тысячу лет не видела ее! Как она, еще не вышла замуж? Ой, прости!

– Да все нормально! – рассмеялся Тимур. – Нет, у нее был парень, но вроде бы они разошлись. Так что мы с ней свободные птицы.

– Хм! – Элен многозначительно улыбнулась.

Она уже практически полностью справилась со взрывом чувств. Ну что ж – Славик жив. И это прекрасно. Но, не отказывать же в счастье хорошему человеку Клоду, ради этой летающей в африканских небесах синицы. Пусть и он найдет свою половинку. К тому же, если бы этот новоросский солдафон все еще ее любил, обязательно бы написал, чтобы не волновалась! Так что…

– Тимур, у меня к тебе просьба. Пожалуйста, не говори Славе о том, что я искала его и переживала. Не нужно ему этого знать.

 

 

 

Глава 15. Юпитер над горизонтом

 

25.05.2046

спутник Юпитера Европа

 

 

Они законсервировали базу, отключили внешнее питание, погрузили ее в сон и заперли.

Интересно, появятся ли когда-нибудь на ней люди? Или в будущем решат, что проще построить новую, чем оживлять и дезактивировать эту?

Если честно, Хану это не волновало. Никаких сентиментальных чувств к сему дому она не испытывала. Скорей, наоборот. Жить в толще льда было не особенно приятно, работы было неимоверно много. А последний месяц…

Последний месяц был невероятно тяжелым в психологическом отношении. Настя схлопотала такую дозу радиации, что Катя и врачи на Земле беспокоились за ее жизнь. К счастью, подруга выкарабкалась. Интенсивная терапия и мощные препараты сделали свое дело. Но лучевая болезнь вещь крайне неприятная.

Настя похудела, волосы у нее здорово поредели, хотя самый большой ее страх о лысой космонавтке не сбылся. А еще она очень и очень ослабела. С трудом передвигалась по станции, быстро уставала.

И сейчас Игорь и Хана по сути тащили ее, подхватив под локти. Она ворчала:

– И сама дойду!

– Молчи уж, героиня, – сумрачно, но с нежностью говорила Хана.

– Я знаю, что дойдешь, ты же Белякова, – отзывался Игорь. – Но нам надо торопиться, лишние бэры тебе ни к чему, так что не упрямься.

И Настя не упрямилась.

Переставляла ноги и грузно опиралась на друзей, тащивших ее по зеркалу льда к кораблю.

Он уже совсем рядом. Остается лишь подняться по лесенке, и можно покидать негостеприимный холодный спутник.

– Постойте! – голос у Насти тихий, но требовательный.

– В чем дело? – обеспокоился Игорь.

– Командир, Хана, нельзя просто так улетать! Давайте простимся с Европой и Юпитером.

– Времени… – начал Игорь.

– Пара минут погоды не сделают. А нам с тобой наверняка больше этого не увидеть.

Игорь промолчал. То, что после этого полета их обоих спишут на пенсию было совершенно ясно. Игорю уже и по возрасту пора. А Настя… Ну куда ей летать после такого?

Хана молча остановилась.

Плотнее прижалась к подруге, обнимая толстый неуклюжий скафандр.

Они втроем повернулись на восток, где всегда на одном месте висел мохнатый диск Юпитера.

Был вечер. Солнце располагалось за их спинами, освещая ровную как стекло долину кратера и отражаясь в алмазных гранях кольца ледяных торосов. А над ними парил огромный шар. Полосатый, с завитками бушующих ураганов, с кроваво красным пятном посередине. Величественный и неприступный.

– И все-таки мы здесь, – тихо прошептал в наушниках голос Насти.

– Да, Нася.

– Как же это красиво, – негромко, но с чувством проговорил Игорь.

Так они и стояли, наверное, минут пять, не думая о том, какую дозу при этом получают, каким долгим будет путь домой и что их ожидает на Земле.

Просто стояли и впитывали в себя картину, которую не видел до них никто из людей, и которую еще долго никто не увидит. А Хана вдруг подумала:

«Ради этого стоило пройти через все!»

 

 

 

Глава 16. Открывая дверь в небо

 

26.11.2046

Звездный, Московской области

 

 

Первым делом Станислав отправился в комендатуру. Усталый подполковник госбезопасности внимательно прочитал документы, как бумажные, так и электронные, неторопливо снял показания с биодетектора, подсоединил коммуникатор Бойченко к своему компьютеру, отщелкал что-то на клавиатуре и вернул Славику:

– Вот, держите. Все необходимые вам зоны допуска активированы. Приблизитесь к запретным на пять метров – услышите предупреждающий сигнал. Впрочем, вы и так это знаете, раз приезжали сюда семь лет назад.

– Благодарю! – по-военному четко кивнул старший лейтенант народной армии Новороссии.

– А теперь советую отправиться в общежитие и заселиться. Дальше действуйте по расписанию, которое я вам скинул. Удачных испытаний.

Славик еще раз поблагодарил безопасника, пожалел, что не в фуражке и не может козырнуть и двинулся в сторону жилого городка.

В прошлый раз общежитие технического персонала было в одной из запретных зон. Хотя, обычно здание было заселено лишь на четверть, его не использовали как гостиницу для туристов. Но сейчас, как это здесь бывает раз в несколько лет, все номера заполнены военными и гражданскими соискателями.

В триста первом, куда определили Бойченко, уже поселились двое капитанов и старлей. Все из российской армии. Это и понятно. Новороссии в этот раз выделили всего одну вакансию из восемнадцати. То есть из семи пилотских. Остальные одиннадцать человек были гражданскими.

Сдавать экзамены и соревноваться между собой за право войти в «марсианский набор» приехали, кроме Славика, шесть новороссцев. Именно они были конкурентами Бойченко, а не эти россияне. Так что можно было расслабиться и попытаться завести с однокомнатниками приятельские отношения.

Этим Станислав и занялся.

Он валялся на койке и лениво болтал с таким же как он сам пилотом КА-59 – капитаном Святцевым, когда в дверь постучали. Ровно и четко.

– Войдите! – крикнул Святцев.

Дверь растворилась и в комнату шагнул… Компи!

Андроид был одет в легкую рубашку с коротким рукавом и джинсы. На плечах таяли снежинки. Смотреть на это было зябко.

– Э… Тебе не холодно? – не нашел ничего более умного, как спросить, Славик.

– С чего бы? – удивился робот и спохватился: – Здрасте! Я не помешал?

В ответ все присутствующие сообщили, что нет. Народ с явным удивлением и непониманием во все глаза разглядывал гостя.

– Вот и славненько! – заметил Компи и улыбнулся.

Действительно, улыбнулся! Уголки губ приподнялись и сдвинулись, на гладкой коже щек появились едва заметные ямочки.

Только сейчас Славик сообразил, что во время разговора губы его электронного друга шевелятся! И вообще, лицо не было той пластмассовой маской с карикатурными и гротесками мимическими гримасами, которые скорей пугали незнакомых людей, чем вызывали приязнь.

– Ух ты! – восхищенно выдохнул Станислав. – Тебе новое лицо сделали?!

– Ага! – подтвердил Компи. – Японцы постарались! Еле-еле уговорил их не делать мне огромные анимэшные глаза, как у Акаги.

– Здорово! – Славик наконец-то соскочил с кровати и шагнул к другу. – А с плавучестью как?

– Увы, – вздохнул искин. – Пока что слишком много железок внутри. Так что приходится одевать спасательный жилет и нарукавники.

– Значит, уже плавал?

– А то! Ой, товарищи военные, вы извините, что мы с другом разболтались. Тыщу лет не виделись вживую. Я, с вашего позволения, украду у вас Станислава, – и, повернувшись к Славику: – Давай, одевайся, пойдем гулять. На улице минус шесть и легкий снег. Так что утепляйся.

Славик торопливо накинул бушлат, нацепил теплую шапку, влез в высокие армейские ботинки и, чувствуя спиной тяжелые взгляды товарищей, обещающие, что они до смерти замучают его вопросами о Компи, когда вернется, вышел из комнаты.

На улице было темно и морозно. Падал неспешный тихий снег. Он очень медленно таял на голых пластмассовых руках искина.

– Все-таки страшно на тебя смотреть! – заявил Славик. – Тебе точно не холодно?

– Разумеется, нет, – ответил Компи. – Наоборот, приятно. Я с детства не люблю жару. Знаешь сколько раз я зависал и отключался из-за нашей индийской погоды?

– С детства? А сейчас ты взрослый?

– Увы, – вздохнул приятель. – Я Кирану уже много раз говорил, что пора заняться проблемой психологической динамики. Нас искинов, конечно, постепенно совершенствуют, но сам по себе характер не меняется. Мы не взрослеем и не стареем.

– Так это же замечательно!

– Да? А видеть, что знакомые люди старятся, думаешь приятно? А ведь потом они начнут умирать. Мне уже заранее страшно. А тут еще Киран все время мне эмоциональную матрицу дорабатывает, я все глубже воспринимаю окружающее. Сначала-то у меня никакого самосознания не было. Просто отвечал заготовленными ответами на ключевые слова.

– А теперь ты себя осознаешь?

– Наверное. Или это программа считает, что я себя осознаю. По уровню сложности и количеству связей мне до вашего нейронного клубка в голове еще очень далеко. Я не знаю, продолжаю ли только эмулировать личность, или она уже у меня на самом деле завелась.

– Конечно завелась! – горячо заверил Славик и, меняя тему разговора: – А чем ты сейчас занимаешься?

– Да как всегда, помогаю Кирану. У него заказ от японцев на серию искинов для подводных поселений и для второго колеса, которое они строят для Лютеции. И французы тоже просят для своих подводных городов помочь с искинами. А на подходе еще и марсианские базы. В общем работы не продохнуть! А я вдобавок еще и устроился преподавателем в центр подготовки космонавтов. Когда ты поступишь, буду читать тебе лекции по компьютерным дисциплинам и сетевой безопасности.

– Если поступлю, – со вздохом поправил Станислав.

– Да брось ты! У тебя вероятность, по моим оценкам, больше восьмидесяти процентов. Если не зазнаешься или не затупишь совсем, то пройдешь.

– Не знаю… Ребята со мной из Новороссии приехали серьезные.

– Ага. И все они участвовали в программе «Купол», – саркастически заметил Компи. – Работали, пусть недолго, но в лаборатории самого Кирана Чаудхари. Дружат с великим и ужасным Компи.

– Последнее особенно важно, – кивнул Славик и рассмеялся.

– А то! И нечего над старым искином прикалываться! Ты мне лучше про Анголу расскажи. Представляешь, как мы все переволновались в январе?!

– Все, это кто? – осторожно спросил Славик.

– Ну я, Тимур, Кэйлаш.

– А… Элен.

– Не знаю, – соврал Компи.

Да искин уже научился врать для сокрытия информации, если считал это допустимым и его просили близкие друзья. Какого труда это стоило Кирану и другим программистам, представить сложно. Да и сама дискуссия о правомерности наделения искусственного интеллекта такой способностью была жаркая.

– Понятно, – вздохнул Станислав.

Он все-таки надеялся, что бывшая любимая о нем помнит и беспокоится. Хотя, парню уже было известно, что полгода назад Элен Бонне вышла замуж.

– А я, – продолжил Станислав, – четыре месяца как дома. Нашу часть вывели на переформирование. Обещают новейшие вертолеты. КА-73. Старичков КА-59 то у нас повыбивали две трети. Кстати, по всей армии такая же ситуация. Иногда я думаю, что наши влезли в эту войну, чтобы утилизировать старую технику и обкатать новую.

– Ты не один так думаешь, – поддакнул Компи, – но об этом лучше помалкивай.

– Понимаю. Вот, а о том, что там творится, ты и так наверняка знаешь. Отдали мы ЮАРовцам все плоскогорье. Латиноамериканцы насмерть вцепились в горы и дальше противника не пускают. А те и не особо стремятся. Наверное, всех удовлетворяет патовое положение, которое может продлиться фиг знает сколько лет. Если большие дяди вроде Китая и России не впишутся. Но они не торопятся, а торгуют оружием. Грустно это все и гнусно.

– Хорошо хоть ты живой оттуда выбрался, – вздохнул Компи. – А то Тимур и Кэйлаш очень переживали. Да и я тоже.

– Кстати, а как там у них дела? – спросил Славик, меняя тему.

– Похоже все идет к женитьбе, – веско заметил Компи. – Жди приглашение на свадьбу.

– Ну хоть у кого-то все в порядке! – обрадовался Славик.

– А еще Тимур готовится к экзаменам в отряд космонавтов. Он будет пробовать в сорок восьмом. Сейчас продолжает работать у Кирана и тот пытается продвинуть Тимура в спецнабор компьютерщиков, контролировать работу искинов и подправлять им мозги. А то самому господину Чаудхари все станции не облететь, да и жирок он начал нагуливать в последнее время.

– А Кэйлаш?

– Ну, она полтора года как отучилась в университете Дели на космическом факультете. И уже приступила к спецподготовке по системам жизнеобеспечения.

– Круто! Так она еще раньше меня в космос может попасть!

– Естественно. У индусов совсем другая система подготовки, они в гораздо более молодом возрасте космонавтами становятся.

– Эх!

– Ничего, будет и на твоей улице праздник. Куда торопиться. Тем более, опасное это дело.

– Ты о «юпитерианской»? – насторожился Славик. – Компи, ты ведь информацию добываешь самую свежую и со многими космонавтами знаком. Что там с Анастасией?

– Паршиво, – сумрачно вздохнул искин.

Его подвижное лицо очень хорошо отобразило печаль и беспокойство. Вообще, неведомые японские дизайнеры постарались. Они сделали Компи красивым, но не приторным, и с определенной долей асимметрии черт, которая придавала больше жизни и естественности. В неярком освещении, как сейчас от фонарей, чей свет рассеивают белые хлопья снега, его легко можно было принять за живого человека. Только линзы глаз выдавали, но если их скрыть под очками, то вообще не отличишь.

А между тем искин продолжил:

– Насте сделали операцию. Очень серьезную. Катя старалась изо всех сил. Вроде бы все метастазы вычистила и по последним анализам следов раковой опухоли не наблюдается. Но, сам понимаешь, космический корабль не клиника на Земле. Так что поправляется Настя медленно и с трудом. Не знаю, как она перенесет посадку через два месяца.

– Да уж. Жалко-то ее как! Я в неё в юности был влюблен, – почему-то вспомнилось Станиславу. – И до сих пор по-особенному отношусь. Обидно, что ей придется из космонавтов уходить. Ведь надежды нет?

– Нет, – тихо ответил Компи. – Их с Игорем и Екатериной отправят на почетную пенсию. Это дело решенное. Но у Насти еще и другая беда.

– То есть?

– Опухоль ведь у нее по женским проявилась. И операция. Она уже точно не сможет своего ребенка завести. Вообще, я плохо себе представляю, как она будет теперь жить. Нам всем надо будет о ней заботиться, чтобы помочь найти свое место на Земле.

 

 

 

Эпилог. Земля навсегда

 

11.05.2047

деревня Орловка, Московской области

 

 

Я вышла на станции Осеевская.

Прошла мимо стоянки электрокаров. Можно было взять один из них и, задав несложный маршрут, доехать до дачи. Но, зачем? Эти небольшие машинки с приличным грузовым кузовом обычно берут напрокат дачники, чтобы довезти до участка инвентарь и забрать собранный урожай. Или можно было оседлать один из скутеров, которые стояли, подзаряжаясь, тут же рядышком. Хана, наверняка, так бы и сделала.

Но я не стала.

Врачи говорят, что пешие прогулки мне полезны. Так что я свернула направо и потопала по обочине пустого шоссе.

Березки зеленели молоденькой листвой, темные кроны сосен оттеняли светло-коричневые стволы. Пели какие-то пичуги. Благодать.

Я шла совсем неторопливо, отчасти, чтобы подышать лесным воздухом, отчасти, чтобы не перетруждать свой дохленький организм. Да, вот такая я стала слабенькая. Два года назад пробежала бы эти пару километров и не запыхалась.

Интересно, я когда-нибудь восстановлю свою форму, или так и буду изображать пенсионерку? Хотя, чего ее изображать? Я и так персональный пенсионер федерального значения с кучей льгот и неплохим денежным довольствием. Которое мне ну совершенно не нужно. Денег, которых мне заплатили за последнюю экспедицию, на всю оставшуюся жизнь хватит. Хоть свой бизнес открывай. К тому же я вовсе не собираюсь сидеть без дела. Вот еще пару недель протунеядствую и устроюсь в свое родное конструкторское бюро. Раз уж мне больше самой не летать, то постараюсь, чтобы другие отправлялись в дальний космос на кораблях, которые я спроектирую.

Я прошла мимо деревушки с красивым названием «Голубой лес». Помню, когда я только поступила в отряд космонавтов, она была совсем заброшенная. А теперь по левую руку выстроились ухоженные коттеджи. Может быть, тоже построить тут домик? До Звездного час ходьбы, до Королева десять остановок электрички. И до дачи Игоря совсем недалеко, можно будет ходить к нему в гости, чуть ли не каждый день.

А вот и его поселок – Орловка. Уютные домики в кущах зеленеющих нежной весенней листвой и одуряюще пахнущих цветущих фруктовых деревьев. Грядки и клумбы.

«Что, потянуло поближе к земле? Му-ха-ха!» – как скажет Хана. Хотя, нет, не скажет. Она, несмотря на всю свою язвительность, бывает иногда по-японски супертактичной. Особенно, когда дело касается меня и моего здоровья.

Меня это, если честно, напрягает. С того черного дня, семь месяцев назад, когда Катя, белая как мел, сообщила, что у меня рак, все носятся со мной, как с хрустальной вазой. Я уже устала говорить, что все нормально, Катя провела операцию просто блестяще, и никаких следов болячки, сколько меня не мучили врачи, им обнаружить не удалось. Тем более, что после прилета меня сразу же укатали в клинику и пролечили так, что злокозненные клетки и носу боятся показывать от ужаса перед современной медициной.

Но поковыряться в земле будет, наверное, интересно. К тому же можно попытаться уговорить маму переехать сюда из Ялты. Правда, будет жутко жалко дедушкину и бабушкину квартиру на улице Чехова, но ведь можно туда время от времени ездить, греться летом на солнышке и купаться в море. Так что я действительно подумаю о домике в деревне.

Дом Игоря расположился на самом берегу Орловского карьера. Его отделяла от дачного участка густая рощица. Ради трижды Героя России сделали исключение и разрешили построиться в природоохранной зоне. Да мы все трое: я, Игорь и Хана – трижды Герои. Нас таких семь человек на всю страну, да в Советском Союзе еще четверо было. Еще бы одну звездочку, и была бы я как Брежнев!

А какой скандал я закатила, когда узнала, что к этой награде представили меня одну!

«Или всем, кто летал в экспедицию, или я отказываюсь!»

Начальство начало торговаться, но я уперлась как баран.

В конце концов, сами подписали нас на эту авантюру, так что пусть раскошеливаются!

Одно плохо – мне до сих пор житья нет от журналюг. Их не пугает страшный закон «О защите личной жизни». Некоторые специально идут на лишение аккредитации, увольнение без права заниматься журналистикой и даже уголовные сроки, лишь бы меня заснять и выклянчить интервью. Приходится шифроваться.

Сейчас на мне, как на заядлой шпионке, темные очки и шляпка. И то в электричке я ловила удивленные взгляды. И как мне со всей этой ненужной славой жить, а? Одна надежда, что со временем это пройдет.

А вообще-то Игорь построил этот домик, когда носил только две заезды, пять лет назад. Симпатичный такой двухэтажный особнячок. Небольшой, но невероятно уютный. Со своим генератором, подключением к закрытой сетке Звездного, маленьким причалом, к которому пристроилась моторная лодка.

Интересно, он рыбачит? Надо будет узнать и напроситься рыбку потягать. С раннего детства этого не делала, когда еще с отцом и братом пару раз ездила на рыбалку.

Да, я действительно чувствую себя, чуть ли не старушкой. И не из-за самочувствия, а потому, что слишком много родных и близких людей уже нет в живых. Дедушка умер, когда мы летели к Юпитеру. Может и хорошо, что ни он, ни Андрей Игоревич не узнали, что там со мной случилось. Переживали бы ужасно. Как все мои друзья. Было до боли неприятно видеть, с каким страхом и жалостью они на меня смотрели, когда посещали в клинике. Андрей с Оксаной так специально из Москвы в Крым прилетали, чтобы успеть повидаться с помирающей космонавткой.

Ничего, вот оправлюсь и закачу на свой день рождения такую гулянку, что всех ухайдакаю!

 

 

Пенсионер Игорь Мыскин сидел в кресле-качалке на веранде и откровенно бездельничал.

– И как это понимать? Где оркестр? Почему не во фраке?! – осведомилась я, зайдя в калитку.

– Настя! – обрадовался командир. – Почему не позвонила? Я бы встретил!

– Нет уж, я хотела по лесу прогуляться в гордом одиночестве.

Игорь засуетился, но остановился, посмотрел на меня виновато:

– Я понимаю, что сейчас убирать мой холостяцкий бардак уже нет смысла?

– Никакого, – подтвердила я. – Но от завтрака я не откажусь.

– Пошли!

 

 

Игорь удивительный человек. За пятнадцать лет, что мы провели почти постоянно вместе, он научился чувствовать меня, как часть самого себя. А я его. С ним можно часами не говорить, и при этом общаться глубоко, на уровне ощущений и тонких эмоций.

Поздно вечером мы уселись на бережке, глядя на лунную дорожку, протянувшуюся через озеро. Прохладный ветерок чуть шевелил мои волосы. Шевелюра слегка восстановилась, и врачи заверяют, что она станет еще гуще после комплексного лечения. Ну, буду надеяться.

А у Игоря виски совсем седые. Но это единственное, что напоминает о возрасте. Крепок наш капитан!

Если бы не правила, принятые в российской космонавтике, мог бы еще летать и летать! Впрочем, он и на Земле бездельничать не будет, как и я.

– Уже устроился на работу?

– Да, – с непонятной запинкой ответил Игорь.

– В центр подготовки?

– А куда еще? – усмехнулся Игорь.

– Что будешь вести?

– Пилотирование буксиров, конечно, и обслуживание реакторов, – как-то скомкано проговорил он и оживился: – А Катя тоже будет преподавать! Медицинскую подготовку! Я пытался и Хану упросить остаться в Росскосмосе, но ты же ее знаешь!

– Еще как знаю. Она, после отставки, разозлилась как дикая кошка!

– И уволилась, – поддакнул Игорь. – Да еще и Федю на это подбила.

– Как, Федю?! Его же в пятую астероидную назначили?! – поразилась я.

– А он написал заявление по собственному желанию! Александр Александрович, когда меня в курс дел вводил, чуть не матерился!

– Так. А вот тут поподробнее.

– Подробнее. Федя и Хана собрались перебраться в Джаксу! У японцев нет лимита по возрасту, если врачи разрешают, можно летать хоть до семидесяти лет!

– И правильно сделали! Молодцы, – одобрила я решение подруги и ее супруга. – Но я о другом. В какой такой курс дел тебя вводили?

– Ну, это… – Игорь замялся. – В общем, на той неделе объявят. Александр Александрович уходит на покой, а меня ставят начальником центра подготовки.

– Ничесе! – воскликнула я на Ханин манер. – А ведь верно! Кого же еще назначить, если не тебя?! Так, это надо отпраздновать!

– Да ну тебя, – улыбнулся Игорь. – Такую ношу на мои плечи взвалили.

– Они у тебя выдержат, – сказала я и погладила Игоря по плечу, подумала, и положила на него голову.

Так уютно и спокойно.

Мы посидели молча, как всегда ощущая невероятную близость, переходящую в единство. Как тогда, когда он часами просиживал у моей койки на летящем сквозь пустоту «Королеве».

– Насть… – тихо-тихо проговорил Игорь.

– Да, я согласна, – тоже едва слышно ответила я. И потерлась щекой о его плечо.

Он повернулся и нежно-нежно меня поцеловал.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

КОММЕНТАРИИ

 

Все описываемые в книге города и поселки, улицы и школы реально существуют. Желающие могут найти информацию о них в сети интернет.

Однако, все совпадения с реально существующими людьми – случайны. Кроме некоторых политических деятелей, которые фигурируют в описываемой реальности, и вовсе не обязательно похожи на свои прототипы в нашей, все персонажи книги придуманы автором.

 

Часть 1. МЕЖПОЛЁТЬЕ

Глава 1. Принцесса в замке

тринадцать лет назад эмигрировавший во Францию из Бельгии – Экономика Европы пострадала от двух экономических кризисов. В 2017-2020 годах это было связано с введением нефтяного и газового эмбарго России. Пришлось перестраивать логистику и увеличивать закупку энергоносителей прежде всего в странах Аравийского полуострова.

А второй кризис, значительно серьезнее первого, произошел в 2027-2029 годах как раз в связи с полным уничтожением нефтегазовой отрасли стран Аравийских монархий, тотальной нехваткой энергоносителей и многократным увеличением цены на них.

Франция, выйдя в 2017 году из ЕС и не поддержав эмбарго против России, оба этих кризиса прошла гораздо легче. Кроме того, курс на возрождение национальной экономики, принятый Марин Ле Пен, которая в описываемой реальности находилась у власти в 2017-2027 и в 2032-2037 годах, привел к бурному развитию страны.

Естественно, что в двадцатых годах века наблюдался очень серьезный поток эмиграции из стран Евросоюза во Францию. Причем, если эмиграцию трудовой силы Франция очень сильно ограничивала, то перевод в страну капиталов и производств, приветствовала. Кантен Бонне, был одним из богатейших франко-бельгийских олигархов. Он вовремя сориентировался и перенес весь свой бизнес во Францию и сам с семьей перебрался туда.

 

Глава 2. Восстановление

над своей ненаглядной «трубой» – Напоминаю, российская модель электро-ядерных двигателей представляет собой ядерный реактор, вырабатывающий электрическую энергию, которая поступает на «трубу» электромагнитного ускорителя, в которой разгоняется рабочее тело (ксенон) до скоростей более 50 километров в секунду.

я тоже освоила Бусидо – «Путь воина» – кодекс самурая, свод правил, рекомендаций и норм поведения истинного воина в обществе, в бою и наедине с собой.

вот уйду я в следующем году на пенсию – К тому времени на пенсию мужчины будут выходить в 65 лет. Правда, космонавтов «за вредность» будут отправлять на пенсию обычно в 55 лет (космонавток в 50).

вынула из сумочки цилиндрик коммуникатора, привычно, с проворотом, надавила на торец. Выскользнул тоненький пластиковый лист экранчика – Коммуникаторы, заменившие сотовые телефоны, в большинстве своем представляют собой небольшие цилиндры, из которых выдвигается тонкий мягкий лист сенсорного экрана на гибких полимерах. Выдвинувшись, лист изменяет структуру и становится твердым. По такому же принципу изготовляются и переносные компьютеры.

врачей-рекреаторов – Специалисты по восстановительной медицине.

экспедиции к Лютеции – Лютеция – астероид главного пояса, который принадлежит к богатому металлами спектральному классу M. Большая полуось орбиты – 364 миллионов километров. Один из перспективных астероидов для добычи металлов (особенно редкоземельных).

 

Глава 4. Без вины виноватая

Леонид Кизим четырнадцать лет ждал до первого полета. А потом трижды побывал на орбите, и рекорды по пребыванию на орбите ставил. А Александр Скворцов? Тоже двенадцать лет ждал, а потом пять раз в космос летал!.. Например, Степанов. Двадцать семь лет в отряде космонавтов пробыл, а в космос так и не слетал – Факты из биографий советских космонавтов.

в группу «Аватар»… Кажется был такой древний мультик, я в детстве смотрела – Имеется в виду мультфильм «Аватар». На самом деле программа «Аватар» получила название от термина «Аватара» из индуизма. Он обозначает нисхождение божества на землю, его воплощения в смертное существо.

включала «кавайную няшку» – Термины культуры «моэ»: наивная и милая девушка.

 

Глава 5. Дзержиновец

В феврале 2024 года, после холодной и голодной зимы, терпение «полковников» лопнуло – Особенно тяжелая зима 2023-2024 годов, когда от голода и холода погибло большое количество жителей находящейся под властью фашистов Украины. Начавшаяся очередная волна чисток в армии подтолкнула троих полковников (командиров полка и двух бригад) поднять мятеж, захватить власть в Киеве и установить хунту.

у кого месячный доход был меньше 600 рублей на члена семьи (а это добрых три тысячи долларов по тогдашнему курсу!) – В описываемое время курс доллара приблизительно в 10 раз ниже, чем сейчас, то есть речь идет о 15 тысячах современных российских рублей на человека.

пристроил сына в училище имени Дзержинского – Аналог суворовских училищ. Назвали в честь Феликса Эдмундовича из-за уважения к «рыцарю революции» и его деятельности по борьбе с беспризорностью. Из-за войны многие дзержиновцы – военные сироты. И, да, я прекрасно понимаю, что правильно было бы говорить «дзержинсковцы», но русский язык пластичен и такое труднопроизносимое слово трансформировалось в более легкое.

 

Глава 6. Звезды падают на Землю

рефлектор «Антарес» томского оптического завода – Сейчас такой марки телескопов не выпускают, но Томский оптический завод славится своими качественными любительскими телескопами.

я даже някать от восторга и удовольствия не в состоянии – «Ня» – междометие, часто используемое анимэшниками. Они действительно много някают – что придает речи милый оттенок.

метеоры «Персеид» – «Персеиды» – один из самых массированных метеорных потоков, наблюдается в августе месяце.

 

Глава 7. Принцесса на горошине

со столицей РСФСР – Весной 2029 года президент Серпухов провел референдум по возвращению России (Российской Федерации) еще одного названия: «Российская советская федеративная социалистическая республика». Этим подчеркивалось окончательное и официальное установление в стране социалистического строя. Хотя, фактически переход к социализму (китайского типа) был осуществлен уже в первой половине 20-х годов.

кварцевых ламп, которые она потребовала установить, чтобы «Солнце было как на Марсе!» – Из-за отсутствия магнитного поля и озонового слоя на поверхность Марса падает большой поток ультрафиолетовых лучей.

Сен-Тропе – Курортный город на «Лазурном побережье» Франции.

потому что Франция уже не совсем Европа – Еще в 2017 году Франция вышла из Евросоюза. С тех пор она дистанцируется от этого образования. Хотя, поддерживает очень тесные отношения с средиземноморскими странами, в большинстве своем являющимися ассоциированными членами ЕС.

 

Глава 8. Тревога

крупнокалиберный артиллерийский снаряд с ядерным зарядом мощностью около двух килотонн – Стандартный заряд для 155 миллиметровой гаубицы. К описываемому времени Пакистан имел значительный арсенал как стратегического, так и тактического ядерного оружия. Во время операции по ядерному разоружению страны подавляющее большинство ядерных вооружений Пакистана было уничтожено превентивным ракетным ударом Индии, но несколько снарядов исламистскому режиму Пакистана удалось сохранить и нанести ими удар по Индии.

в центре района Беригейт города Амрисар – Город Армисар один из крупных (порядка полутора миллионов человек в описываемое время) город на северо-западе Индии. Район Беригейт расположен недалеко от центра города.

ядерное устройство, которое было обезврежено в Хайфе три года назад – В 2033 году на территорию Израиля было доставлено ядерное взрывное устройство. Исламские экстремисты из бурлящей в гражданской войне бывшей Саудовской Аравии попытались совершить теракт. Но спецслужбы Израиля смогли его предотвратить, а в ходе рейда в центр Саудовской пустыни захватили еще 3 боеголовки пакистанского производства.

джихадистским правительством Исламабада – В конце 20-х годов к власти в Пакистане пришли исламские фундаменталисты, объявившие новый всемирный джихад. Наращивание военной мощи, а, особенно, ядерных вооружений и послужило причиной индийского удара по стране.

«Искандеров» и «Бхаянаков» – «Бхаянак» – устрашающий. Индийские гиперзвуковые хаотично маневрирующие ракеты, созданные в развитии российских «Искандеров».

 

Глава 9. Инструктаж

крайние, – мысленно поморщившись, поправил про себя Станислав – Военные не любят слово «последний», считая его плохой приметой и предпочитают говорить: «крайний».

 

Глава 11. Суровые будни принцесс

в клинике Шалоннез и преподавал в университете Дижона – Одна из частных клиник, департамента Сона и Лаура. Университет города Дижон – один из старейших и известнейших во Франции.

сумма в двести тысяч франков – более 350 000 евро в наше время.

город Сригангангар – Сравнительно крупный город на границе с Пакистаном.

 

Глава 12. Романтика под вспыхнувшей звездой

поднеся комми к самому лицу – «Комми» – сокращенно от «коммуникатора».

такое ощущение, что внутри спутника все расплавилось, а теперь он весь прогревается – С точки зрения современной науки произошедшее с Фобосом невозможно, но сама модель прогревания и последующего остывания просчитана мной в соответствии с законами термодинамики.

энергия, которая там задействована, равноценна взрыву нескольких тысяч водородных бомб – Порядка 2000 бомб мощностью по 1 мегатонны или 100 000 «Хиросим».

 

Глава 13. Вдали от Земли

достав трубку нотика, растянул экран на полную высоту – То же, что и с коммуникатором – тонкий гибкий полимерный лист выдвигается из цилиндра, в котором он скручен, и становится твердым.

у парня, воспитывающегося в духе идей Ленина-Сталина, это вызывало приступы классовой ненависти – Николаевская республика – одна из самых ортодоксально-коммунистических в Новороссии. Да, Сталинизм там почитается.

сражаться плечо к плечу с ботами – «Боты» – управляемые искусственным интеллектом «игроки» в компьютерных играх.

 

Глава 14. Беспокойный сосед

до шестиста Кельвинов, когда можно будет пробовать высадиться людям, три-четыре года – В соответствии с термодинамической моделью. 350 градусов Цельсия, конечно, много, но к описываемому времени специальные скафандры будут в состоянии работать в этих условиях.

кстати, друзья тоже работают. У меня полный контакт, как вы и советовали, с японцами и индусами. – В описываемое время наиболее тесные и дружеские отношения у Росскосмоса с космическими агентствами этих стран.

 

Глава 15. Цветы для принцессы

у нас только «Рено»! – Французский автомобильный концерн.

 

Глава 16. Под колпаком

кольцеобразной станции с искусственным тяготением – Торообразная станция (форма как у велосипедного колеса), на которой искусственная гравитация создается центробежной силой при вращении.

в Танэгасиму – остров, на котором расположен японский космодром.

сложила двусмысленный «кукиш» – В Японии это неприличный жест, намекающий на сексуальный контакт.

 

Глава 17. Рейд

невысоклик – Он же хоббит – фентезийная раса низкорослых человечков с шерстистыми «кроличьими» ступнями. Были придуманы Д.Р. Толкиеном в «Хоббите» и особенно ярко описаны в трилогии «Властелин колец». В современных компьютерных играх одна из часто используемых рас. Чаще всего в память Бильбо Торбинса берется класс вора.

хиль его! – Хилить – лечить персонажа. Хил – лекарь. Большой класс игроков в ролевые игры, которые, занимаются лечением и поддержкой других участников группы или рейда.

файерболами их! – Огненный шар – одно из базовых заклинаний магов.

«контр террор» – Вымышленная компьютерная игра-шутер (стрелялка).

фейспалм! – подумал Славик. – Ну, нельзя же бить таким нубом! – Фейспалм – выражение высшей степени стыда за кого-то, кто совершает глупый поступок. Нуб – новичок в компьютерной игре, постоянно тупящий, неумелый и вызывающий у ветеранов фейспалм.

собирает лут – Лут – добыча с мертвых врагов и монстров. Иногда бывает очень смешно, когда с убитого волка достается двуручный меч или латные сапоги.

рогу положили, прист… – Рога – класс разбойников и воров. Прист – маг. Игровой жаргон.

я тоже слакал – Слакал – допускал глупые ошибки.

считай вдвоем затащили – Вдвоем сделали большую часть работы рейда.

 

Глава 18. Защита

тот еще «ящик» – «Ящик» – засекреченная организация. В советские годы многие секретные научные институты не имели почтового адреса, а вся корреспонденция шла в номерной ящик в почтовом отделении.

 

Глава 19. Дыхание принцессы

стала почти точной копией их «Купола-П» – В 2036 году было завершено строительство лунной базы на 5 человек, очень похожей на «Купол-П», но немного меньшего размера (модули не 10 метров длиной, а 8). В 2044 году к ней были добавлены еще 2 модуля и население довели до 8 человек.

грубо нарушая все правила техники безопасности – Действительно, все действия Славика идут в нарушение техники безопасности при работе с электроустановками. Сам бы он таких грубых нарушений не совершил, но оператор «с Земли» потребовал сымитировать несчастный случай.

потянулся к расцепителю – Коммутационный аппарат в электрическом щите для размыкания высоковольтных линий.

Элен запрокинула голову лежащему с закрытыми глазами Славику… – Далее следует подробное описание оказания первой помощи. Взято из реальных инструкций.

таблетки «Кардиохрона» – Вымышленный препарат. Безвредное лекарство, поддерживающее сердечную деятельность.

 

Глава 20. Высокая комиссия

Заместитель председателя госсовета КНР – одна из высших должностей Китайской Народной Республики.

на сегодняшний полдень средняя температура Фобоса составляет 837 градусов Кельвина – Все цифры соответствуют физической модели разогрева и остывания Фобоса.

ГоЦзяХанТяньЦзюй – буквально: национальная аэрокосмическая администрация — национальное космическое агентство КНР.

аппаратуру для нее на микролампах. Задел в этом у наших северных соседей очень хороший, еще с советских времен – На некоторых космических аппаратах СССР использовались безоболочные миниатюрные электронные лампы.

«Ше яошанг» – «Укус змеи» – кит. 

«Йейинг» – «Соловей» – кит. 

с Южным Треугольником – В конце 20-х годов сложился тройственный союз Филиппин, Вьетнама и Индонезии. Его и назвали Южным Треугольником. Правда, впоследствии, к нему присоединились Мьянма, Лаос и Камбоджа, но название сохранилось. В середине 30-х годов Население союза перевалило за 650 миллионов человек, а по ВВП он обогнал остатки Евросоюза. У Южного треугольника очень напряженные отношения с Китаем. Иногда они выливаются в пограничные конфликты. Но, КНР не решается начать полномасштабную войну. Обеспокоенные чрезмерными амбициями «Поднебесной», граничащие с КНР страны (Россия, Япония, Индия, Треугольник) поддерживают друг друга, сохраняя баланс с крупнейшей экономикой и сильнейшей военной державой мира.

по поставке в Индонезию ста двадцати самолетов Су-57 – К тому времени ПАК ФА (они же Т-50, они же Су-57) уже устарели, и Россия производит перевооружение на самолеты 6-го поколения, а Т-50 активно продает союзникам.

Ханой, благодаря этому, перенес пробные пуски средней ракеты на начало 2038 года и ускорил работы по пилотируемому аппарату – Космические амбиции Треугольника представлены прежде всего Вьетнамом. Индонезия предоставляет ему инфраструктуру космодрома, а Вьетнам при поддержке России разрабатывает собственные космические корабли. Первый вьетнамский космонавт полетел в космос на вьетнамском корабле в 2042 году, а в 2049, совместными усилиями государств Южного Треугольника, началось строительство орбитальной станции.

 

Глава 21. Труженики и тунеядец

ледяное подземное озеро на краю плато Сизифа – Плато в южном полушарии Марса. Есть ли под ним ледяное озеро или нет, сейчас неизвестно.

замерзшего моря на юго-западе равнины Утопии – А вот это подземное море реально существует.

в районе «Утопического моря» – То самое море под равниной Утопии.

 

Глава 22. Новое назначение

тому по возрасту уже пора было приземлиться – в описываемой реальности в России космонавты в большинстве случаев выходят на пенсию в 55 лет.

почетную синекуру – синекура – в средневековой Европе чисто административная должность в католической церкви, не требующая особого труда и в то же время почетная.

 

Глава 23. Прийти в себя

у него синий пояс – 3-4 кып (уровень) постигающего боевое искусство. Достаточно высокий, если учесть, что начальный уровень (кып) – десятый.

«Но сендо фу» – «Свежесть ветра» – Вымышленная группа.

в аэропорт Ханеда – Крупнейший аэропорт Японии.

направлялся в город Луганвил, расположенный на острове Вануату, государства с таким же названием – Вануату – островное государство в Меланезии. 83 острова. На 2036 год население около 400 000 человек.

«Мицубиси коно мэн – 120» – «Дальний самолет» – среднего размера пассажирский лайнер дальнего радиуса. В настоящее время Япония не имеет подобных лайнеров.

Вануату стратегический партнёр Японии – в описываемой реальности Япония и Вануату заключили договор о стратегическом партнерстве. Япония получила плацдарм для освоения Тихого океана и рекреационную базу, а небольшое островное государство техническую помощь, возможность молодежи обучаться в японских вузах и прочие преференции.

даже сделали японский четвертым государственным языком – В Вануату 3 государственных языка: бислама, английский и французский. В описываемой реальности после заключения стратегического партнерства с Японией, японский язык стал четвертым государственным.

на север, в городок Порт Орли – Небольшой городок на севере острова Вануату.

встретить Новый Год в горах Нагано – Горы в центре Японии. Место проведения олимпиады 1998 года.

 

Глава 24. Рождество для принцессы

они накапливали соли тяжелых металлов в десятки раз сильнее, чем наземные растения – Действительно, факт. Корнеплоды накапливают соли металлов в богатом ими марсианском грунте гораздо сильнее, чем стебли и листья.

не хватало только жареной рыбы и улиток – Эти продукты входят в традиционные блюда, выставляемые на праздничный стол на Рождество.

это никакой не Ревейон – Праздничный ужин на Рождество.

 

Часть 2. ПОКОЛЕНИЕ МЕЖПЛАНЕТЧИКОВ

Глава 1. 2037

над кратером Коперник – Один из крупнейших кратеров Луны.

это первый Новый год, который мы на Луне празднуем – Впервые французский космонавт ступил на Луну в 2032 году. В 2034 году Франция доставила на поверхность спутника Земли небольшую базу, служащую как пост для кратковременного пребывания. Но только 1 января 2037 года очередная экспедиция оказалась на Луне во время празднования Нового года. Постоянно действующую французскую станцию на Луне начали строить в 2041 году и полностью завершили к 2043.

петь «марсельезу» – Гимн Франции.

Новый год шел по Луне. – На самом деле он, конечно же, двигался по Земле. Но лунные базы живут по времени стран, к которым они принадлежат. Например, французская, хоть расположена рядом с российской, но Новый год на ней, как в Париже наступает через 3 часа после Москвы.

на гребне кратера Шеклтон – Кратер в районе южного полюса Луны. Именно в его районе обнаружены запасы водяного льда.

они разместились на восьми больших и маленьких станциях… Еще две станции сейчас пустовали – На начало 2037 года на орбите Земли находились базы:

Российские:

«Надежда» – модульная станция (типа «Мир» или «МКС») – постоянные экспедиции по 5 человек.

«Верфь» – низкоорбитальная сборочная платформа. Вахты до 3 человека во время сборки очередного корабля.

«Порт» – Высокоорбитальная космическая платформа (высота 60 тысяч километров). Вахты до 5 человек во время послеполетного и предполетного обслуживания межпланетных кораблей.

США:

«МКС-2» – совместная с Евросоюзом и Францией модульная станция. Постоянный экипаж 5 человек.

«Верфь-01» – Низкоорбитальная сборочная платформа. Вахты до 5 человек во время сборки очередного корабля.

Опорный пункт на высокой орбите – Вахты до 5 человек во время послеполетного и предполетного обслуживания межпланетных кораблей.

Япония:

«Фуккацуми» – модульная орбитальная станция. Постоянные экспедиции по 3 космолетчика.

«Комару» – недавно выведенная низкоорбитальная сборочная площадка для строительства «колеса» – торообразной станции. Постоянно сменяющиеся вахты по 3 человека.

КНР:

«Тяньгун-3» – модульная орбитальная станция. Постоянные экспедиции по 3 тайконавта. В 2038 году ее заменят на «Тяньгун-4».

Индия:

«Вриддхи-2» – модульная орбитальная станция. Постоянные экспедиции по 2 космонавта.

«пирамиды Маслоу» – Пирамида потребностей Абрахама Маслоу. Схематическое изображение иерархии потребностей человека. На самом деле является иллюстрацией доступности благ, при различных уровнях доходов. Снизу-вверх идут потребности: физические, безопасности, принадлежности, уважения, познания, эстетические, самоактуализация. Во-первых, по ней выходит, что, если у тебя средства только для того чтобы не умереть с голоду, нечего лезть в творчество или науку. А имея достаточный доход для полной самореализации, человек просто обязан быть всем из себя возвышенным. В реальности высшие, доступные лишь богатейшим людям слои пирамиды, представляют собой реализацию «понтов». Например, слетать туристом на Луну.

«Камару» – «Круглый дом» – название торообразной станции, строящейся Японией. Строилась 5 лет и доставлена на орбиту Луны в 2041 году.

монтаж противовесной системы – операция наисложнейшая – Главная проблема в том, что с Земли на орбиту очень трудно доставлять сложные криволинейные конструкции и их необходимо собирать уже в космосе.

так же они реагировали на войны в Африке, что огненным поясом протянулись к югу от Сахары и забрались в джунгли Конго – В 30-х годах вспыхнули гражданские войны во многих странах Африки. Начались они после того, как были окончательно раздавлены «Исламские государства» (ИГИЛ) в Сирии, Ираке и Ливии. Выжившие исламисты перекочевали в Африку.

на непрекращающуюся драку всех со всеми на Аравийском полуострове – После нанесения массированнейшего удара по странам Аравийского полуострова в большинстве их воцарился хаос. Богатейшие государства в руинах, многочисленные группировки воюют друг с другом. Под шумок шиитские Йемен и Бахрейн, при поддержке Ирана, взяли под контроль территории с преимущественно шиитским населением.

на растущую конфронтацию между КНР и Южным Треугольником – Отношения КНР и стран Южного треугольника (Вьетнамом, Филиппинами и Индонезией) традиционно очень тяжелые. Время от времени они обостряются до предвоенных.

 

Глава 2. Четыре японца

потребовало участия еще двоих космолетчиков – Не забывайте о дублерах.

Юкио Вада, Горо Уэно, Миякэ Хитоми – Участники набора операторов роботосистем Джаксы в 2030 году.

 

Глава 3. Не игра

ивент – Интересное игровое событие.

МОО РПГ – Многопользовательские онлайн игры в стиле фентези.

 

Глава 5. Родина

университет Дижона – Один из известнейших и старейших университетов Франции. Расположен в Бургундии, недалеко от замка Бальёр, где обитает семейство Бонне.

в поселке Пушково – Небольшой поселок в Кировоградской области.

раньше он принадлежал Кировоградской, а затем, Кропивницкой области Украины – В процессе декоммунизации Кировоградскую область Украины переименовали в Кропивницкую.

 

Глава 6. Вприглядку

двадцатикилометровый кусок раскаленного реголита – на самом деле Фобос имеет неправильную форму. Его габариты: 26,8 х 22,4 х 18,4 км.

а в сорок втором году примарсианят большую базу – трехэтажную, похожую на пистолетную пулю – Закругленный сверху цилиндр диаметром в 8 и высотой 10 метров, в котором размещена трехэтажная полностью автономная база для жизни длительной экспедиции.

помимо Тихоокеанской конфедерации, у которой с Техасом давнее сотрудничество привлечь пару частных компаний с северо-востока… Но Американский Союз не зря считает себя истинным наследником прежней страны, и, в отличие от двух других квази-государств… а господа из Нью-Йорка и Сан-Франциско больше увлечены коммерцией и иллюзией развития постиндустриального общества – История США в описываемой мной реальности трагична, но не так страшна, как может быть в нашей.

В двадцатых годов США пришлось туго. Да, они победили Китай в 2020 году. Утопили основательную часть его флота… и потерпели жесточайшее поражение в финансовой сфере. 2020 год вошел в историю как начало заката эры неолиберализма. Одним росчерком пера правительство КНР национализировало все находящиеся на ее территории иностранные предприятия. Да еще и продала по бросовым ценам американские ценные бумаги. Транснациональные корпорации рухнули вслед за долларом, утянув за собой и порядком сократившуюся за предыдущие годы зону Евро. К счастью остальной мир пострадал гораздо меньше. Россия к тому времени адаптировалась к энергетическому эмбарго и усиленно занималась реиндустриализацией. КНР… Да они потеряли главные рынки сбыта своего ширпотреба. Но им в эти четыре года, с двадцатого по двадцать четвертый, было не до жиру. В стране было введено чрезвычайное положение и все силы мощной китайской экономики были брошены на подготовку военного реванша. И он был успешно осуществлен в 2024 году, когда на дно ушли не только три американских авианосца и несколько десятков кораблей, но и титул сильнейшей супердержавы мира.

Президент Даррен Нэш объявил о политике мирного доминирования, но, на самом деле это был вынужденный шаг. Страна больше не могла тянуть гигантский военный бюджет. Закрылись и были проданы местным восемьдесят процентов зарубежных военных баз, флоты подтянуты ближе к собственной территории. Но огромное количество демобилизованных военных, влившись в толпы безработных, взорвало страну. Центральная власть слабела, штаты брали на себя все больше полномочий, пока не принялись создавать собственные армии, которые начали вступать в конфликты с соседями. На это наложились обострившиеся до предела межрасовые конфликты. Гигантские потоки переселенцев перемещались между штатами, усиливая хаос и разруху в экономике и финансах.

Страна чуть ли не распалась на отдельные штаты, но вскоре процесс дробления сменился консолидацией и постепенно образовалось семь конфедераций, которые к началу тридцатых годов сгруппировались в три больших союза.

Атлантический союз, состоящий из двух конфедераций.

Североатлантическую – со столицей в Нью-Йорке – либеральную и толерантную до отвращения, ориентирующуюся на Евросоюз и Великобританию.

Южноатлантическую, которую в просторечье называли «Черным пятном»: Алабама, Миссисипи, Северная и Южная Каролины, Джорджия и Луизиана. И в наше время в них самый большой процент афроамериканского населения. В результате миграций конца 20-х годов население конфедерации еще сильнее почернело.

Тихоокеанская конфедерация – простершаяся от Аляски до Калифорнии и включающая в себя Гавайи. Здесь тоже в чести неоклассические экономические теории, равенство наций, меньшинств и идеалы свободы. Но, тем не менее, уделяется большое внимание развитию промышленности и гораздо более охотно сотрудничает с третьим союзом.

Американский Союз спорит с Атлантическим за правопреемственность США. Он состоит из четырех конфедераций.

Медвежий угол – 6 штатов на севере Кордильер. Туда эмигрировало большое числе коренных жителей США. Управляющий орган – совет старейшин. Объединение бравирует индейскостью, хотя белых там все равно большинство.

Средний запад – еще 6 штатов, сгруппировавшихся вокруг Канзаса. Сельскохозяйственная территория традиционная и сонная.

Великие Озера – высокоразвитые штаты, расположенные в районе Великих озер. В настоящее время большинство их находится в упадке, но в описываемой реальности происходит реиндустриализация.

Белый юг – штаты, группирующиеся вокруг Техаса. Во время Великого Переселения из них уехало до половины черного, латиноамериканского и азиатского населения. С другой стороны, эти штаты приняли очень большое число белых американцев.

Так уж получилось, что именно на территории Американского союза размещались стратегические командные пункты и большинство шахт баллистических ракет. С другой стороны, флот с ядерным оружием отошел главным образом к Атлантической и Тихоокеанской конфедерациями. Именно это разделение стратегических ядерных сил и стало тормозом, остановившим разрастание гражданской войны.

А еще благодаря примеру Мексики. Южный сосед решил воспользоваться неразберихой и вернуть себе когда-то потерянные территории. И получил по зубам, да так крепко, что две противоборствующие Далласу конфедерации призадумались.

Была переписана конституция. Президентская власть была упразднена. Так же, как и конгресс. Основная власть перешла к Сенату и совету конфедераций. Но, на деле, США теперь напоминало тот же Евросоюз с почти независимыми государствами, объединенными общей валютой.

грандиозный проект создания новой космической нации – Идея о создании на Марсе новой нации.

 

Глава 7. Смотрины

Майя – Созвучно японскому имени Майи (танец).

мы с тобой потом наш общий день рождения будем справлять – 15 января общий день рождения Ханы и Майи.

 

Глава 9. Первые шаги

Французский «Альпийский кремень» – Та самая корпорация, которой владеет семья Бонне.

Девайс – Электронное устройство.

 

Глава 10. Темный космос

В 153 миллионах километров от Земли и в 146 миллионах километров от Лютеции – Скорость «Циолковского» недостаточна для «прямого перелета» и подчиняется законам «небесной механики». Так что сумма расстояний от корабля до Земли и Лютеции не равна расстоянию между этими небесными телами.

разогнав нас до восемнадцати километров в секунду – Имеется ввиду относительная характеристическая скорость, которую развил электроядерный двигатель во время разгона.

интересно, когда уже наши ядерные реакторы достигнут достаточной мощности, чтобы непрерывно ускорять космолет половину пути, а вторую половину тормозить? Наверное, никогда. Это станет возможным только с термоядерным двигателем – Проблема в том, что, увеличивая длительность разгона (и торможения), растет масса рабочего тела, что, при той же тяге двигателей, уменьшает ускорение. А это, в свою очередь, увеличивает длительность полета. Так что при каждом соотношении удельного импульса и величины тяги, которые зависят от мощности реактора, существует оптимальное время разгона.

в этом году у нас только построят первую опытную установку. Китайская работает уже два года, и они уже вовсю возводят промышленную электростанцию – КНР флагман в термоядерной энергетике. Но и другие страны активно продвигаются в этом.

наш заводик по производству кислорода и водорода уже раскочегарился до такой степени, что со следующего года будет обеспечивать транспортный корабль, летающий между поверхностью и орбитой Луны собственным топливом. – Выработка кислорода и водорода изо льда и реголита – одна из первых задач лунного промышленного комплекса. Прежде всего необходимо обеспечить топливом посадочные модули.

а году к пятидесятому большинство стран приступят к добыче гелия-три, и Земля забудет, что такое недостаток энергии – Термоядерные электростанции на добываемом на Луне гелии-3 очень экологичны и способны будут произвести революцию в энергетике.

нет, железо, алюминий и прочие конструктивные материалы проще разрабатывать на Луне из реголита – Реголит – лунный грунт. Но подобные ему породы характерны и для других безатмосферных космических тел, так что и их тоже называют реголитами. В лунном реголите очень большое содержание металлов. Например, железо – 4-13 %, алюминий – 7-14 %, магний – 5-6 %.

 

Глава 11. Тайный уголок

расположенной в одном из трех противовесов, где силой вращения создавалась искусственная гравитация – Конечно же, термин «гравитация» использовать к центробежным силам некорректно. Но, я считаю, что в художественном произведении это допустимо. Космический корабль «Циолковский» представляет собой цилиндр с прикрепленными к нему тремя вынесенными на двенадцатиметровых соединительных трубах жилыми и командными блоками. Они жестко соединены с центральной частью и весь корабль раскручивается вокруг продольной оси (с периодом около 8 секунд). Это создает в жилых модулях «искусственную гравитацию» приблизительно равную земной.

рафтинг – Сплав по горным рекам.

на тросах из мономолекулярных волокон – Синтетический материал с очень длинными молекулами, который обладает огромной прочностью на разрыв.

именно на «Ласточке» космонавты будут летать на Лютецию – Благодаря маленькой гравитации астероида Лютеции первая космическая скорость для него составляет 60 метров в секунду, что позволяет небольшому кораблику «Ласточке» много раз опускаться на поверхность и возвращаться к «Циолковскому».

 

Глава 12. На дне

атолл Увеа, Новая Каледония – Большой атолл к западу от острова Новая Каледония. Он обладает обширной мелкой лагуной, а за ее пределами дно полого опускается на глубину. Это делает атолл очень удобным для океанологических исследований.

скафандр неприятно затрещал чуть проседая вовнутрь. Все-таки двадцать атмосфер – это очень много – Скафандр жесткий, что позволяет не повышать внутри него давление и не требует декомпрессии.

в городке Фейауэ Элен видела издали космонавтов в красивой летней форме – В лагуне атолла Увеа расположен комплекс макетов космических кораблей и станций, на которых тренируются космонавты.

чтобы попасть в нее достаточно было поднырнуть снизу и выбраться по лесенке, как из бассейна. На «Глубоководной» не так. Она была герметичная и зайти в нее можно только через шлюз – Вход подводные базы, расположенные на небольшой глубине, осуществляется по принципу «воздушного колокола». В купола, расположенные на глубине в 200 метров с внешним давление в 20 атмосфер, можно проникнуть только через шлюзы.

Атлантических Конфедерациях США – Имеется Североатлантическая Южноатлантическая конфедерации.

стене из полупрозрачного углепласта – Прочный синтетический материал.

Франция и Япония соревновались между собой в основании океана, оставив далеко позади остальные страны, даже Россию и Тихоокеанский Союз! – Проекты по созданию экспериментальных подводных поселений ведут многие ведущие страны Мира. Наиболее продвинулись в этом, помимо Франции и Японии, Тихоокеанский Союз, КНР, Индонезия. В России тоже есть небольшие экспериментальные площадки в Черном море и на Дальнем Востоке, но они гораздо меньшие по масштабу.

Тихоокеанский Союз – В конце 30-х годов оформился союз Тихоокеанской конфедерации США, Австралии и Новой Зеландии. Эти государства проводили совместные исследования Тихого океана, а также вели общую космическую программу, в которой главную роль играла транснациональная корпорация SpaceX, которой бессменно руководил Илон Маск.

 

Глава 13. Встреча на экскурсии

почти две тысячи рублей – Где-то порядка 80 000 современных российских рублей. После гиперинфляции во время войны с Украиной Новороссия провела деноминацию.

на море, в Очаков – курортный город на юге Николаевской республики.

скоростной поезд «Одесса-Москва» – Сверхскоростной поезд. Идет 6 часов.

пять станций по кольцу, одна по Люблинско-Дмитровской до Савеловской, переход на Марьину рощу и долгие 13 станций до конечной – Большево, в городе Королёве – Упоминаются как станции и линии уже существующие, так и те, что планируется построить до 2030 года.

доступ к отслеживанию биометрии биополей и места расположения – Современные коммуникаторы могут идентифицировать владельца по индивидуальной сигнатуре тонких «биополей». Это позволяет определить положение не только телефона, но и его владельца.

 

Глава 14. Высокие прыжки

в сумме весили чуть больше килограмма – Сила тяготения на Лютеции в 200 раз меньше, чем на Земле.

ощущения были как в центральных отсеках «Циолковского» или во время долгого разгона и торможения ядерного буксира – На самом деле во время разгона «Циолковского» ускорение меньше – порядка одной тысячной Земного. А при вращении корабля в центральных отсеках ускорение вблизи стенок составляет одну седьмую от Земного.

даже запаса сжатого воздуха в ранцевом двигателе на это не хватит – Если бы космонавты использовали ранцевые ускорители вроде тех, что были у второй марсианской экспедиции, то характеристической скорости хватило бы. Но ранцевые двигатели для Лютеции значительно меньшие по объему, хотя обладают большей мощностью.

Ладони утонули в слое реголитовой пыли – Поверхность Лютеции покрыта толстенным слоем реголита – больших и мелких каменных осколков сверху засыпанной «лунной пылью». По оценкам ученых этот слой достигает 3 километров. Но наши исследователи выбирают для посадки и работ места, где выходят на поверхность скальные основания и пыли немного.

отправила к Лютеции автоматическую станцию «Мицубачи» – В переводе с японского – «Пчела». Тяжелая комплексная автоматическая межпланетная станция, того же типа, как и «Джаконэзуми».

в этом вылете им предстояло пробурить очередную скважину и разместить на глубине сейсмодатчик… А еще девятнадцать массивных конусообразных стрел были забиты в обойму кружащей над Лютецией станции, готовые вонзиться в плоть астероида, ввинтиться, проникнуть в его глубину и взорваться, вызвав сейсмические волны, и таким образом «просветив» глубинные слои – Идет подготовка для глобального сейсмозондирования.

 

Глава 15. Планетологическая романтика

запуск сейсморакеты – Специальные ракетные снаряды, ввинчивающиеся в грунт и взрывающиеся на глубине, создавая сейсмические волны, улавливаемые датчиками.

трудолюбивой «пчелы» – «Мицубачи» – «пчела».

стокилометровому астероиду – Габариты Лютеции: 121 х 101 х 75 км.

ракета нырнула в «лунную пыль», покрывающую сухим океаном, глубиной до трех километров, поверхность астероида… там, где реголит уже представлял собой каменные обломки – Вся поверхность Лютеции покрыта очень толстым слоем реголита. Из-за него она кажется заглаженной. Из этого сухого моря выступают только отдельные горные вершины и кратеры.

маленькое острое Солнце светило раз в семь слабее, чем на Земле – Светимость падает в соответствии с законом «обратных квадратов». На расстоянии порядка 400 миллионов километров от Земли, где в описываемое время движется Лютеция, светимость солнца в 7 раз слабее, чем на орбите Земли.

«Мыскин и Мисалов – мышей на сало не ловят» – Обыгрывается фонетическая похожесть фамилий на «мышь» и «сало».

три очень крупных железно-никелевых, одно медно-титаномагниевое с примесью рутения и парочку не очень богатых платиноидами медно-никелевых – Типы месторождений полезных ископаемых.

на Земле это вызвало бы бурю восторга, но вести отсюда простые металлы не имеет смысла. Большинство их дешевле и проще добывать из реголита на той же Луне или Марсе – Слишком дорогой выйдет доставка металла в окрестности Земли.

масса обломка с острыми кубическими гранями в пару кулаков размером была килограмм тридцать или сорок. И совершенно явный оттенок – серебряно-белый с желтоватым отливом мог принадлежать только платинистому иридию – Иридий очень тяжелый металл (почти в 23 раза тяжелее воды) и обладает специфическим цветом.

 

Глава 16. Виртуальность для искина

азимовских правил – Три закона робототехники Айзека Азимова:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.

вот го, другое дело – Игра «го», особенно популярная в Японии, Корее и Китае. Отличается особой глубокой философией.

первый про дан по японской классификации…  четвертый кю играю… шесть камней форы, и будем на равных – Есть несколько систем классификаций игроков. Система «кю-данов» позволяет играть разным по уровню игрокам, давай более слабому сопернику определенное число камней форы, которые тот выкладывает на доску перед началом сражения.

на КГС обитаю, на японском сервере – Один из самых известных порталов, на котором играют любители го со всего мира.

с почти никаким хилом – Очень слабым игроком, занимающимся лечением и поддержкой группы.

могли паровозить и не одного вагона – Паровозить вагонов – тащить более слабых игроков в команде.

Запустил трояна, взломал админский аккаунт и подсадил несколько ботов-шпионов – Действия хакеров для проникновения в сеть.

 

Глава 17. Дитя космоса

нашей Росгеологии… наш последний олигарх Иван Поднесский… у него только треть акций госкорпорации – Сейчас государство владеет 100% акций этой госкорпорации. Но в описываемом мной будущем все-таки пошло на частичную приватизацию. Это было сделано для расширения деятельности компании с собственно геологоразведки на добычу редкоземельных металлов на земле и всех видов ресурсов в космосе.

Ну да, ему придется отстегивать положенные 75 процентов подоходного налога… крутейшей прогрессивной шкалой налогов – Одним из первых законов, которые приняла Госдума после двух досрочных выборов в 2018 году стала очень крутая шкала подоходного налога. Самые богатые граждане теперь вынуждены отдавать государству до 75 % прибыли.

списка Форбс – Список самых богатых людей мира.

не повторил в стране 1937 год – Имеются в виду Сталинские чистки и репрессии пик которых, как считается, пришелся на 1937 год.

я буду первой за многие века, кто дополнит камасутру десятком новых позиций! – Ну, не первой, конечно, но позиции для занятия сексом в невесомости действительно в классической камасутре почему-то отсутствуют.

но у меня вроде бы не очень опасный период – Это она зря. В невесомости женский цикл сильно сбивается.

кавайно… замимикать – Мило, затискать от милоты.

нам пришлось вспоминать навыки еды в невесомости, подзабытые за два месяца полета – Напоминаю, во время пребывания на орбите Лютеции, «Циолковский» остановил вращение, и вновь раскрутился, только стартовав к Земле.

 

Часть 3. ТРУДНЫЕ ШАГИ

Глава 1. Вслед за Гекельберри Финном

Город Хелена – Запад Хелена – Город с таким вот странным названием расположен на правом берегу Миссисипи. Население в настоящее время около 16 тысяч человек.

на Мак-Доно стрит – Да, я продолжаю свой фирменный стиль. Все описываемое реально существует. Можете запустить гугл-карты и посмотреть сами.

Гекельберри Финн – Герой романов Марка Твена.

ку-клус-клан – Организация белых расистов.

один из троих выживших с эсминца «Трунстун» – Отсылка к первым главам романа «Мечты, как звезды», где он упоминается.

там еще шелковые платки делают – Типичная американская безграмотность. Оренбург славится пуховыми платками, а не шелковыми.

японская астронавтка – После охлаждения отношений с США, японцы называют своих космонавтов космолетчиками, а не астронавтами. Но не объяснишь ведь это американским журналистам!

 

Глава 2. Жители планеты Земля

и навесили по звезде Героя России… Так что у Меня, Игоря и Ханы уже две штуки. По статуту в Раздольном должны мой бюст поставить – Одним из первых указов президента Серпухова стала отмена указа президента Медведева от 7 сентября 2010 г. № 1099 «О мерах по совершенствованию государственной наградной системы Российской Федерации». Так что вернулись ордена Красной Звезды, Красного Знамени и восстановилась практика многократного присвоение звания Героя России. Но, на практике, число дважды Героев было очень невелико, а трижды Героев на начало 2050 года было всего семь человек, включая двух женщин и одного гражданина иностранного государства. Кроме того, восстановилась традиция устанавливать бюсты дважды Героев России на их Родине.

итэшники – Они же айтишники – специалисты по информационным технологиям.

шестисотмиллиметровому «Цейсу» – Один из основных телескопов Симеизской обсерватории, рефлектор диаметром в 600 миллиметров.

две тысячи зивертов в год… Да, две смертельные дозы в день… по триста-четыреста миллизивертов. – Зиверт – единица измерения эффективной и эквивалентной доз ионизирующего излучения. 1 Зв приблизительно равен 100 бэрам и соответствует 1 Грею.

получили меньше одного зиверта… Легкая лучевая болезнь…  гарантирована – Легкая лучевая болезнь наступает при поглощении организмом 1-2 Зивертов. Средняя, при 2-4, тяжелая при 4-6.

 

Глава 3. Беспокойная семейка

девять тайконавтов – Так в Китае называют космонавтов.

по программе «Аватар на орбите» – Программа, по которой Компи управляет с Земли андроидом, работающим на орбитальной станции.

орбитальной лунной станции «Комару» – того самого «колеса» – «Комару» переводится как «Круглый дом» – первая торообразная орбитальная станция с искусственной гравитацией, получаемой от ее вращения. Размещена на орбите Луны и позволяет японцам управлять аватарами-андроидами на ее поверхности.

Шармила – «заботливая защитница».

самая старшая по психовозрасту из «семейки» – искин индийской лунной базы сделали «более старшим» по характеру, чем остальные.

 

Глава 4. Подводный мир

за полусферой толстенного прозрачного пластика – Купола подводного поселка изготовляют из новых полимерных материалов очень высокой прочности.

со степенью мастера – то же что магистр в других странах.

 

Глава 5. Ханина Хандра

не будет нужды просить Росскосмос брать на борт российских кораблей японских космолетчиков – Да, пока что Япония вынуждена просить Росскосмос возить своих космолетчиков. Но в 2050 году был построен первый японский пилотируемый межпланетный корабль и в дальнейшем она обходилась собственными транспортными средствами.

гораздо логичнее было бы сначала исследовать Каллисто и Ганимед – Эти внешние спутники Юпитера более подходят для строительства первых баз в системе гигантской планеты.

 

Глава 6. Весенняя осень

Луанда – столица Анголы. В настоящее время в ней проживает почти 3 миллиона человек. К 2046 году население выросло до 8 миллионов.

хищные стрекозы К-59 – Ударный вертолет на два поколения совершеннее нынешнего КА-52.

Т-14 – Основной танк на платформе «Армата». Самый массовый танк Новороссии и России. К 2046 году уже устарел и заменяется на Т-39.

тягачи «Искандеров» и «Славутичей», стоствольные коробки «Лавин» – «Славутич» – оперативно-тактический ракетный комплекс следующего поколения после «Искандера». «Лавина» – установка залпового огня, пришедшая на смену «Градам».

оккупировали Намибию, Ботсвану, Зимбабве и Замбию – Африканские страны к северу от ЮАР.

богатой, но недостаточно воинственной страны – Ангола обладает большими запасами нефти, что позволило ей уже в наше время резко вырваться вперед по сравнению с соседями.

Мозамбику… Но там, ЮАР противостоят китайцы… одного из своих главных африканских протеже – Китай особое внимание уделяет инвестициям в Восточноафриканские страны, в том числе в Мозамбик.

краю авиабазы Уамбо – Уамбо – крупный город в центре Анголы. Расположен на высоте 1700 метров. В настоящее время в нем проживает почти 400 тысяч человек. В 2046 население перевалило за миллион. Возле города и в наше время размещена авиабаза с базирующимся на ней полком ударных вертолетов.

 

Глава 7. Прощание

из экспедиции к Психее – Психея – один из крупных астероидов основной группы, относящийся к классу металлических, наряду с Лютецей и Калиоппой является наиболее перспективным с точки зрения добычи металлов.

 

Глава 8. Стальная стрекоза

старенькие ангольские «Сушки» да «Миги», более свежие Су-57, да современные Миг-49 ВКС Новороссии – Су-57, он же Т-50 – современный самолет пятого поколения, испытываемый в наше время. МиГ-49 – самолет шестого поколения, вступивший в строй в конце 30-х годов.

Грипены, FS-2020, Тайфуны и Лайтинги – «Грипен» – шведский истребитель четвертого поколения, «Тайфун» – аналогичный самолет Евросоюза. «Лайтинг» – имеется в виду «Лайтинг-2» F-35, американский истребитель пятого поколения. «FS-2020» – шведский самолет пятого поколения.

комплексы противоартиллерийской борьбы – Имеются в виду не противобатарейные комплексы, а системы перехвата снарядов в воздухе.

стрекот двух трехлопастных винтов – продолжается применяться компоновка двух винтов один над другим.

«Леопардам» и «Слонам» – Имеются в виду немецкий «Леопард-2», пришедший ему на смену в конце 30-х годов «Леопард-3» и южноафриканские «Олифант-2» – поступившие на вооружение в 2033, а также старенькие «Олифанты», которые еще остались в строю.

системой РЭБ – Радиоэлектронной борьбы.

расстрелял автопулемет – Управляемый компьютером пулемет противоракетной обороны.

ПТУРами – Противотанковые управляемые ракеты.

опять система РЭБ выручает, пудрит глупые электронные мозги самонаводящихся головок – Подобные системы существуют уже в наше время на тех же КА-52.

НУРСы – Неуправляемые реактивные снаряды.

в стране вечной весны – В Анголе совершенно «неафриканский» климат. Температура в течении года колеблется от 15 до 25 градусов тепла.

Красная Америка – Государства Южной Америки социалистической и коммунистической ориентации. В описываемое время это: Куба, Никарагуа, Белиз, Гондурас, Венесуэла, Эквадор, Боливия и Перу. Кроме того, к ним тяготеет Мексика.

город Лубанго… в лесах Серра-да-Шела – Лубанго – крупный город, расположенный в районе уступа Серра-да-Шела – гигантского, километровой высоты, сброса с плато юго-восточной Анголы к прибрежным равнинам. По климату и рельефу напоминает черноморское побережье Кавказа.

Инамагандо – Ангольский город на побережье Атлантического океана.

комэск – Командир эскадрильи.

отработал дивизион «Чебурашек» – Дальнобойные установки залпового огня нового поколения.

тревожный, но приятный женский голос. Это «Рита». – «Ритой» называют голосовой сигнализатор на военных самолетах и вертолетах. Ему придали приятный женский голос, чтобы пилот на слух отличал его от переговоров с живыми диспетчерами и другими пилотами – мужчинами. В новороссийской (как и Российской) армии того времени женщин пилотов нет.

 

Глава 9. Планы рушатся

«кокон» – Напоминаю, «кокон» – это толстостенная капсула внутри межпланетного корабля – место, где экипаж пережидает радиационную угрозу. К сожалению, он не спасает полностью от облучения, а лишь значительно его уменьшает.

микрогравитация в одну тысячную от Земной – Именно такое ускорение придает кораблю электро-ядерный двигатель.

гляциологов – Специалистов по льду.

нечто, напоминающее эндшпиль игры в го – В конце партии игры «го» доска (19х19) представляет собой переплетение белых и черных камней, пытающихся окружить противника и захватить территорию.

Она в третьем противовесе у запасного пульта… Они все вчетвером сидели в мужской каюте… в маленьком медицинском закутке в женском модуле – Компоновка «Королева» такая же, как и «Циолковского»: два противовеса с мужской и женской каютами, и третий – служебный.

 

Глава 10. Прорыв

тактических очков – Большие очки-консервы, из очень прочного пластика, закрывающие верхнюю часть лица. Они могут менять поляризацию, быстро становясь прозрачными или темными. На внутреннюю поверхность проецируется тактическая информация, изображение от камер беспилотников или даже прицел оружия.

иссиня-черный зулус – Зулусы – воинственные южноафриканские племена.

АК-35 – Автомат Калашникова образца 2035 года. Самое массовое стрелковое оружие того времени в России и Новороссии.

прицел располагался на самом автомате, а не был сопряжен с тактическими очками как на самых модных западных скорострелках… Прицел автоматически уменьшился до однократного и маркер показал зону попадания гранаты – Прицел классической компоновки, но электронный с переменным увеличением и выдачей тактической информации. На некоторых самых современных зарубежных штурмовых винтовках информация с прицела передается непосредственно на тактические очки или шлем. Но это усложняет технику и делает ее уязвимой электронными средствами подавления. Российские «Калашниковы» традиционно более простые, дешевые и надежные. Непосредственная передача сигнала с прицела на очки осуществляется лишь опционально на некоторых моделях.

Арриба! – «вверх» (исп.) – боевой клич перуанских горных стрелков.

 

Глава 11. Подо льдом

«Крот» – Специальный буровой модуль российского производства. Представляет собой цилиндр диаметром в 2,5 метра в котором расположен реактор, мощностью 3 МВт. Выделяемая энергия идет на расплавление льда под «Кротом». Полученную воду «Крот» перекачивает наверх, где она застывает, закупоривая скважину. Таким образом «Крот» перемещается вниз в толще льда со скоростью 60 метров в день. Обратно к поверхности он двигается подобным же образом, но не под собственным весом, а карабкаясь с помощью «лапок». В нижней части «Крота» находится контейнер с небольшим батискафом, который, после достижения «Кротом» нижней кромки льда, отправляется на исследование океана.

«Пуля» – Жилая станция для Европы. Представляет собой закругленный с одной стороны цилиндр длиной в 9 метров и диаметром в 4. Она проплавила толщу льда под углом 15 градусов к горизонту и заглубилась на 10 метров под поверхностью, обеспечив защиту от радиации. Внутри «Пули» находится жилая капсула, которая располагается наклонно, под тем же углом в 15 градусов, то есть горизонтально, с точки зрения экипажа.

«Грызун» – Небольшой самоходный робот, который занимается сбором проб и исследованием поверхности Европы.

«лунной» гравитации – На самом деле на Европе сила тяготения немного меньше, чем на Луне, и составляет одну седьмую от земной.

толстый слой противорадиационной защиты снижал дозу облучения в пару раз, но особо рьяные электроны все-таки прорывались и пронзали тела, нанося им микроскопические, но крайне неприятные повреждения – Европа летает во внешней зоне второго радиационного пояса Юпитера, который состоит из очень высокоэнергетических электронов. И, хотя, бета-радиация обладает меньшим проникающим эффектом, чем гамма, в этом случае она представляет очень большую опасность.

от этого она здесь стала такой тонюсенькой – всего семь километров – Толщина корочки льда над океаном Европы оценивается в десять километров.

«Корихимэ» – «Ледяная принцесса» – название комплексной модульной автоматической станции российско-японского производства, для исследования Европы.

над стокилометровой пропастью подледного океана – Именно такую толщину подледного океана оценивает современная наука.

 

Глава 12. Виртуальность и реальность

с неписями – НПСы – неигровые персонажи, управляемые компьютером, персонажи игр, чаще всего нейтральные или дружественные к игрокам.

япы – Японцы.

эту локализацию для Янки делали – То есть для Североатлантической конфедерации, где пышным цветом процветает политкорректность.

восемьсот тысяч в час – Около 150 современных долларов. Во время гражданской войны США накрыла гиперинфляция и доллар обесценился более чем в 5000 раз. Но, в отличие от той же послевоенной Новороссии, США не стало проводить деноминацию.

быть в кэше – Иметь прибыль, доход.

 

Глава 13. Миллизиверты

индикатор дозиметра – Прибор, показывающий накопленную дозу радиации.

и ужаснулась цифре 1738 миллизиверта – Сильное облучение. Начиная с 2000 миллизивертов (2-х Греев) считается наступление лучевой болезни второй степени.

длинными днями – Сутки на Европе равны 3,5 земных.

«Уж послали, так послали» – как говорил шепелявый персонаж одного старинного мультика – Имеется в виду мультфильм «Падал прошлогодний снег».

неужели уже начались симптомы – Рвота наступает через несколько часов после облучения порядка 2 Гр.

«искать Ихтиандра» – Рвать.

 

Глава 15. Юпитер над горизонтом

Настя схлопотала такую дозу радиации, что Катя и врачи на Земле беспокоились за ее жизнь – На самом деле общая доза, полученная Настей – порядка 2,5 Грей – это лучевая болезнь второй степени и в обычных земных условиях опасна, но не смертельна. Но в космическом корабле, не имея возможности пересадить костный мозг, при очень длительном облучении, да еще и бета-радиацией, действительно вызывает тревогу.

лишние бэры – Раньше дозу облучения измеряли в бэрах.

Где, всегда на одном месте, висел мохнатый диск Юпитера – Европа, как и Луна, всегда повернута к Юпитеру одной стороной.

 

Глава 16. Открывая дверь в небо

снял показания с биодетектора – Детектор биополей, снимающий индивидуальный «слепок». Самый надежный метод идентификации личности.

«марсианский набор» – Целевой набор кандидатов в космонавты, которые будут задействованы в марсианской программе.

как у Акаги – Имеется в виду искин японской орбитальной лунной станции, которой, кроме голоса, изготовили и виртуальное тело в виде голографической проекции.

 

Глава 17. Земля навсегда

стоянки электрокаров. Можно было взять один из них и, задав несложный маршрут, доехать до дачи – Одно из проявлений политики России о сокращении до минимума личного автомобильного транспорта. Дачники, одна из основных категорий граждан, наиболее нуждающихся в личном транспорте. Для их удобства в крупных дачных поселках устроены стоянки автоматических электрокаров, которые можно взять напрокат за совсем небольшую плату.

Да, мы все трое: я, Игорь и Хана – трижды Герои. Таких как мы всего семь человек на всю страну, да в Советском Союзе еще четверо было. Еще бы одну звездочку, и была бы я как Брежнев! – Как писал выше, в РСФСР восстановили прежние награды Советского Союза и их статуты. Вместе с перечисленными тремя космонавтами трижды Героев – 7 человек. Четырежды Героев нет.

страшный закон «О защите личной жизни» – Очень строгий закон, принятый в России. По нему предусмотрены строгие наказания за вмешательство в личную жизнь. Вплоть до уголовного наказания.